— В другой раз?! — воскликнула блондинка.

Повернувшись, Паола проворно сбежала на дорожку и через пару секунд уже стояла возле машины. Ей хотелось лететь без оглядки прочь. В конце концов, что вообще она знала про Мэтта Нормана? Может, он способен на безумную выходку. Но бог с ним, пусть получит, что заслужил. Если бы он не юлил во время телефонного разговора, если бы сказал правду, она бы никогда не дерзнула ворваться в его теплое гнездышко. Пусть теперь оправдывается перед своей прекрасной Златовлаской.

Чуть оправившись от неожиданности, Джил произнесла:

— Мэтт, какого черта? Что здесь происходит?

— Потом, — бросил он. — Я потом все объясню. Жди меня, Джил. Я сейчас вернусь.

— Но…

— Никаких «но». Жди меня. — Голос звучал требовательно и непреклонно.

Ох, ох! Паола открыла дверцу своей красной «тойоты», но не успела она шмыгнуть в салон, как он схватил ее за руку.

— Ну, уж нет, погодите. Так просто не улизнете. Что за игру вы затеяли?

Паола нервно заморгала. Сердце неистово стучало. Она робко взглянула в его глаза. Они стояли прямо под уличным фонарем, и можно было без труда разглядеть друг друга. У него был рассерженный вид. Она не могла произнести ни слова.

— Что, язык проглотили?

— Я… я… — Паола совсем растерялась.

— Полагаю, вы должны объясниться. И вам не удастся уехать, пока не сделаете это.

От этого повелительного тона у нее по спине побежали мурашки.

— Я не намерена вам ничего объяснять, — ответила она вызывающе.

— Послушайте, мисс Романо, выходка, которую вы сегодня себе позволили, не просто озадачивает, она настораживает. Вы хотя бы отдаете себе отчет в том, что натворили?

Они стояли очень близко друг от друга. Он по-прежнему сжимал ее предплечье. И она могла ощущать тепло, исходящее от него, терпкий запах его одеколона. Сердце стучало по-прежнему глухо… Паола не удержалась, чтобы не облизать пересохшие губы. Он заметил это, а ее бросило в краску.

— Мне хотелось увидеть вашу улыбку.

Он резко оторвал от нее руки, будто обжегся.

— Что-о?

— Вы вообще-то умеете улыбаться? — спросила она напрямик.

— А вы вообще-то в своем уме? — подхватил он.

— Думаю, что в своем. — Однако себе она призналась, что вечерний эпизод был из ряда вон выходящим.

Он провел рукой по волосам, поправляя прическу.

— Что с вами происходит, Паола Романо? Вы ищете приключений себе на голову?

Нет, это невыносимо! Паола почувствовала себя так, будто ей наступили на ногу. Поэтому она перевела дыхание и сказала ровным голосом:

— Я только пыталась быть учтивой. Не считая выплат, какие я должна сделать, мне не составит труда, подумала я, заказать ужин и привезти сюда. Потому что я поверила вашему заверению, будто вечер вам предстоит напряженный. И что же из этого следует? А то, что вы не только занятой, не только напыщенный и холодный, но еще трус и лжец!

Он удивленно вскинул брови.

— Действительно? Да будет вам известно, мисс Романо, любой джентльмен обычно пытается угодить даме, которая к нему неравнодушна. Это не имеет ничего общего с ложью.

Лицо Паолы пылало, и она молила бога, чтобы Мэтт Норман не разглядел ее явного смущения.

— Вы, надеюсь, считаете себя дамой? — В вопросе звучала издевка.

Она презрительно фыркнула, потом пожелала, чтобы земля разверзлась и поглотила ее.

Мэтт Норман явно не намерен был шутить.

— Мне кажется, мы покончили с этим вопросом? — спросил он тихо.

Его спокойствие начинало ее раззадоривать.

— Ну да, вместо ответа вопрос.

— Ну что ж, если вы настаиваете. Почему я не сказал, что у меня свидание? Потому что, когда вы звонили, оно еще не было назначено. Потом мы с Джил решили провести вечер вместе.

Она чуть было не отвесила ему пощечину.

— Вы просто несносны, — высокомерно бросила она. — Сама не знаю, чего ради я трачу на вас время.

Чувствуя, что вот-вот заплачет, она сердито отвернулась. Ее мать всегда повторяла, что мужчины терпеть не могут женских слез, хотя Паола не обращала внимания на подобные замечания, считая ее взгляды ветхозаветными. Нет, она не покажет своих слез Мэтту Норману. Она резко открыла дверцу машины, перебросила сумку с едой на заднее сиденье и шмыгнула в салон.

— Паола…

— Доброй ночи, мистер Норман. — Она хлопнула дверцей, завела машину и быстро отъехала. Но не могла превозмочь соблазна глянуть в зеркало заднего вида: он стоял под фонарем, не трогаясь с места, пока она не скрылась за поворотом.

Через час Паола лежала в постели, наевшись китайских деликатесов и отведав сливового вина. Теперь она чувствовала себя гораздо лучше. Как справедливо замечает мать, хорошая пища творит чудеса, изгоняет плохое настроение и печали. Ничего не поделаешь, приходилось признать, что она права.

Как бы то ни было, а она все-таки выставила себя на посмешище. Что поначалу казалось хорошей идеей, на поверку обернулось глупостью. Она выглядела как наивная малолетняя дурочка. Да еще перед этой блондинкой. И как же может преуспевающий, образованный человек, каким являлся Мэтт Норман, не видеть, что у этой блондинки пусто в голове?

Ой, ну хватит! Забудь о нем, уговаривала она себя, когда мисс Милли терлась о нее своим шелковистым боком. Выброси из головы свой вздорный план! Забудь, что он заставил тебя выглядеть неуклюжей дурнушкой, забудь его подначки относительно того, леди ты или нет.

В голову опять полезли безумные мысли, но наконец, ее сморил сон. Ей приснилось, будто она на тропическом острове, лежит на белом горячем песке и прислушивается к равномерному гулу волн, бьющихся всего в нескольких футах о кромку берега. Над ней раскачиваются пальмы, одуряюще благоухают пестрые цветы, слышится клекот чаек. Кто-то вылил масло для загара на ее спину и начал ритмичными ленивыми движениями втирать. Ее тело отяжелело, дыхание стало напряженным. Когда она обернулась посмотреть, то ничуть не удивилась, обнаружив, что это лукаво улыбающийся Мэтт Норман. А когда он приблизил свои губы для поцелуя, она тихо обрадовалась, не желая пробуждаться.

С того самого момента, как он повстречал эту злополучную девчонку, все пошло наперекосяк в его жизни. Прежде всего, на следующее утро он проспал. Такого с ним еще ни разу не бывало. Потом стал накрапывать дождь, а дождь он просто ненавидел. Потом он безуспешно пытался завести свой старый «фиат». На чем-то нужно ехать, ведь «БМВ» в ремонте. Пришлось вызывать механика. Опять задержка!

Но на этом цепочка злоключений не прервалась. По пути в офис его оштрафовали за превышение скорости. Такого с ним уже сто лет не случалось! И все из-за нее!

Но, даже повторяя себе все это, он чувствовал себя не в своей тарелке. Ну, с чего он завелся? Подумаешь, какой-то девице взбрело в голову купить для него еду и приехать к нему домой. Ну и что из этого? Но что-то не давало покоя. Он никак не мог стереть из памяти обиженный взгляд черных глаз.

Черт подери! Мисс Романо заслужила то, что произошло прошлым вечером. И хватит ее жалеть, она не маленькая.

Но разве он действительно так малодушен?

Она обвинила его в том, что он не умеет улыбаться, что он напыщен и несносен. Обозвала его трусом и даже лжецом. Вдобавок, приехав к нему в дом, устроила ему несколько весьма неприятных минут с Джил. Его тщательно разработанный план поговорить с ней разлетелся вдребезги, стоило появиться этой Паоле. Джил напрочь отказалась верить, что этот приезд не имел своей предыстории. Его отношения с Джил могли бы завершиться мирно, а вышла размолвка, после которой Мэтт едва не превратился в женоненавистника.

Ох уж эта паршивка Паола! Почему бы ей не оставить его в покое? Теперь благодаря этим двум женщинам он чувствует себя змеем подколодным.

И что же делать дальше? Извиниться перед обеими? А к чему это приведет? Он знал, что, если сделает попытку извиниться перед Паолой, та наверняка сочтет это проявлением интереса к ней. Тогда уж точно не отвяжешься.

К трем часам пополудни он пришел к выводу, что не сможет забыть вечерний эпизод. Взволнованный голос Паолы, ее слова, слезы гнева в глазах все это разрушало, подтачивало его спокойствие, сбивало с делового ритма. К этому добавлялась вероятность постоянных встреч с Джил в офисе.