Что же, кое в чем Гасан Мехри мне помог: хотя бы подтвердил, что похищения детей на берегах Персидского залива практикуются и поныне. Теперь моя задача — попытаться отыскать Али Рабба.

...Двести метров мы шли по мелководью. Мы — это Анук Габриель, ливанская женщина-фотограф, я — алжирский журналист Жак Моранж, Мурад — мой местный консультант, который напал на след Али Рабба, и рыбак Ашур, который за хорошую плату должен был доставить нас на невольничий остров, служивший базой Али Рабба. Ашур уже был там однажды: продавал работорговцам рыбу.

Наконец мы добрались до фелюги Ашура. На дне грудой лежали канистры с бензином. На корме укреплен не внушающий доверия заржавленный подвесной мотор, который, изрядно почихав и покашляв, все-таки завелся. Ашур направил фелюгу на юго-восток. Час спустя на горизонте показался островок с какими-то странными пальмами на берегу: поникшие кроны, пожухлые листья.

— Это Сиди Жабер, остров невольников, принадлежащий Али, — пояснил Ашур. — Раньше там вообще никто не жил.

— Что произошло с пальмами? — удивилась Анук.

— Али велел подстричь их, — объяснил старый рыбак. — Теперь они служат маяками: каждый член банды, даже ни разу не бывавший здесь, издали узнает остров по полуголым пальмам.

Сиди Жабер приближался. Разговоры умолкли. Анук спрятала фотоаппарат под платье, обвязавшись толстым шарфом. Теперь ее можно было принять за беременную.

Ашур выключил мотор и осторожно направил фелюгу в крошечную бухточку среди скал. Через несколько минут наши ноги ступили на берег острова невольников. Едва заметная тропинка вела через каменистую пустошь к видневшемуся невдалеке селению. То тут, то там, словно из-под земли, неожиданно возникали странные фигуры и подозрительно осматривали нас. Однако никто из них не пытался нас остановить.

Через полчаса мы достигли" резиденции Али: на голом, обожженном солнцем, пятачке сгрудилась кучка унылых лачуг. Здесь я увидел то, что искал: маленьких индийцев, арабов, метисов, негров. Мальчики и девочки всех оттенков кожи сновали вокруг. Встречавшиеся нам изредка взрослые были, разумеется, не родителями, а надзирателями, состоящими на службе у Али. Убежать с острова невозможно, спрятаться негде, им оставалось лишь следить, чтобы живой товар был здоров и хорошо выглядел, пока не наступит пора погрузить его на суда и отправить на продажу.

Один из мужчин, по-видимому узнав Ашура, подошел к нам.

— Что вам здесь нужно? — резко спросил он.

— У нас кончается бензин, — ответил Ашур первое, что пришло в голову. — Не скажешь ли, где можно раздобыть хоть канистру?

— Идите к хозяину, — показал он рукой. — Вон туда, к тому дому.

Две минуты спустя мы стояли перед властелином острова. Али Рабба сидел перед своим домом и разговаривал с одним из приближенных. На первый взгляд он казался очень старым и вызывал симпатии. Но... только на первый взгляд.

Рыбак Ашур обрушил на работорговца целую лавину слов. Он сказал, что мы заблудились, что у нас мало бензина, и попросил продать хотя бы канистру. Али вроде бы поверил нам. Он встал, склонил голову в приветствии и пригласил в дом.

Мы сели. Али предложил чаю. Затем отошел в угол, шепнул что-то молодому человеку. Тот кивнул и тотчас торопливо вышел.

— Я послал его за бензином, — пояснил Али Рабба и окинул нас подозрительным взглядом, не предвещавшим ничего доброго. Потом завел с Ашуром неторопливый разговор о рыбной ловле.

Я выглянул в окно. Молодой человек, посланный Али, давал какие-то торопливые указания высокому метису. Не прошло и минуты, как тот побежал в направлении нашей фелюги. Я сразу вспомнил, что там навалом лежали канистры с бензином!

Увы, предупредить своих спутников я не мог: Ашур был поглощен разговором о рыбной ловле, а Мурад и Анук сидели слишком далеко от меня. Оставалось лишь прихлебывать чай да не отрывать глаз от окна.

Как только появился молодой человек с канистрой бензина, я тут же выскочил из дома и выхватил ее. Затем, не заботясь о соблюдении правил вежливости, прервал разговор и осведомился у Али о цене.

— Куда спешить? — недовольно ответил Али. — Ведь вы у меня в гостях.

— Но она плохо чувствует себя, — пустился я на хитрость, указывая на вздувшийся живот Анук и проклиная про себя традиционное восточное гостеприимство.

— Ну да, понятно, — нехотя согласился Али, взглянув на нее. И конечно, назвал непомерно высокую цену. Я уплатил безоговорочно. Лишняя минута промедления, может быть, даже секунда, могла оказаться для нас роковой.

Мы спокойно вышли из дома и неторопливо пошли вдоль единственной улицы невольничьего лагеря XX века. Но чем больше удалялись мы от дома Али, тем торопливее и размашистее я шагал: нависшая над нами опасность была сильнее разума.

— Что случилось? — спросил Мурад, запыхавшись. — Почему ты несешься как сумасшедший?

— Скорее, объясню потом.

Анук и Ашур молчали, чтобы сберечь дыхание.

Мы достигли окраины селения, когда на тропинке, ведущей к бухте, показался тот самый высокий метис, который разговаривал с помощником Али. Он яростно набросился на нас.

— Зачем вы просили бензин? На вашей фелюге полно канистр?! — Ему явно не терпелось пустить в ход кулаки. Но, видимо, вспомнив о поручении Али, он вдруг со всех ног кинулся к дому хозяина. Все мы поняли, чем это грозит, и пустились бежать. Пот лил с нас ручьями. Ашур бросил канистру. Кто отстанет, тот погиб!

Мы почти достигли бухты, когда услышали позади пронзительные крики. По тропинке мчалась группа мужчин. Они быстро приближались. Какие-то мгновения решали все. Словно заправские акробаты мы моментально оказались на фелюге Ашура, и — о счастье! — он сразу же запустил мотор. Лишь несколько минут отделяли нас от гибели. Едва мы успели выйти в открытое море, как вслед прогремел десяток выстрелов. Нам повезло: после стремительной пробежки преследователи не могли точно прицелиться.

— А если они будут преследовать нас? — спросил я. — И если догонят?

— Не догонят, — успокоил меня Ашур. — Мы к северу от острова, а их суда на южном берегу.

Обессиленные, мы молчали. Остров удалялся. Вскоре лишь верхушки обстриженных пальм темнели на фоне белесого неба.

Возможно, что Али Измаил Рабба приказал своим подручным убраться с острова. Ему не так уж трудно найти поблизости новое убежище для своей банды и тюрьму для детей-невольников. Ведь в Персидском заливе множество маленьких необитаемых островков. Они как две капли воды похожи на Сиди Жабер.

Жак Моранж, алжирский журналист

Перевел с немецкого Ал. Яковлев

Наше предприятие оказалось под серьезной угрозой срыва. Надо же, столько готовиться, выкроить время, доехать почти до цели... Вот именно «почти»: оставалось еще добрых тридцать километров. А мы в шестом часу утра во второе воскресенье июля оказались одни на дороге, примерно в 350 километрах от Хельсинки. Двигатель нашей машины заглох. Мы вышли на шоссе и прислушались к тишине: вдруг кто-нибудь едет, можно попросить о помощи. Нет, в воскресенье, да еще рано утром, в промозглый моросящий дождь в Финляндии мало охотников разъезжать по дорогам.

В мои планы совсем не входило застрять здесь: в Хельсинки ждали дела, и вернуться к понедельнику надо было в любом случае. Я стоял и размышлял: до ближайшего хутора пять километров, но ведь там ни одной автомастерской...

Дорожная неприятность приключилась с нами в восточной Финляндии, в провинции Саво, примерно на полпути между городами Миккели и Савонлинна. А путь наш лежал в местечко Сулкава, где в этот день проводилась ежегодная народная гонка на весельных лодках на дистанцию 65 километров.

Провинция Саво — это этнографическая область в озерной Финляндии. На латыни — «Савония», что следует и из названия поезда, следующего из Хельсинки