— Но нет никаких признаков того, что они…

— Вы можете это доказать?

— Мы же их совсем не знаем!

— Тем более, мистер Рафферти, — генерал повернулся к Уотсону. — Я бы рекомендовал…

Профессор Клеменс не выдержал.

— Генерал, я протестую! Это наш первый контакт с инопланетной цивилизацией!

— Вы не военный человек, профессор. И не компетентны в этих вопросах.

Рафферти вновь сел. На его губах заиграла улыбка.

— Генерал, я тоже не военный человек, но, полагаю, что для взрыва целой планеты потребуется очень много энергии.

— Много — не то слово, — поддакнул Клеменс.

— А мы знаем, что утилизаторы обеспечивают двустороннее перемещение, — продолжал Рафферти. — Уотсон, сколько утилизаторов вам удалось вернуть обратно?

— Полторы тысячи. Может, две.

— Значит, осталось еще примерно четыре. Допустим, нам понадобится тысяча утилизаторов, чтобы…

— Мистер Рафферти, это секретная информация и…

— Это всего лишь предположение. Итак, у частных владельцев находится четыре тысячи утилизаторов. Если во время атаки часть из них будет включена, бомбы взорвутся не у них, а у нас. Их засосет назад. Мы говорили о гарантиях, генерал. Можете ли вы гарантировать, что все четыре тысячи утилизаторов останутся выключенными? Некоторые их владельцы могут не услышать ваших объявлений по радио и телевидению, другие решат, что никто не имеет права указывать, как им вести себя в собственном доме, третьи подумают, а почему бы заодно не подорвать и Землю. Я считаю, что сначала необходимо собрать все утилизаторы. А пока я хотел бы вернуться в лабораторию. Мой утилизатор остался включенным. Надо посмотреть, не ждет ли меня посылка.

— Но вы арестованы, — напомнил Уотсон.

— Я освобождаю его под свою ответственность, — сказал Наварра. — А если вас, Уотсон, интересует, имею ли я на это право, позвоните по известному вам номеру. А пока мы с мистером Рафферти проверим его почтовый ящик.

Вероятно, листы изготовили из какого-то синтетического материала, но на ощупь они напоминали очень тонкую кожу. Знаки, скорее всего, являлись буквами, хотя и не представлялось возможным определить, где начинался, а где кончался текст. Уотсон не отрываясь смотрел на черные крючочки, покрывающие сероватые листы.

Клеменс взглянул на Наварру.

— Черное на сером? Похоже, у них более яркий свет.

Наварра пожал плечами.

— Возможно. Но я бы не спешил с выводами. Они могут видеть в другом диапазоне. Откуда нам известно, что это текст? Мы даже не знаем, где содержится информация — в черных значках или в том, что нам представляется серым фоном.

Уотсон вышел из транса.

— Подождите. Рафферти отправил им звездные карты. Они могли прислать вчерашнюю газету, вроде “Дейли Ньюс”. Едва ли это можно назвать равноценным обменом.

Рафферти хмыкнул.

— Вы все образованные люди. У кого из вас есть дома книга со звездными картами? — Кивнул лишь Наварра. — У одного из троих. А вас трудно назвать типичными представителями человечества. Я полагаю, нам прислали предмет, представляющий определенную ценность как знак доброй воли. Думаю, мы получим и карты, — они посмотрели на утилизатор. В сером хаосе ничего не появилось.

Прошло три четверти часа, прежде чем машина выдала новые серые листы. Рафферти расстелил их по столу. Как он и предполагал, на этот раз им прислали звездные карты.

Инженер взглянул на Уотсона.

— Похоже, здравый смысл возобладал и над тамошними генералами и бюрократами, мистер Уотсон. Они тоже сообщили нам свой адрес, — он повернулся к Наварре. — Ваши компьютеры знакомы с основами астрономии, доктор Наварра?

— Вполне, — улыбнулся тот. — Я немедленно займусь этим делом. Между прочим, вы можете оставаться здесь.

Рафферти потянулся.

— Ну что ж, я найду чем заняться. Повожусь с массопередатчиком. Он жрет слишком много энергии.

— Вокруг дома мы поставим охрану, — продолжал Наварра. Вам она не помешает. Потом мы пришлем специалистов. Возможно, придется попросить вас отдать лабораторию в наше распоряжение, но мы еще успеем обсудить этот момент.

Оставшись один, Рафферти позвонил на завод.

— Немедленно пришлите мой заказ, — сказал он.

Затем он бросил в утилизатор несколько иллюстрированных журналов.

Когда с завода привезли ящики, Рафферти что-то чертил на кульмане. Вскрыв их, он быстро собрал товарную модель утилизатора, укомплектованную аккумуляторными батареями. Не мог же он рассчитывать, что на другой планете используется электрический ток той же частоты. Батареи, по меньшей мере, вдвое увеличили массу утилизатора, и Рафферти пришлось прибегнуть к помощи одного из охранников, чтобы поставить прибор на ленту конвейера.

— Куда он подевался? — изумленно спросил охранник, когда утилизатор исчез в сером хаосе.

— Я скажу вам, когда узнаю, — пообещал Рафферти.

— Вега, — сказал Наварра. — Планета, вращающаяся вокруг Веги.

— Вега, — повторил Рафферти. — Это далеко?

— Двадцать шесть с половиной световых лет.

— Не близко, — покачал головой инженер.

— Да, конечно, но некоторые бросаются дохлыми кошками и на такое расстояние.

Они засмеялись.

— Кстати, о “кошке”, — вспомнил Рафферти. — Вы выяснили, чем она дышала и что ела?

— Она дышала кислородно-азотной смесью. Процентное содержание кислорода чуть выше, чем на Земле. Анализы показали, что основу жизни там также составляют углеродно-водородные соединения. Питалась “кошка”, по всей видимости, растениями, а не своими меньшими братьями. Вероятно, в почве планеты содержится большое количество…

Он замолчал на полуслове, потому что в воздухе образовалось… “окно”.

Уотсон торопливо скрылся за кульманом.

Клеменс подошел поближе.

Наварра так и стоял с открытым ртом.

Рафферти улыбался.

Посреди комнаты, в метре от пола, мерцало голубоватое пятно, достаточно большое для того, чтобы просунуть сквозь него книгу. И тут из него посыпалась всякая всячина — исписанные листы, чашки, игрушки и, наконец, нечто, напоминающее журнал. Затем окно начало сжиматься и исчезло.

Рафферти подобрал журнал. Обложку украшало изображение… существа, похожего на человека, но сплошь покрытого коротенькими перышками.

Уотсон подозрительно посмотрел на журнал.

— Насколько я понимаю, на Веге появился двойник мистера Рафферти.

— Как это могло случиться? — резко спросил Наварра.

— Что именно? — невинно ответил инженер.

— Эти вещи появились не из вашей машины, Рафферти. Что это за странное пятно?

— А, это. Я послал им маленький утилизатор.

— Что? — взревел Уотсон. — Пожалуйста, доктор Наварра, отдайте его мне. Все будет по-простому. Только команда для расстрела и никакой экзотики… — он отошел в угол.

— Зачем вы это сделали, Рафферти? — в голосе Наварры слышалась бесконечная усталость.

— Он оказался достаточно вежливым, чтобы сообщить нам свой адрес. Я решил послать ему утилизатор, чтобы он мог связаться со мной в любое удобное для него время, вместо того чтобы ждать, пока я открою тоннель.

— Рафферти, вам придется пройти с нами.

Два дня спустя они пришли к нему в камеру. Ее можно было принять за номер люкс отеля, но для Рафферти любое помещение, из которого он не мог выйти по собственному желанию, было тюрьмой.

— Рафферти, вы возвращаетесь домой, — прервал молчание Наварра.

— Мне удобно и здесь.

— Тем не менее, вы возвращаетесь домой.

— Почему?

— Потому что вы единственный человек, который разбирается не только в технической сущности ваших утилизаторов, Поднимайтесь, да побыстрее.

Рафферти пожал плечами. Если он в чем-то и превосходил высокооплачиваемых государственных специалистов, то лишь потому, что провел над утилизатором чуть больше времени и заставил его работать. Он попытался объяснить Наварре, что ему не удалось создать теоретического обоснования принципа действия утилизатора. Он напомнил, что и Эдисон не знал, что такое электричество, но Наварра так и не поверил, что Рафферти не более, чем инженер.