Она выбежала из комнаты.

Дэниел посмотрел ей вслед. Ему одновременно захотелось рассмеяться — и швырнуть что-нибудь об стену. Что-нибудь тяжелое.

Выселить Марию, когда она держала бейсбольную биту у него над головой, казалось слишком тяжелым. Но у Дэниела было ощущение, что сейчас, когда она предложила ему чаю в гостиной, это не будет легче.

Но ничего другого не остается, независимо от привлекательности Марии Баррет. Дом, магазин, Мария и ее семейство — от всего этого нужно избавиться.

И чем скорее, тем лучше.

Дэниел надеялся только, что Холди не будет поджидать его в гостиной со сковородкой, когда он сообщит ей новость.

Мария сдернула свой купальный халат с крючка на двери ванной. Завернувшись в толстую голубую махру, она оттягивала время приготовления чая.

Она пыталась убедить себя, что не надо стесняться из-за того, что ее видели в короткой ночной рубашке, а также из-за эпизода с битой и вызовом полиции.

Однако она все-таки чувствовала смущение.

Дэниел сидел на диване, молча наблюдая из гостиной, как она спустилась с лестницы и вошла в холл. Его взгляд скользнул по ее халату и вернулся к лицу.

— Я сейчас поставлю чайник, — сказала она с притворной небрежностью, стараясь держать себя в руках, и скрылась в кухне до того, как он успел ответить.

Тут же появилась Холди.

— Рори снова заснул, — объяснила пожилая женщина. — Лорен попросила воды. — Она достала маленький стакан из буфета, наполнила его до половины водой из крана, поставила стакан на стойку и взглянула на Марию. — Чего он хочет? — резко спросила она.

— Он еще не сказал, — ответила Мария. Она разделяла очевидную тревогу Холди.

— Ему нужен дом?

— Не знаю. — Марию охватил страх, точно такой же, как в тот момент, когда она поняла, что Дэниел — новый домовладелец. Она взяла ярко-красный чайник с плиты и стала наполнять его водой. — Я сказала ему, что сделаю чай и тогда мы сможем поговорить. Разумеется, он не собирается жить здесь, в Грэнбери.

Мой собственный дом, сказал он. Это прозвучало достаточно определенно. Может быть, он рассчитывал поселиться здесь?

Господи, неужели он выбросит их на улицу? У нее есть договор, но он истекает в следующем месяце. Было так трудно найти дом, достаточно большой для них пятерых, да еще в хорошем районе.

Старомодный двухэтажный дом Паркера, построенный в стиле королевы Анны, всего в трех кварталах от городской площади, был похож на воплощенную мечту — просторный, с фронтонами, с пышной отделкой, с огромной верандой и застекленной беседкой на заднем дворе. Мария не могла даже мечтать о более подходящем месте для своей семьи.

Паркер, со своей обычной щедростью, сдал им дом по необычайно низкой цене. Даже сама мысль о том, что придется искать другое жилье, отдавалась в ее сердце болью.

— А разве он живет не в Далласе или в каком-то другом большом городе? — с надеждой спросила Холди. — Он вряд ли захочет жить здесь. — Это прозвучало так, как будто она пыталась убедить в этом и себя, и Марию. — Наверное, он не станет возражать, если мы будем снимать этот дом и дальше.

— Может быть, и нет, если только он не хочет продать дом, — предположила Мария, и неприятный холодок пробежал по ее спине колючей дорожкой. Она выключила воду и, поставив полный чайник на плиту, включила конфорку.

То, что Дэниел намерен продать дом, казалось гораздо более реальным, чем то, что он захочет жить в нем. Из скудных упоминаний Паркера о своем внучатом племяннике Мария сделала вывод, что вряд ли серьезный деловой человек Дэниел Джеймс Уэстбрук Третий — подумать только, третий! — поселится в маленьком городке на севере Техаса, городке, который она называла домом весь прошедший год.

Она задумалась о Дэниеле. Консервативный серый костюм, крахмальная белая рубашка и полосатый галстук — даже внешне он совершенно не подходил к здешней обстановке. Деловой костюм создавал впечатление абсолютной непроницаемости, несмотря на красивые карие глаза оттенка теплого виски и аккуратно подстриженные каштановые волосы, мягкие на вид.

Он был довольно привлекателен — около тридцати пяти, высокий, широкоплечий, с четкими, правильными чертами лица. Странный заряд пробежал между ними, когда она случайно дотронулась до его руки. Это ощущение неожиданно захватило ее, как пламя захватывает сухую солому, воскресив прошлые ощущения.

Воспоминание о реакции на Дэниела вызвало у Марии чувство неловкости, и она попыталась прогнать его из своих мыслей. Последнее, что ей нужно в жизни, — так это Дэниел Джеймс Уэстбрук Третий. Она слышала о нем от Паркера, который очень жалел, что у него не было собственных детей и внуков, чтобы оставить им свои владения.

Нет, Мария собиралась избегать Дэниела — сразу же, как только он продлит их договор аренды. Занимать второстепенное положение в жизни человека, ставящего на первое место карьеру, не слишком приятно.

Нужно постараться продлить договор, напомнила она себе.

Лишь теперь она осознала, как ошиблась, когда приняла Дэниела за взломщика. Печать законопослушного гражданина лежала на всем его облике. Дэниел, очевидно, был на работе весь день — в субботу! Он как будто сошел с рекламного плаката — идеальный бизнесмен-трудоголик.

— Чего бы он ни хотел, он, очевидно, считает нас кучкой идиотов, — проворчала Мария. Она облокотилась на стойку и посмотрела на Холди. — Я натравила на него полицию и чуть не размозжила ему голову битой. А он всего лишь пытался попасть в свой собственный дом!

Взглянув на Холди, она вспомнила воинственный вид старушки — сковородка в руке, бигуди на голове и ночной крем, напоминавший боевую раскраску индейцев.

— А ты — ты захватила его в заложники — и чем!.. — Мария не смогла выговорить слово «сковорода». Напряжение этого вечера прорвалось безудержным смехом.

Холди тоже не выдержала, и они обе чуть не рухнули на пол, смеясь над самими собой. У Марии даже закололо в боку от смеха.

— Он, наверное, думает, что мы совершенно сумасшедшие, — смогла наконец выговорить она. — Лорен и Аманда считают его приятелем Пасхального кролика… — Она внезапно посерьезнела. Воспоминание о детях отрезвляюще напомнило о возможных последствиях приезда Дэниела. — Ах, Холди, ему ни к чему заботиться о нас. Мне обязательно нужно поговорить с ним и убедить его оставить нас здесь, а ведь еще и магазин…

Магазин! Сердце Марии внезапно замерло, а потом заколотилось в панике. Что, если он собирается продать и магазин? Она может лишиться и дома, и работы — места управляющего антикварным магазином.

— Ты же не думаешь, что он собирается продать и магазин тоже? — спросила Холди.

— Возможно, он приехал, чтобы продать все. — Произнесенные вслух, эти слова, как ни горько, были похожи на правду.

Пожилая женщина внимательно посмотрела на Марию. Обе они молчали. Возможность продажи дома и магазина угрожающе нависла над ними, как черная грозовая туча. Последующий ливень мог смыть, уничтожить тот славный маленький мир, который Мария создавала весь предыдущий год.

— Жизнь не может быть так несправедлива! — провозгласила Холди в тишине.

Мария видела, что Холди не очень-то верит в собственные слова. Что же касается ее самой, то она с ранних лет узнала, что в действительности жизнь может быть несправедливой. Очень несправедливой.

За последний год они вместе с Паркером проделали огромную работу, чтобы возродить «Магазин Уэстбрука». В ближайшее время он начал бы приносить прибыль. Но не было никакой гарантии, что новому владельцу, если магазин будет продан, потребуются услуги Марии. Дэниел может даже решить, что выгоднее будет просто закрыть магазин, сбросив все товары из него дилеру, и продать помещение в центре города.

В течение двух недель, прошедших со смерти Паркера, Мария тешила себя надеждой, что ничего не изменится. Что наследник Паркера просто оставит все как есть. И пока наследник не появлялся, было очень легко в это поверить.