– Мне не ясно, как можно попасть в прошлое? – сказал Сталин. – Объяснишь?

– Мне это самому неясно, – вздохнул Алексей. – Я должен родиться в сорок девятом году, а в семьдесят восьмом непонятно как перенестись  на восемьдесят лет вперед. Там узнаю, что девяносто процентов населения Земли погибло, а Россия – одна из немногих стран, сохранивших большинство жителей и промышленную мощь. Только в дни катастрофы правительство приняло слишком много эмигрантов из США и Западной Европы. По причинам, о которых долго рассказывать, будущего у той цивилизации не было. Когда я все это собрал – он показал рукой на микрофиши – меня с женой перебросили к вам.

– Так она не из твоего времени? – спросил Сталин.

– Нет, она из будущего. Влюбилась сама и влюбила меня, все бросила и ни о чем не жалеет.

– И что же она там бросила?

– Бросила отца и очень крупное состояние. Один из ученых в шутку высказался в том смысле, что меня использует бог, который хочет изменить будущее, но почему-то не делает этого сам, а прибегает к помощи людей. Я не верю в бога, но кто-то несомненно могучий в этом замешан.

– Об этом и многом другом мы еще поговорим, – сказал Сталин. – А теперь скажи, чего бы ты хотел?

– Нужно убрать Хрущева. Вы прочитали еще не всю книгу, и не все там для вас понятно...

– Ты считаешь меня недостаточно умным для своих книг? – прищурился Сталин.

– При чем здесь ум? – возразил Алексей. – Жизнь меняется, и чем дальше, тем больше. Появилось много новых понятий, о которых вы ничего не можете знать. А книги пишутся для современников, и никто никаких объяснений не приводит. Зачем они, если об этом и так все должны знать? Простой пример. Вы прочитали, что по инициативе Хрущева на Кубу завезли ядерные ракеты, чем вызвали Карибский кризис. И что вы из этого поняли? Почему именно на Кубу? Кто такой Фидель Кастро? Что такое ядерные ракеты и почему их туда повезли? Почему, наконец, на это так отреагировали американцы? Для моих современников все ясно и понятно, а до вас смысл написанного не дойдет, пока я не внесу свои пояснения.

– Я понял, что ты имел в виду, – кивнул Сталин. – Да, в конце того, что я прочел, были непонятные места.

– Я хотел сделать пометки на полях, но не успел, – пояснил Алексей. – Точнее, поторопился из-за жены. В связи с моим визитом к вам она сейчас вся на нервах, поэтому я не стал больше тянуть.

– Когда я спрашивал о твоих желаниях, я имел в виду не то, кого ты бы хотел убрать в ЦК, – усмехнулся Сталин. – Об этом я подумаю сам. Что ты хочешь сам для себя? Твоя жена что-то говорила о генеральских погонах?

– Не нужны они мне, – ответил Алексей. – У меня звание капитана, и вот-вот должны были дать майора. Вот вы майора и дайте. Генералов мало и они на виду, а майоров, как собак нерезаных. Могу даже поработать в ведомстве Абакумова, если выведут из прямого подчинения. Не откажусь от квартиры.

– А где сейчас живешь?

– А где я могу жить? Сняли комнату. Не могу же я заявиться к родителям, если еще даже не родился!

– А жена?

– Жена оканчивала Промышленный Университет и по настоянию отца два года  проработала директором на одном из его предприятий. Получалось у нее прекрасно, только ей самой это ненужно. Она художник от бога, а отец рисовать запретил.

– Почему?

– Потому что в будущем этот вид искусства никому не будет нужен. Картины из музеев растянут чиновники, а новых художников просто прекратят обучать. Зачем они нужны, если есть фотография?

– Где сейчас твоя жена?

– Ждет, пока я не сообщу ей результатов своего визита.

– И что сделает, если вызова не будет? Почему ты молчишь?

– Потому что не знаю сам. Я постарался, чтобы у нее на первое время были деньги, но ей ничего не нужно...

– Кроме тебя, – закончил за него Сталин. – Успокойся сам и успокой ее. Ты мне нужен, и ты пришел сам. Никто не режет курицу, несущую золотые яйца. Генеральских погон у тебя не будет, но все остальное выполнить нетрудно. Сейчас вам найдут квартиру, и Михаил поможет перевезти туда твою жену. Он же поможет вам решить все бытовые вопросы. А с завтрашнего дня, пока тебя будут проводить по службе и оформлять вам документы, поживете у меня. Здесь пустует много комнат, а мне постоянно будут нужны твои консультации. Михаил, займись его вопросами. Позвони в исполком Георгию Михайловичу, у них есть резерв по квартирам. Идите оба и занимайтесь делом.

– Ты меня ошарашил, капитан! – сказал Старостин, когда они вышли в прихожую.

– А почему не майор?

– Потому что, по твоим же словам, у тебя капитанское звание. Вот оформим тебя майором, будешь для меня майором. Пойдем, позвоню Попову насчет твоей квартиры, а заодно в наши кадры. Имей в виду, что руководство тобой все равно заинтересуется. На моей памяти он такое делает первый раз, обычно все идет через министра. Абакумов точно будет копать.

Они вместе с ожидавшей в прихожей охраной вернулись за территорию в то здание, где его обыскивали. Старостин усадил Алексея на стул и позвонил председателю исполкома.

– Георгий Михайлович, это не мне нужно, у меня квартира есть. Да, и чтобы непременно с телефоном и хоть какой-то мебелью. Хорошо, я передам, что все сделано. Ордер оформим потом задним числом, мне главное – это вселить людей! Записываю. А у кого будут ключи? Хорошо, спасибо!

– Морока с тобой, капитан! – недовольно сказал он Алексею. – Попробуй для тебя что-то сделать, если у тебя нет документов! Что ты мне показываешь свою липу, ее первая же проверка расколет. Потом, кстати, объяснишь их происхождение. Диктуй ваши данные. Так, сейчас вызову машину и дам офицера, поедешь за женой, а потом заселяться. А я поеду в министерство. Такие вопросы, как ваш, по телефону не решаются. Сегодня я в лучшем случае пробью для вас нормальные паспорта, да и то завтра потребуется ваше присутствие. Фотографии сам успеешь сделать?

– А черт его знает, – ответил Алексей. – Если быстро переедем, должен успеть. Я же еще не знаю, куда нас поселят, а там, скорее всего, придется искать фотографию.

– Ладно, постарайся успеть. Паспорт – это только первоочередное. Вот когда я из тебя начну лепить майора, будет весело. Надеюсь, он министру все же позвонит сам.

Перед поездкой в город Алексей, как и договаривались, сделал звонок Лиде. Вышел в коридор и быстро сказал, чтобы выходила с вещами. Когда они через час подъехали к скверу, жена уже сидела на лавочке, обложенная сумками. Увидев выпрыгнувшего из ЗИСа мужа, она вскочила с лавки и, растеряв сумки, бросилась к нему.

– Ну, солнышко! – успокаивал Алексей плачущую навзрыд жену. – Все закончилось хорошо, зачем плакать? Подожди, я покидаю сумки в автобус, а поговорим, когда поедем заселяться.

Он быстро все собрал и уложил в салон автобуса, а сам вместе с Лидой уселся на задних сидениях, чтобы их разговор не слышал сопровождавший майор.

– Как все прошло? – спросила она. – Или еще не все закончилось?

– Все заканчивается только со смертью, – сказал он. – Дали квартиру и должны присвоить майорское звание. Завтра у нас уже должны быть нормальные паспорта. А теперь слушай, что отмочил отец народов. Пока нам будут все готовить, он нас поселит у себя. Я ему объяснил, что уже через двадцать лет будет много такого, в чем сложно разобраться без моих консультаций. Вот он и решил, что лучше, если я буду под рукой. Ну а ты идешь ко мне довеском. Вот тебе, кстати, возможность, его нарисовать. Очаруй и сделай кучу набросков. А по ним уже нарисуешь картину.

– А как мы будем спать сегодня без мебели? У нас нет даже ничего постелить на пол.

– Сказали, что какая-то мебель будет.

– Ничего себе, какая-то! – удивленно сказала Лида, когда домоуправ открыла им квартиру. – Это что же, все наше?

– Хозяев этой квартиры уже нет, – сказала домоуправ, отведя глаза. – А вещи остались.

Квартира была обставлена красивой, хоть и излишне громоздкой мебелью, отсутствовала лишь одежда прежних жильцов, да в спальне кто-то снял со стены ковер.