Глава 33
Вторая эпоха. 2029 год.
Тьма становится ощутимей. Тьма расширяется, становится весомей. Распространяется на восток. Она медленно ползет к Нуменору, по пути превращая плодородные земли в пустыни.
Тар-Анатамир выступал перед эльфами Эрессеа. Его упрямый взгляд останавливали всяческие протесты со стороны эльдар.
— Я против Запрета Валар на посещение Бессмертных земель, — произнес правитель Нуменора, — передайте Манвэ мои слова.
Красная мантия Тар-Атанамира развевалась на ветру. Он был доволен собой. Вызов богам брошен. Осталось дождаться их ответа. А пока король приказал разбить палатки на острове.
Люди прибыли в Серую Гавань, а из неё — в Эльдамарский залив, достигнув Тол-Эрессеа. Они уже жаждали бессмертия и отсрочки от смерти.
Эскорт из Валимара прибыл на рассвете. Послы Валар лично явились к Тар-Атанамиру. Тот уже ждал их.
— Приветствую тебя, Тар-Атанамир, сын Тар-Кириатан, король Нуменора! Манвэ услышал слова твои, — начал один из послов. — Бессмертие жителей Валинора часть природы их самих, а в самой земле нет бессмертия для людей. Эру определил людям смерть как спасение и великий дар.
— Я должен наблюдать, как умирают дети от смерти и спокойно смотреть на это?!
— Это жребий людей, — ответил другой посол, — Эру даровал вам прекрасный остров за борьбу с Морготом.
— Что мне за дело до событий, минувших уже? — воскликнул Тар-Атанамир. — Я не собираюсь умирать в ближайшее время! Я хочу стать бессмертным как эльф.
— Боюсь, это невозможно, милорд, — вступил третий посланец, — жители Нуменора живут дольше, чем другие люди. Вы должны принять великий дар богов и не пытаться изменить свою судьбу. Вы — правитель, которому суждено оставить свое имя в истории.
Вторая эпоха. 2029 год. Зеленолесье.
На границе леса мужчины переговариваются друг с другом, обсуждая кто из них пятерых будет первым нести службу. Спор прерывается властный голос Трандуила — он и Талсалег выйдут на ночь, а Леголас и оставшиеся двое уходят спать пока есть время.
Леголас пытается возмущаться, помня, чем закончилось то дежурство, много лет назад, но Талсалег поддерживает принца, и синда удаляется вместе с другими эльфами.
— Спасибо! — благодарит Трандуил подчиненного. — Леголас сам не свой последнее время.
— Могу я у вас кое-что спросить? — будто решается на что-то Талсалег.
— Конечно.
— Вам хотелось умереть, зная, что ваша возлюбленная мертва давно?
— Конечно.
Перед глазами принца тут же встает девушка с черными волосами и зелеными глазами. О, иногда он звал смерть, молил забрать у него бессмертие только, чтобы она жила. Здесь и сейчас. Чтобы не было этой пустоты внутри, которую даже праздники и его любимые тренировки заполнить не в силах.
— Почему ты спрашиваешь? — голос Трандуила дрожит как осенний лист на ветру. Он еле находит в себе силы, чтобы сдержать подступивший к горлу ком боли.
— Я любил человека, — признается Талсалег. — Девушку. Я был с ней все то время, что отвели ей Валар. Я видел, как она потихоньку стареет, как молодость покидает её тело.
Он замолкает, не в силах продолжить. Смотрит на разгорающиеся звезды, прося у Йаванны помощи, чтобы рассказать свою нехитрую историю до конца. Прошло уже достаточно времени, а он не может забыть её. Не может забыть, как был счастлив с ней. Пусть и недолго — по меркам эльфам.
— Что с ней случилось? — спрашивает принц, понимая его боль. Понимая каково это — он сам это пережил.
— Она умерла, — усмешка кривит губы эльфа. — От болезни. А я не нашел в себе смелости отказаться от бессмертия ради неё.
— Отказ от бессмертия означает, что ты примешь всю боль этого мира на себя, — замечает Трандуил, — не думаю, что к этому можно подготовиться.
— Возможно, вы и правы, — соглашается Талсалег, — но я бы променял весь мир на неё.
Талсалег ненавидит сны. В них приходит она. Он опять видит их мирную жизнь в другом лесу. Он видит её саму, он видит её ласковые прикосновения. В его снах она всегда появляется в сиянии солнечного света. Он слышит её песенку даже сквозь века:
Верная толпа собралась здесь,
Вскоре они появятся.
Величественные и могущественные показываются.
Король в сомнениях:
«Не считая этого нищего,
Здесь нет никого, кто бы мог сравниться с тобой, моя дорогая,
Когда ты чувствуешь вкус моих губ,
Нет никого, кроме тебя и него.»
Вокруг костра каждому следует петь
И восхвалять милостивую королеву.
Вокруг костра каждому следует танцевать,
И мы восхваляем прекрасного рыцаря.
На веки вечные мы будем одним целым —
Красавица и юноша полюбили друг друга.
Будешь ли ты по-прежнему ждать меня?
Будешь ли ты по-прежнему плакать по мне?
Подойди и возьми меня за руку.
Есть в жизни миг,
Когда все годы пройдут мимо,
И с глазами, наполненными слезами,
Которые мы пролили когда-то,
Мы признаем ошибки,
Отчаянные крики
Тех, кто верил в нашу ложь.
Куда бы я ни пошел, ты будешь со мной,
Моя первая и моя последняя, несмотря ни на что.
Мы уедем с горечью,
Однажды ты поймешь.
Продолжай, моя возлюбленная,
Продолжай, или нам придется расплатиться.
Будешь ли ты по-прежнему ждать меня?
Будешь ли ты по-прежнему плакать по мне?
Подойди и возьми меня за руку.
Вчерашние воспоминания
И мелодии
Исчезли вместе с таким печальным ветром
Ее руки белоснежны, и ее волосы золотисты,
Но она не та самая там, в пустоте,
Где все бледное,
Нет признаков твоего присутствия.
Я одинок,
Как же я хочу, чтобы ты была здесь.
Я одинок.
Сказав мне, что все в порядке,
Приди, склони ко мне голову.
Я одинок, и печаль
Царит в моем сердце.
До тех пор, пока мы живем,
Это не пройдет.
Мы — одно целое,
Но порознь.
Будешь ли ты по-прежнему ждать меня?
Будешь ли ты по-прежнему плакать по мне?
Подойди и возьми меня за руку.
Оно гордо стоит
До конца света,
Победоносное знамя любви.[1]
Она любила петь ему баллады. А он любил слушать её голос под треск костра.
Орофер помнил, как приехала невестка с Руэлем. Тогда последний сумел убедить короля в том, что смог сдержать свои плотские желания. И он поверил ему. Как оказалось — зря. Но эллет Сильмариэн была так убедительна, что он согласился дать место Руэлю сначала в страже. А потом, спустя некоторое время, и учителя Эруниморы. Пройдоха вел себя спокойно до поры до времени.
Орофер смотрел, как занимается рассвет. Он ответил за свою ошибку. Он попрощался с прошлым. Но на душе как-то не спокойно было.
Он поссорился с дочерью, запер ее во дворце. Она сбежала, а он не смог простить ей благородного порыва. Пора что-то менять.