Одно из самых процветающих тайных обществ, основанных шиитами, подчинялось ‹Дому Мудрости› в Каире - центру обучения фанатиков, которых самыми хитроумными способами убеждали в том, что они избраны для выполнения особой божественной миссии. Присущие исламу демократические идеи извращались ловкими учителями по приказу правившего в ту пору в Египте халифа из династии Фатимидов[6].

Учеников заманивали обещаниями тайной власти и безграничной мудрости, которые позволят им достичь такого же положения в обществе, как и некоторые их учителя. А халиф следил за тем, чтобы наставники в ‹Доме Мудрости› были людьми непростыми. Среди учителей были верховный судья, главнокомандующий армией и министр Совета. От желающих обучаться отбою не было - и немудрено, раз членами преподавательского корпуса этого университета были высшие должностные лица государства!

Классы - ‹Собрания мудрости› - делились на учебные группы, в которые входили как мужчины, так и женщины. Все учителя тщательно готовились к своим урокам и представляли их планы в письменном виде на рассмотрение халифа, который в случае одобрения ставил на них свою печать. В конце курса все выпускники целовали печать: ведь халиф утверждал, что он прямой потомок Магомета через его зятя Али и Исмаила, седьмого имама. В глазах правоверных он был большим воплощением божества, чем любой тибетский лама.

В ‹Доме Мудрости›, прекрасно оборудованном для того времени, хранились ценные рукописи; ежегодно университет получал от халифа четверть миллиона золотых монет. Его структура была типична для древних арабских университетов (и вполне сравнима с Оксфордом), но истинная цель обучения заключалась в полном изменении сознания ученика.

Студенты проходили девять ступеней посвящения. На первой учителя заставляли учеников усомниться во всех общепризнанных идеях в области религии и политики. Ловко используя приемы диалектики и схоластики, они внушали кандидату, что все прежде полученные им знания являются неполными и неверными. Таким образом, объясняет арабский историк Макризи[7], ученик начинал полностью доверять учителям, уверовав, что лишь их изложение фактов правильно. Преподаватели не уставали повторять, что официальные знания - всего лишь завеса, скрывающая великую тайную истину, секрет которой будет открыт неофиту, когда он будет готов воспринять ее. Эта техника применялась до тех пор, пока ученик не переходил к следующей стадии, для чего надо было добровольно дать клятву слепого послушания одному из своих наставников. Когда студенту открывали текст этой клятвы, а также некоторые тайные знаки, он и получал первую степень посвящения.

Во время обучения на второй ступени ученики узнавали, что имамы (преемники Магомета) являются единственными истинными источниками тайного и могущественного знания. А поскольку учителя несли в себе мудрость имамов, неофит должен был рассматривать мельчайший из их поступков как благословенный божественным промыслом.

На третьей стадии студентам открывались эзотерические имена семи имамов, а также тайные слова, позволяющие их произносить; даже при простом повторении этих имен ученик якобы обретал могущество, которое должен был использовать прежде всего на благо секты.

На следующем этапе кандидат постепенно узнавал имена семи мистических законодателей: Адама, Ноя, Абрахама, Моисея, Иисуса, Магомета и Исмаила - и семи их помощников: Сета, Сима, Исмаила, Аарона, Симона, Али и Мохаммеда, сына Исмаила. Этот последний даже после смерти имел на земле своего таинственного представителя, ‹Повелителя Времени›, который передавал его указания ‹народу Истины›, как называли себя исмаилиты. Этот тайный персонаж позволял халифу укрываться за ‹высшей силой›.

На пятой стадии ученики постигали имена, функции и магическую власть двенадцати апостолов при семи пророках. Считалось, что достигший этой ступени способен воздействовать на других людей силой своего сознания. Один из хроникеров утверждает, что к этому умению можно было прийти, если в течение трех лет тренировать свой разум, произнося магическое слово ‹АКЗАБТ-И›.

На шестую ступень ученик переходил после изучения методов аналитического и критического рассуждения, которое завершалось строгим экзаменом. На седьмой ступени ему открывалась ‹Великая Тайна›: человечество и мироздание составляют единое целое, и каждая вещь является частью Всеобщего, которое включает в себя и созидательную, и разрушительную силы. И только исмаилиты обладают могуществом, способным помочь им победить тех, кто незнаком с громадным потенциалом, заключенным в остальном человечестве. Эту возможность они приобретали благодаря таинственной силе, называемой ‹Повелителем Времени›.

Для достижения восьмого уровня кандидат должен был признать, что все иные религии и философские учения суть обман и единственное истинное предназначение человека в подчинении высшей светской власти - имаму. На девятой - и последней - стадии ученикам открывался секрет бессодержательности любого верования: только действие имеет значение. Мотивы действия определяются лишь руководителем секты.

Итак, организация исмаилитов, описанная нами, была одним из наиболее мощных тайных обществ и привлекала огромное количество последователей, слепо подчиняющихся своему руководителю. Но, как и во многих других подобных структурах, организация здесь оставляла желать лучшего.

Возможно, исмаилитам так и не удалось перейти к осуществлению своего плана завоевания мира; возможно, их идеи ограничивались подготовкой на уровне отдельного человека, но, как бы то ни было, реальный успех за границей был ими достигнут лишь однажды, когда багдадский султан, приверженец исмаилизма, начал в 1058 году чеканить монету с изображением халифа Каира. Впрочем, этот султан очень скоро был убит турками, появившимися в тот момент на исторической сцене и угрожавшими даже существованию секты в Каире. В 1123 году визирь Афдал разогнал общество, а каирская секта исмаилитов по мере усиления турецкого влияния постепенно сошла на нет, и впоследствии о ней практически ничего не было слышно.

Хасану, сыну Саббаха, Старцу Горы, оставалось лишь усовершенствовать систему этого умирающего тайного общества и создать на его обломках новую организацию, которая доказала свою жизнеспособность в течение последующего тысячелетия.

Кто же такой этот Хасан? Он был сыном шиита из Хорасана, религиозного фанатика, который утверждал, что ведет свой род от куфийских[8] арабов, что тогда, как и сейчас, давало человеку право претендовать на высокое положение среди мусульман. Правда, соседи, среди которых было много шиитов, не сомневались в том, что он чистокровный перс, как и все его предки. Принято считать, что правдивой является именно вторая версия. Поскольку губернатор провинции был правоверным мусульманином, отец Хасана изо всех сил демонстрировал свою приверженность традиционному исламу, что вполне согласуется с шиитской доктриной разумного утаивания. Впрочем, его религиозная искренность все же вызывала сомнения у власть предержащих, так что в итоге он полностью отошел от дел, а своего сына Хасана отправил в правоверную школу. Это была не обычная школа, а скорее религиозный кружок под руководством грозного имама Мувафига; говорили, что те, кто посещает его уроки, имеют много шансов приобрести со временем большую силу.

Именно там Хасан встретил Омара Хайяма, сочинителя и астронома, ставшего позднее самым великим персидским поэтом. Другим его соучеником был выходец из крестьянской среды Низам-эль-Мульк, который достиг впоследствии поста премьер-министра. Из автобиографии Низама следует, что три мальчика заключили между собой договор, в соответствии с которым первый, кто преуспеет по службе, должен будет помочь остальным.

Низам довольно быстро стал визирем Альп Арслана, турецкого султана, правившего в Персии. В соответствии с уговором он помог Омару получить пенсию, позволившую тому вести легкую и приятную жизнь в его любимом Нишапуре, где поэт написал множество своих знаменитых рубай. Хасан же до поры до времени оставался в тени, путешествуя по Среднему Востоку в ожидании своего часа. Вскоре султан Арслан по прозвищу Лев умер, и его сменил Мелик-шах. И тут Хасан внезапно обращается к Низаму с просьбой предоставить ему место при дворе. Визирь с радостью исполнил юношеский уговор, добившись для своего друга высокого поста. Но вот что он пишет в автобиографии: ‹В самых лестных выражениях я рекомендовал Хасана султану, и он стал министром. Но, как и его отец, Хасан оказался лжецом и корыстолюбцем. С удивительным лицемерием он выдавал себя за человека набожного, что никак не соответствовало истине. Вскоре он полностью околдовал шаха…›