Что касается Ван Ань, то она чрезвычайно замкнута. Во время учёбы в Хюэ избегала студенческих компаний. Тогда она повстречалась с Ле May Тханем и полюбила его. Когда Тхань перешёл в нашу зону, она уехала во францию. По имеющимся сведениям, проживая во Франции, она занималась учёбой и не была замешана в какой-либо иной деятельности. Переехав в Кембридж, она часто посещала американский информационный центр, где брала литературу для чтения. Летом этого года, перед возвращением на родину, по рекомендации американского информационного центра в Англии она ездила на полтора месяца в Америку, якобы для изучения страны.

Об этой поездке Ван Ань в США никто из её близких не знает. Вернувшись на родину, она несколько раз помещала американский информационный центр в Сайгоне. Полагаю, что Ван Ань во время пребывания в Англии могла быть завербована иностранной разведкой. Посещения ею американского информационного центра в Сайгоне вряд ли вызваны интересом к литературе. Весьма вероятно, что она получала там инструкции. На эту мысль наводит также и тот факт, что американские агенты, как правило, держат связь с разведцентром не через своего посла, а через группу журналистов и работников информационного центра.

Товарищ By Лонг внимательно слушал Чан Мая, рассматривая его молодое лицо, покрытое лёгким, ещё не тронутым бритвой пушком. Время от времени он хмурил брови, записывал какие-то мысли.

— Ну что же, — сказал By Лонг, — картина ясна: Ван Ань завербована иностранной разведкой. Собранные вами материалы и их анализ полностью совпадают с теми сведениями, которые получены от товарища Икс-тридцать. Что касается вашего сообщения о просьбе Ван Ань посетить нашу зону, то Икс-тридцать также заблаговременно сообщил об этом. Но нам ещё не ясна до конца цель, с которой она намерена приехать. А то, что она запросила разрешение на въезд в нашу зону, свидетельствует, что она намерена вступить в какую-то игру. Ван Ань попросилась открыто. Она не стала переходить в нашу зону тайно. Она знает, что у нас налажен чёткий контроль и её тайный переход может принести ей серьёзные осложнения. И ещё. Если Ван Ань пошла бы на встречу с Ле May Тханем тайно, то это вызвало бы у нас серьёзные подозрения в отношении Тханя. Её открытая просьба, предполагает она, введёт нас в заблуждение, заставит предположить, что её приезд — ординарный случай, каких сотни тысяч. Если мы не разрешим ей приехать, то она воспользуется этим и будет говорить, что мы запрещаем свободу переезда, рушим семейные узы, возводим железный занавес, как любят утверждать наши противники. Более того, мы покажем, что знаем, кто она на самом деле, и спугнём Ле May Тханя.

Чан Май посмотрел на начальника. У того в последнее время прибавилось седины на висках. Ему приходится на протяжении долгого времени вести борьбу с очень коварным и опытным противником. Противник может оказаться везде. Его надо поймать и обезвредить. Тот, кто занимается обезвреживанием противника, должен ежедневно, ежечасно размышлять, сравнивать, сопоставлять, анализировать, обобщать, разрабатывать гипотезы, планы. Такие люди седеют уже к сорока годам. Он ещё раз посмотрел на начальника. Каждый раз, когда By Лонг погружается в размышления, его лицо суровеет, стареет. Но стоит ему улыбнуться, как он сразу преображается, становится молодым, жизнерадостным. В его чёрных глазах появляются искорки. „Эта работа очень старит человека, — подумал Чан Май. — Но нужно, как By Лонг, быть оптимистом. Это очень трудно, но это качество революционера“.

Поскольку By Лонг вернулся к вопросу о Ле May Тхане, Чан Май спросил:

— Ты определился в отношении Ле May Тханя?

— Вопрос о Ле May Тхане совершенно очевиден. Его настоящее имя Ле Хунг. Его отец, Ле Хоанг, известный больше как Нги Хоанг, кофейный плантатор в Контуме. Он имеет также большие участки земли в Куангнгае. Ле May Тхань — его второй сын. В период оккупации страны японцами он вступил в Великовьетнамскую национал-социалистическую партию. После капитуляции Японии пытался бежать из страны. Хунг взял себе имя Ле May Тханя, затаился. Стал преподавателем школы в Кхайдине. Он блестящий оратор, поэтому ему удалось увлечь за собой часть учащихся. В тысяча девятьсот пятьдесят первом году он установил контакт с нами, бросил преподавание, отказался от всех связей со своими бывшими друзьями, перешёл в освобождённую зону и просил разрешения примять участие в войне Сопротивления.

Мы приняли его с открытым сердцем. В соответствии с его желанием он был направлен на работу в органы просвещения. Прошедшие два года он активно работал, показал большие способности. Много ездит. Проявляет заботу о сослуживцах. На работе ему доверяют. Изучая его личное дело, я обратил внимание на то, что он скрыл своё членство в партии Великий Вьетнам и полагает, что нам этот факт из его биографии не известен. В то же время из его учреждения нам сообщили, что во время частых командировок он встречается со многими людьми, в том числе и с политически неустойчивыми. Всё это требует внимательного изучения. Определённый период мы не могли сделать какого-либо заключения о нём, так как в контакты с агентами французской разведки он не вступал. Как докладывает Икс-тридцать, Ле May Тхань был направлен к нам Нго Динь Дьемом…

Мы продолжаем наблюдать за его деятельностью, с тем чтобы иметь более конкретные улики, от которых он не смог бы отказаться; мы устанавливаем также его сообщников. Нам надо внимательно изучить цели встречи Ван Ань с Ле May Тханем. Вполне возможно, что в данном случае произойдёт не встреча двух любящих, а установление контакта между агентами.

— Товарищи из административного комитета провинции спрашивают: следует ли давать разрешение Ван Ань на въезд в нашу зону? Что им ответить? — спросил Чан Май.

— Надо разрешить Ван Ань встретиться с Ле May Тханем, — решительно сказал By Лонг. — Сделаем вид, будто у нас нет никаких компрометирующих данных на Тханя. Давайте поступим следующим образом. Я сообщу административному комитету о нашем мнении, предложу товарищам дать Ван Ань разрешение на посещение Тханя. Что касается нашего товарища, который будет работах!» в том же учреждении, где в настоящее время работает Ле May Тхань, то он, сохраняя в полной тайне информацию о предстоящем приезде Ван Ань, предложит отделу, в котором работает Тхань, срочно выехать в другое место, подальше от расположения учреждения. Неделю спустя мы разрешим Ван Ань посетить это учреждение. Наш товарищ попросит руководителей учреждения получше принять её. Затем поступим следующим образом…

— Боже, какая красивая луна! — воскликнула Ван Ань, посмотрев на небо.

Девушка стояла неподвижно. Рядом с пей был Тхань. В безбрежном тёмно-синем небе красовалась луна, огромная, круглая. Она проливала ровный серебристый свет на всю землю. Деревья в лунном свете были словно прозрачные. Лёгкое дуновение ветра приводило листья в движение, и тени от них становились на какой-то миг длиннее. Затем опять воцарялось спокойствие, и лунный свет снова ровно ложился на все предметы.

— Все эти годы я провела в городе и никогда не задумывалась над тем, что лунный свет может быть таким прекрасным, — мечтательно прошептала Ван Ань. — Ты видишь эту красоту? — спросила она.

— Знаешь, — ответил Тхань, — я уже привык и не обращаю внимания на всё это. Знаю только, что когда нет луны, то здесь очень худо, так как приходится пробираться в темноте. Когда же ночи лунные, то жизнь здесь намного легче.

Они прошли по пустоши и вышли на широкое, залитое лунным светом поле. Белый свет падал на их волосы и плечи.

Ван Ань обратилась в административный комитет провинции Тхыатхиен с письменной просьбой разрешить ей посетить Ле May Тханя. Это письмо она передала торговке, которая часто ходила в зону, контролируемую Вьетминем, и попросила вручить его кому-нибудь в административном комитете. Получив разрешение на посещение, Ван Ань стала готовиться в дорогу. Она сшила тёмно-синюю блузку, чёрные брюки, сделала простую причёску, которую обычно носили крестьянки. И однажды поздно вечером, когда умолкли петухи, она в сопровождении высланного к ней партизана тронулась в путь.