Глава 46

Первый год Третьей Эпохи поражал буйством красок и цветов. Весна решила расщедриться, и эльфы с наслаждением любовались красотой природы — застучала капель, река избавилась ото льда, и на поляне трава стала пробиваться.

Время предстало рекой — оно медленно текло сквозь пальцы, разменивая столетия как монеты.

В эльфийских королевствах — Лориэне, Ривинделле и Зеленолесье раздавались грустные песни в честь погибших в Войне Последнего Союза. Элронд почтил память Гиль-Галада, Галадриэль и Келеборн — отдали честь военачальнику Амдиру, а в Зеленолесье вспомнили Орофера.

В Минас Арноре в это время Исильдур совершал важный обряд — росток Белого древа, уже дважды спасенный им, снова был посажен в землю. В честь погибшего Анариона дунадайн приспустили флаги по всему королевству. Но мужчину ждала и другая работа — укрепление границ и наставление племянника Менельдура. А ещё похороны отца…

Процессия поднималась по пологому склону. Ветер трепал одежды. Во главе шел король Исильдур, а сзади несли останки Элендила в ларце и его оружие.

Лопатами вырыли яму и погрузили туда ларец. Рядом сложили боевые клинки мертвого. Возвели курган. Исильдур взял слово и произнес:

— Это могила и памятник Элендилю Верному. Здесь будет он пребывать, в центре Южного Королевства, хранимый Валар, до тех пор, пока стоит Королевство; и это место будет святыней, которую никто не осквернит. Пусть ни один человек не нарушает его тишины и покоя, если он не наследник Элендиля.

Позже к вершине холма сделали каменную лестницу.

— Подниматься сюда имеет право только короли Гондора и те, кому они доверяют. Пусть же правители этого славного края время от времени посещают гробницу, если понадобится мудрый совет или наступят темные времена, — объявил Исильдур. — А каждый король пусть приводит сюда своего совершеннолетнего наследника, чтобы тот узнал о святыне.

С тех пор, тот холм получил название Амон Анвар. А останки Элендила давно обратились в прах. Дух же изгнанника Нуменора часто помогал королям Гондора советом.

Несмотря на боль и потери, жизнь в Средиземье продолжалась. Правитель Ривинделла устраивал состязание по стрельбе из лука среди своих подданных, эльфов Лориэна и Зеленолесья.

На прямоугольной ровной земляной площадке установили мишени. Первыми выпустить стрелы решили короли, таким образом открыв турнир.

— Браво! — разнеслось в толпе, когда Трандуил попал в десятку.

— А теперь мы выберем лучшего стрелка! — провозгласил Элронд.

Эльфы сражались за приз, лавровый венок, между собой. Судьями в состязании выступали Келеборн, Трандуил и Элронд. Короли сидели за границами площадки за круглым столом. Они оценивали точность стрелков.

Состязание началось на рассвете, а закончилось на закате. Правители долго совещались по поводу каждого участника, поданные замерли в ожидании.

— Выиграл Талсалег! — провозгласил полуэльф.

Толпа радостно загудела, поддерживая победителя. А Элронд лично надел на голову Талсалега лавровый венок.

На Тол Эрессеа жизнь текла своим чередом. Эрунимора почти свыклась со здешними порядками — никакого оружия, никаких всплесков ненависти и обязательное ношение белой одежды.

Чувства оказалось сдерживать сложнее, чем она думала — Руэль исподтишка следил за ней, и это раздражало девушку. Однажды она не выдержала и задала вопрос напрямую.

— Может, пригласишь меня на прогулку? — поинтересовалась Эрунимора. — Я ничего здесь не знаю, кроме дома, где живу.

— Я покажу тебе все, — ответил Руэль с улыбкой.

Остров, действительно, заслуживал внимания. Зеленая трава ласкала босые ноги, море приветливо билось об обрывы, птицы щебетали, и надоедливых насекомых, встречающихся в Зеленолесье, не наблюдалось.

Устав смотреть на разбивающиеся о берег волны, Эрунимора вошла в воду. Лёгкий ветерок приятно развивал длинные рыжие волосы, ставшие тяжелыми от влаги. Через некоторое время к ней присоединился Руэль.

— Здесь хорошо, — проговорила Эрунимора.

— Прости меня, — быстро сказал Руэль и для верности даже глаза зажмурил, будто боясь удара.

— Что было, то было. Не хочу ворошить прошлое.

Мужчина облегченно вздохнул. Он до сих пор ощущал вину за свой поступок, но раз она готова забыть это — что ж, с радостью. Решившись, Руэль аккуратно взял девушку за подбородок, намереваясь поцеловать.

— Отойди от неё! — закричала Аканта. — Эрунимора, мы идем в дом!

Эрунимора обреченно вышла из моря, постоянно оглядываясь. Руэль так и стоял на том же месте, прикрываясь от яркого солнца.

Так продолжалось уже год. Руэль сам бегал от неё, бросая красноречивые взгляды. Хотя тут скорее мужчина бессмысленно пытался избавиться от чувств и ничего не получалось.

Эрунимора понимала почему мать так хочет защитить её. Но в то же время чувствовала, что пора поставить границы — она давно не ребенок и имеет право на личную жизнь.