— Я могу быть импульсивным, — настаивал Дэниел.

— Правда? — До сих пор она не видела этому никаких доказательств.

Он кивнул:

— Конечно.

Дэниел въехал в аллею и заглушил мотор. Его взгляд встретился в полумраке со взглядом Марии.

Она вдруг осознала, как тихо вокруг. Она слышала биение своего сердца. Взгляд Дэниела околдовывал ее, и она представила…

Потом уже не было времени представлять. Его губы коснулись ее губ, и ее ресницы сами собой опустились вниз. Она желала поцелуя, желала большего, чем легкое прикосновение его губ к своим. Его дыхание пахло рыбой и кофе. И соблазном.

Все, что она чувствовала потом, было тепло. Тепло Дэниела. Она ощущала свое сердце кубиком льда, с шипением превращающимся в лужицу на горячем асфальте. Никогда еще поцелуй не вызывал в ней такого всепроникающего чувственного восторга. Она хотела больше, чем его губы. Она хотела весь его рот. Она хотела ощутить его, хотела…

Дэниел отстранился.

— Мария?

Мария облизнула губы, одновременно онемевшие и пульсирующие изнутри. Она ощущала себя рассыпанной мозаикой и почти боялась увидеть, что получится, когда она соберет все кусочки вместе.

— Как это было? — спросил Дэниел с напускным спокойствием, воспитанным в нем с детства. Внутри он чувствовал себя человеком, пережившим землетрясение, — оглушенным и неуверенным в будущем.

Мария моргнула.

— Что было? — спросила она, пытаясь прийти в себя. — Вы спрашиваете об импульсивности или о поцелуе?

— И о том, и о другом. — Дэниел знал, как бы он оценил поцелуй. Ошеломляющий как минимум.

— Ну хорошо, а вы собирались поцеловать меня? — осторожно спросила Мария, гордясь своим спокойно-деловым тоном. Как будто поцелуй, который они обсуждали, не взорвал ее изнутри.

— Нет.

— Тогда, думаю, я дам вам несколько очков за импульсивность, — сказала Мария. — Что же касается поцелуя… — Она потянулась к ручке дверцы машины и открыла ее. Выйдя из машины и опираясь на дверцу, она солгала: — Это было… нормально.

Мария захлопнула дверцу и направилась к своей машине. Она села в мини-вэн и отъехала, а Дэниел остался в «порше», глядя ей вслед.

Нормально?

Дэниел Уэстбрук никогда в своей жизни не довольствовался определением «нормально». И не собирался делать это сейчас.

— Так дело не пойдет.

Мария, задумчиво постукивая по колену, изучала Дэниела. Это был тяжелый день, необычно тяжелый для понедельника, и ее ноги гудели от усталости. Она уселась на высокий стул, стоящий за стойкой в «Уэстбруке», чтобы подсчитать сегодняшние чеки.

Но что-то продолжало беспокоить ее, постоянно вторгаясь в поле ее зрения.

Дэниел.

— Что не пойдет? — спросил Дэниел, встав напротив Марии с другой стороны стойки. Она изучала его, как жука в банке. И судя по всему, этот жук ей не особенно нравился.

Он работал рядом с ней в магазине весь день и думал, что проделал довольно хорошую работу, принимая клиентов и помогая ей во всем. Он сам был удивлен тому, насколько приятным ему показался этот день. Он ведь привык проводить все свое время за письменным столом.

Вместо целого дня подписывания бумаг, анализа ожидаемых прибылей и диктовки корреспонденции он болтал с горожанами, которые знали его деда, помогал туристке из Нью-Мехико выбирать расшитое звездами одеяло для украшения ее спальни и вместе с Марией изучал образцы резьбы по дереву из ожидаемой партии товара. Он сходил в соседнюю закусочную «Ореховая скорлупа» и принес для ленча сандвичей и кока-колы. Все это было съедено тут же, за прилавком.

Он провел целый день с Марией. Это даже не показалось ему работой.

— Что не так? — повторила Мария. Ну, кроме того, что Дэниел вообще… — Этот костюм, — сказала она.

Отодвинув стул, она обошла стойку и окинула взглядом Дэниела с головы до пят. На нем был очередной темный костюм — их, казалось, у него был неисчерпаемый запас — и черный галстук в мелкую красную крапинку.

Вечно этот энергично-красный цвет.

Как будто бы ему мало собственной энергии, подумала она, вспоминая тот волшебный поцелуй. Дэниел свел ее с ума — без всяких усилий со своей стороны.

Интересно, существуют ли уже защитные кожухи для губ?

— Вам опять не нравится костюм?

— Вы когда-нибудь надеваете другую одежду? — поинтересовалась она.

— Да, — ответил он. — Я уже говорил вам, когда ложусь в…

Постель. О Господи! Она не хотела снова слышать это.

— Это не то, что я имела в виду, — быстро вставила Мария. — Я спрашивала — разве у вас нет другой повседневной одежды? Вы же не можете носить это здесь каждый день. — Она окинула его костюм неодобрительным взглядом. — Вы распугаете всех покупателей. Они подумают, что вы агент ФБР или что-нибудь еще в таком же роде.

Дэниел рассмеялся:

— Да? В Грэнбери так много агентов ФБР?

Мария театрально округлила глаза:

— Конечно! — И добавила серьезно: — Послушайте, я приложила много усилий, стараясь придать этому месту домашний вид. Честно говоря, одна дама спросила меня, не были ли вы сегодня на похоронах. — Она прищурила глаза: — И вообще, вы обещали делать все, как я скажу. Вы никогда не сможете расслабиться в таком мундире.

Дэниел нахмурился:

— Честно говоря, Мария, я не понимаю, как одежда может…

— Я думала, мы договорились, что в этих вопросах вы будете поступать по-моему, — прервала его возражения Мария.

Дэниел вспомнил об условии, с которым согласился вчера вечером. А он был человеком слова.

Он посмотрел, как одета Мария, размышляя над общим впечатлением. На ней был темно-синий комбинезон без рукавов, перетянутый на тонкой талии ремешком. Под комбинезоном белая футболка, на ногах теннисные туфли.

Она выглядела спокойно и удобно. И сексуально.

Может быть, изменить стиль будет не так уж плохо, решил он. Хотя бы на пару недель.

— Я должен пройтись по магазинам, — сказал он.

Мария удивленно уставилась на Дэниела. О Боже! У этого человека действительно есть только костюмы!

— Вы приехали в отпуск и взяли с собой только такие костюмы? — спросила она, все еще сомневаясь.

Дэниел пожал плечами.

— У меня деловой отпуск, — напомнил он ей, как будто это объясняло все.

Мария вздохнула. В конце концов, возможно, он действительно безнадежен.

Нет, она сразу отогнала эту мысль. Она терпеть не могла думать, что кто-то безнадежен. Помочь Квентину было уже не в ее силах. Но, если она могла хоть что-нибудь сделать, чтобы помочь Дэниелу, она знала, что должна попытаться — даже если это продлится всего несколько недель.

— Есть отличный магазин мужской одежды на другой стороне площади, — сказала она Дэниелу. Она дала ему адрес этого магазина и еще одного, в другой части города, на случай, если этот будет уже закрыт. Большинство магазинов в центре закрывалось, как и «Уэстбрук», в шесть часов.

— А потом что? — спросил Дэниел, когда она закончила описывать одежду, которую, по ее мнению, ему следовало купить.

— Вы о чем? — не поняла Мария. Она была действительно удивлена, что он так легко согласился изменить одежду. Она предположила, что для него это игра, отпускное развлечение. Скоро он вернется к своему бешеному образу жизни делового человека.

— Каким будет следующий урок? — спросил Дэниел. Последний урок, поцелуй в «порше», все еще не давал ему покоя. Этот поцелуй закончился не совсем так, как он привык, — по крайней мере с Марией он хотел бы другого.

Он сделал шаг к Марии и, вдыхая ее солнечную сладость, облокотился на стойку. Он был бы не против повторить урок номер один.

Мария подумала, как это типично для Дэниела — ожидать, что она составит расписание. Это очень подходило к его облику трудоголика.

Она рассудила, что Дэниелу нужно забыть о расписании и замедлить ритм жизни. Если бы он мог измениться, то, возможно, начал бы ценить жизнь в провинции. Не говоря уже о доме и магазине в небольшом городке.