— Это он так твердил здесь все годы? — спросил Михаленко.

— Надо думать, сигнал Вилены с нашего звездолета включил передатчик «Летучего голландца», — поучительно заметил профессор Анисимов.

— Но почему же для музея? Почему мы? — Вилена смотрела на экран широко открытыми глазами, и создавалось впечатление, что она обращается как бы ко всей Вселенной.- К тому же мы еще не можем установить прямой связи с Землей!…

— Наш звездолет представляет несомненный интерес для истории техники, — пробормотал смутившийся почему-то профессор Анисимов, — поймите это.

— А как вы не понимаете? — возмутилась Вилена. — Почему наш, а не «Жизнь», которая улетела раньше нас и должна давно уже вернуться? Почему? Значит, ее нет! Они погибли!… А мой Арсений?!

— Ну знаете ли, — развел руками Анисимов. — Я не счел бы возможным делать преждевременные выводы.

— Какие же преждевременные? — взволнованно продолжала Вилена. — Вывод ясен. Старая конструкция нужна для музея. Звездолетов было два. Если просят приземлиться второй, значит, первый не вернулся.

Да, звездолет «Жизнь» к назначенному сроку на Землю не вернулся и вернуться уже не мог. Без горючего для торможения он неодолимо двигался по прежней трассе, пересекая Солнечную систему.

Солнце сначала из яркой звездочки превратилось в ослепительный кружок, потом стало косматым диском. Оно и радовало Арсения Ратова и его друзей, оно же и нагоняло на них тоску по Земле…

Установить радиосвязь с Землей оказалось не просто. Там никто не ожидал позывных звездолета раньше чем через полгода. Сигналы его наконец были случайно приняты любителями-коротковолновиками. Первое их сообщение расценили было как неумную шутку. Потом на Земле всполошились.

Звездолет приближался с огромной скоростью. Помочь ему было совершенно нечем. На Земле не имелось ни одного космического корабля, который в состоянии разогнаться до скорости звездолета. Подсчитали, нельзя ли послать вслед ему топливный корабль, но расчет оказался неутешительным — он мог догнать «Жизнь» через двадцать семь лет. И все-таки стали срочно готовить такой корабль. Однако горючее, которым бы тот снабдил звездолет, едва хватило бы на его торможение. А ведь предстояло еще разогнаться для возвращения к Солнечной системе, а потом затормозить на подступах к ней.

Глубокий старик Вольдемар Павлович Архис дожил до этих тревожных дней. Он поднялся с постели, чтобы самому все рассчитать, и… так и умер за письменным столом от кровоизлияния в мозг.

И все же система спасательных рейсов кораблей разрабатывалась. Однако вернуть звездолет можно было не раньше чем через сорок лет по общему теперь для Земли и «Жизни» времени.

И вот тогда-то Арсений впервые и услышал, что вне Солнечной системы находится звездолет «Земля». Он еще не вернулся с Геи, но только он один мог бы догнать «Жизнь», поскольку не зависит от заправки горючим.

— То есть как это не зависит от заправки горючим? — переспросил Арсений.

Ответ на свой вопрос он получил лишь через несколько часов — так далеко от Земли летел звездолет.

И еще спросил Арсений, что за Гея? что за звездолет? Кто на нем летит?

Ответы поражали Арсения один за другим, казались невероятными — и о минимире планеты, годной для переселения на нее части человечества, и о звездолете, который получает энергию прямо из космоса…

— То есть как это из космоса? — вне себя от изумления спрашивал Арсений, хотя никто на Земле не мот его сразу услышать. Но кто-то там угадывал его вопросы и слал ответ на них раньше, чем они долетали до Земли.

— Вакуум материален. Он лишь форма состояния вещества, которое способно отдать свою энергию связи. Это открытие было сделано около полувека назад великим физиком Земли Виленой Ланской-Ратовой.

— Что такое? — хватался за голову Арсений. — Галлюцинации? Какой же физик Вилена? Она — музыкант!

И Арсений с разрешения Тучи попросил Землю устроить ему видеосвидание с Виленой, когда звездолет войдет в Солнечную систему.

В ожидании ответа Арсений был сам не свой. Он вспоминал последнее видеосвидание с Виленой… Кого теперь он увидит? Прославленную ученую женщину, очень знаменитую и очень старую, успевшую забыть и музыку и его, Арсения… Как же она выглядит? И как бы она встретила его, если бы «Жизнь» вернулась?

И тут новое известие ошеломило Арсения. Оказывается, командиром звездолета «Земля» был его отец!…

— Ну, брат! Уж если твой отец вернулся из Вечного рейса, то и мы вернемся! — сделал неожиданный вывод Кузнецов.

И снова радиограмма — ответ на просьбу Арсения:

— К сожалению, устроить видеосвидание с Виленой Ланской невозможно…

— Почему? Почему невозможно? — не удержался Ратов.

— …потому что Видена Ланская-Ратова, — продолжал звучать размеренный голос с Земли, — в качестве астронавигатора улетела в звездный рейс на корабле «Жизнь-2».

— Ничего не понимаю! — воскликнул Ратов. — Как же я не позвал ее с нами?

— Тогда бы к нам не послали сейчас на помощь звездолет на вакуумной энергии, — огорошил Арсения Каспарян.

«Жизнь» продолжала свой беспомощный полет, подобно заблудившейся комете.

Стало видно Землю.

На эту разгоравшуюся звездочку смотрели с болью…

Состоялся сеанс видеосвязи. С экрана говорили люди, которых никто не знал — они родились уже после того, как «Жизнь» покинула Землю…

Звездолетчики попросили показать им земные пейзажи.

И, пролетая в миллионах километров от своей планеты, они видели ее изменившиеся ландшафты, угадывали грандиозные преобразования, которые произошли уже без них. Тогда же узнал Арсений все и о Вилене…

Потом земная звездочка стала тускнеть… видеоизображения ухудшались и… вскоре прекратились совсем. Радиограммы еще некоторое время принимались, но со все большим опозданием.

«Жизнь» покидала Солнечную систему. Как ни старались звездолетчики держать себя в руках, на корабле воцарилось уныние.

Желанная Земля осталась далеко позади. И желанная «Земля» не вернулась еще с Геи, чтобы идти на выручку звездному собрату. И еще неизвестно, сможет ли прийти…

После встречи с «Летучим голландцем» Вилена изменилась. Горькие складки залегли у нее между бровей, печальными стали зеленые глаза.

Матсумура подсел к ней в кают-компании и стремился вызвать на откровенный разговор. Он считал, что хуже всего ей оставаться наедине с собой, со своими терзаниями, тревогами.

— Извините, Вилена,- заговорил он.- Только потому, что я выражаю общую любовь к вам всех, кто летит с вами, я решаюсь попросить вас открыться мне в том, что терзает вас.

— Ах, доктор,доктор!- грустно ответила она.- Вы очень мягкий, очень добрый человек. Мне просто жутко подумать, куда я возвращаюсь… Там, может, уже никого не осталось из родных… Проклятый парадокс времени! Это было, конечно, несправедливо, но у меня, единственной из вас, было особое положение — я ждала, желала увидеть своего Арсения. Я любила, и космос расплачивается со мной… Жестоко расплачивается…

— Простите, Вилена. Вы никак не можете быть на Земле одинокой. Разве все мы, ваши товарищи по полету, не будем с вами?

— Ах, доктор, доктор! — только и могла произнести Вилена. Потом добавила: — Проклятый парадокс времени!…

И тут перед ней внезапно вырос Игорь Михаленко:

— Парадокс времени?… Да чепуха это теоретическая! Я знаю, вы великий физик и будете презирать меня, но сейчас вы для меня прежде всего женщина… ну, переживающая несчастье… хотя, может быть, и рано еще переживать… А может, ничего и не случилось…

— Милый Игорь! Мне совсем не нужны слова утешения.

Вилена вспомнила, что перед самым отлетом Костя Званцев уверял ее, что «Жизнь» с ее Арсением повернула будто бы назад, хотя по физическим законам это было невозможно.

А Михаленко, словно прочтя ее мысли, заговорил: