– Заходите, пожалуйста, – пригласил он их в вестибюль и представился. – Доктор Егор Гладышев.

– Охота вам было, Егор, стоять на холодном ветру в этом халате! – сказал Алексей. – А-то мы бы сами не зашли. Нас на входе предупредили о номере корпуса.

– Таков порядок, – пожал он плечами. – Прошу вас, господа, пройти в лифт.

Они спустились на четыре этажа, прошли по коридору и зашли в просторное помещение, заставленное самым разным оборудованием.

– Идите за мной, – сказал их провожатый, направляясь к нескольким стойкам с оборудованием и огромным креслом, возле которых их дожидались двое мужчин, одетых, как и все здесь, в белые халаты.

– Вам ко мне, – сказал им пожилой врач. – Я Семен Волков. Кто из вас пациент?

– Это я, – слегка поклонился Алексей. – Алексей Самохин.

– Садитесь, Алексей, – показал на кресло Волков. – И ничего не бойтесь. Или мы вам поможем, или вы у нас без толку потеряете пару часов. Никаких неприятных ощущений не будет. А сейчас мы вообще займемся не лечением, а диагностикой. Олег, начинай.

Его ассистент подвел к голове Алексея металлическую полусферу примерно метрового диаметра, с радиально выступавшими из нее цилиндрами, от каждого из которых шел свой кабель к самой высокой стойке. Раздался низкий гул, но, как и говорил врач, Алексей ничего не почувствовал. Продолжалось это минуты три-четыре, после чего металлическую «шапку» убрали.

– Уже хорошо, – сказал Волков, колдуя у приборов.

– И что же у нас хорошо? – спросил Алексей.

– Прежде всего, мы выяснили, что вы не симулируете потерю памяти, – пояснил врач. – Вы действительно не можете ее использовать в полной мере. Кроме того, вы не травмировали мозг и не принимали наркотических веществ, способствующих нарушению памяти. И воздействию мощных магнитных полей вы тоже не подвергались. Скорее всего, причина вашего недуга чисто психологическая. Поэтому для начала применим внушение.

– Гипноз? – спросил Алексей.

– Не совсем, – ответил Волков. – У нас свои методы. Олег, давай шлем.

На голову Алексею надели уменьшенную копию полусферы с цилиндрами.

– Расслабьтесь и постарайтесь не двигаться! – приказал Волков. – На этот раз сидеть придется гораздо дольше. Если что-то вспомните, нам говорить не нужно. Процедуру надо провести до конца.

Сколько длилась процедура, Алексей сказать не мог. Он долго сидел в кресле и в конце едва не заснул. А, может быть, и заснул и проснулся, когда с головы снимали шлем.

– Ну как наши дела? – спросил Волков. – Помогло вам наше лечение?

– Спасибо, доктор, – сказал Алексей. – Я вспомнил все. Я могу идти?

– Да, конечно, – кивнул врач. – Если нет претензий и надобности в наших услугах, то можете покинуть кресло. Вас проводят.

На обратном пути Отто не беспокоил Алексея, даже не задал вопроса о результатах лечения, за что он был ему благодарен. Алексей Самохин в подробностях вспомнил всю свою жизнь и теперь сидел в мчащемся  электромобиле и думал о том, что ему с этим знанием делать. На вопрос, каким образом и почему он оказался в будущем, всплывшие в голове знания не отвечали. Прежде всего, нужно было решить, что говорить Лидии и ее отцу. Есть какая-нибудь цель в его появлении или оно вызвано случайностью, но без посторонней помощи ему придется плохо. Да и не хотелось ему уже уходить от Лидии. Складно врать или продолжать прикидываться потерявшим память у него не получится. Он слишком плохо знал этот мир и был уверен, что медики по своим приборам легко определят, что лечение удалось. Поэтому сказал правду. А теперь нужно говорить правду Лидии, или уходить из ее дома. Да и это не выход. Вряд ли она смирится с его уходом, а возможности у нее большие. В конце концов он решил, что все расскажет Лидии и попросит у нее совета. Уж она своего отца должна хорошо знать. Стоит ли ему рассчитывать на помощь и доверие Владимира Валери, или лучше держаться от него подальше?

Отто со своей машиной не стал заезжать на территорию особняка и высадил Алексея у калитки. Пустили его внутрь почти тотчас же.

– Ну как? – бросилась к нему Лидия. – Получилось?

– Да, я все вспомнил, – кивнул он. – Пойдем в спальню, там и поговорим.

– Что случилось, Леша? – Лидия вцепилась в его руку и пыталась на ходу заглянуть в глаза. – Я же вижу, что ты сам не свой! Мне страшно!

– Сядь и выслушай! – он оторвал от себя женщину, взял ее за плечи и почти насильно усадил на кровать. – Я не знаю, поверишь ты мне или нет, но я к вам пришел не из Австралии или другой страны, а из другого времени. Перед тем, как сюда попасть, я жил в тысяча девятьсот семьдесят восьмом году. И почему так получилось, я не знаю.

– У тебя там осталась жена? – спросила Лидия.

– С женой мы разошлись, а детей не было. Мы и жили-то вместе всего пару лет.

– Значит, все хорошо? Почему же ты тогда весь сжался?

«Никогда не понимал женщин, – подумал он и о своей бывшей жене, и о Лидии. – Способны из пустяка сделать трагедию, а когда им говоришь о действительно важных вещах, им все по фиг, если только это не касается семьи».

– Ну и что ты об этом думаешь? Ты мне веришь?

– Я тебя люблю, и если ты ответишь мне взаимностью, все остальное будет неважно. Наверное, ты действительно пришел из тех времен, о которых я так любила читать книги. Ни один мужчина из тех, кого я знаю, не бросится безоружный на трех вооруженных бандитов, чтобы помочь незнакомой женщине, а потом не уйдет, ничего за это не попросив.

– Твой отец такой же легковерный, как и ты? И он мне поможет? Я не хочу ему врать, я даже не смогу это правдоподобно сделать. Слишком я еще плохо знаю ваше время.

– Даже если не поверит, все равно поможет! – жестко сказала Лидия. – Иначе лишится дочери! И потом, ты ведь должен знать много такого, чего никто из нас не знает. Отец хотел пригласить того историка, вот ты с ним и поговори. Он изучал твое время по книгам, а ты в нем жил. Думаю, ты сможешь его убедить, а он пусть убеждает отца. Что ты у него хотел узнать?

– Я хотел узнать не о своем времени, а о более позднем. Мне непонятно, почему развалился Советский Союз. Выиграли самую страшную в истории человечества войну, выстояли в невероятно трудных условиях послевоенной разрухи и развалились в относительно благополучное время? Извини, я в такое не верю. Наверняка имело место предательство и пособничество нашим врагам, и я хочу знать, чьих это рук дело! Я не знаю, что тебе известно об СССР, просто хочу сказать, что несмотря на все его недостатки, до такого маразма, как сейчас, при том строе не дошли бы.

– Ну и что? – не поняла Лидия. – Пусть у вас было лучше, это даже по тебе видно! Но даже если ты все узнаешь, что от этого измениться? Прошлое изменить нельзя! Или можно?

– Я не знаю, – опустил голову Алексей. – Просто чувствую, что должен это выяснить. Давай пока не будем заглядывать далеко вперед, а сначала разберемся с твоим отцом. Он не звонил, когда собирается приехать?

– Он должен позвонить позже. Но я не буду ждать его звонка и позвоню сама! Я же вижу, в каком ты состоянии, да и сама до этого разговора не буду спокойной! Подожди, я сейчас схожу в свои комнаты за коммуникатором и позвоню.

Она убежала и вернулась через несколько минут.

– Он опять приедет к нам на обед. Ты, кстати, не завтракал и очень голоден. Поэтому отца ждать не станем и поедим сейчас. А с ним потом просто посидим за компанию.

Отец Лидии приехал к трем.

– Ну и что у вас случилось такого, что я должен все бросать, срываться и ехать через всю Москву? – спросил он дочь. – Вы уже сами пообедали?

– Да, папа, – ответила она. – Твой обед ждет на кухне. Давай ты поешь, а потом поговорим. А то с нашими проблемами тебе кусок в горло не пойдет.

– Отыскала ты себе жениха на мою голову! – проворчал Владимир. – Раз так, ждите, пока поем. Идите в гостиную, я после обеда приду туда.

Ждать пришлось двадцать минут.

– Выкладывайте! – сказал глава семейства, опускаясь на диван. – Мне принять заранее чего-нибудь сердечное?