- Доброе. – Герман, оторвав руку от живота. – Галя, ты ничего не натворила?

- Чего? – не расслышала его из-за усилившегося звука. Он повторил.

– Нет, я ничего не варила!

Звук стал сильнее и разносился теперь не со стороны леса, а сверху. На комариный рой, горланящий о голоде, он уже не походил. Поэтому мы все остались стоять на месте и задрали головы, ожидая неизвестно чего. Мы бы и дальше долго и нудно стояли на каменистом утесе в позе незнаек, если бы кому-то из мужчин не приспичило хлопнуть в ладоши. Он еле увернулся от полетевшей на голову чаши с питьем, а вот запеченную утку на блюде поймать успел.

Остальные сообразили быстро. И вскоре на нашем утесе раздавалось довольное - «Моя готовила!»

Таки – да! Здешние красавицы любят своих мужей точь-в-точь, как наши. Жужжание над головами значительно поубавилось, так что мою команду «накрываем на всех», они расслышали четко. Пока расставили приборы на полянку, прибыли добытчики. Грязные, уставшие на взмыленных лошадях, но с тремя тушами какого-то копытного животного. Увидев наш «стол», тут же спешились.

- Откуда?!

- Сверху! Жужжит вроде бы еще, в ладоши хлопни, получишь свое.

Они хлопнули. Лютого «посылкой» чуть не зашибло, а на барона не упало ничего. Расстроено крякнув, он сел на валун возле импровизированного стола.

- Как ты узнала?

- Для любящей женщины главное правило, чтобы муж был сыт и доволен, вот и весь секрет. Так что любят вас дома и очень. Правда, Лютый?

Он все еще оторопело держал перед собой огромное блюдо с фаршированным осетром или чем-то типа того. Как сказал Герман - это редкая рыба, в их краях редко кто сумеет так ее приготовить.

- Только моя любимая женщина. – С гордостью ответил Лютый, садясь за стол. Итак, готовить не пришлось, а попробовать всякого разного удалось всем. Всем, кроме Кешика. Расстроенный барон отказался от предложенных угощений. Он сидел в отдалении и хмуро смотрел на ручей. Как не могла я раньше пройти мимо несчастных и удрученных, таких красивых и здоровых мужчин, так и сейчас не смогла. Подошла к нему тихо.

- Чего тебе, Галя?

- Я.. ну… я… в общем. Напиши, что жертвенница ваша отравила тебя и сбежала. И ты не знаешь что делать.

- Так ты ж не травила.

- А ты о той, другой, жене писал?

- Нет. Что я, маленький?

- Так ты напиши. Напиши правду, что одна отравила, другая все время требует чего-то. И ты домой хочешь к ней, к спокойной, доброй, любящей… Знать не знал, что желание вновь ощутить запах родного дома от одежды, так ее разозлит. – Завершила я одно из самых проникновенных посланий придуманных мной.

- Я такого не пишу… - пнув ногой камень, ответил Кешик.

- Напиши свое. Главное чтобы мысль проскальзывала четкая: скучаешь и не можешь обнять.

- А это еще зачем?!

- Для профилактики, чтоб не думала, что ты тут уже наобнимался свыше крыши!

Я вернулась к столу и застольному веселью сытых и довольных жизнью мужчин. Красоту мою наведенную наконец-то приметили и похвалили. Краем глаз видела, как Кешик строчит письмо за письмом своей дорогой и любимой, хлопком их отправляет и через каждое второе получает ответ в виде чугунной сковороды или котелка. Явно меня не послушался, поступил по своему, а теперь расхлебывает.

Гад неблагодарный! Я за его семейное счастье боролась, а он…! Олух!

Не знаю я, чем у них переписка закончилась, да только через час счастливый и довольный барон затягивал пояс на новой рубахе с ярко-красным гербом. Видать из дома прислали чистую и свежую, взамен пропахшей рыбой.

- Значит, улов направим по домам. – Провозгласил он, указав на три туши.

- И цветы не забудьте. – Добавила я. – Чтобы красивые и букетом.

- Зачем цветы?

- Ладно. Можно не цветы. А что можно из леса отправить, в качестве благодарности?

- Много чего, - деловито ответил Кешик и сел к столу. Хотелось напомнить, что прошлые его послания привели к рыбьим потрохам, но вовремя сдержалась. Вряд ли он первый год в браке, разберется сам, ссылаясь на прошлый опыт.

Не прошло и десяти минут, как он засобирался, и прочие последовали примеру. На мой удивленный взгляд, когда каждый из них начал упаковывать оставшееся от «посылки», Герман пояснил, что возвращать еду у них не принято. Хлопками вернули только пустые приборы.

- Собираемся, у нас еще день пути и краткосрочная остановка в храме. – Провозгласил барон и направился к черному коню. К слову, попона уже знакомого скакуна была такой же праздничной, как и одежда барона Кешика.

– Галя, ко мне!

- Ага, еще «фас» скажи!

- А что, поможет? – Поинтересовался Кешик.

- Нет. Я же не собака.

- А кто ты? – прищурился он улыбаясь. – Жертвенница?

- Я человек, Зовут Галя, фамилия Гаря, а жертвенницей меня черт первым назвал, он же сюда и затянул.

- Как? Сам господин Нардо?

- Если он высокий брюня с синими глазами, то да.

- Вот те раз… - выдохнул барон. Он посмотрел на меня, как на неведомую зверюшку, отчего я непроизвольно ощупала лицо на наличие пяточка и рожек.

– Тебя выбрал Нардо? – В унисон спросили остальные.

Ничего нового на лице не обнаружилось и на теле тоже, как я ни смотрела. Но взгляд барона теперь разделяла и вся его свита. Они даже стали полукругом, удерживая лошадей под уздцы.

- Мне кто-нибудь что-нибудь разъяснит? Или вы так и будете стоять и смотреть?

В это мгновение еще недавно сизое небо заволокло серыми тучами, и грянул гром.

- Ладно, тогда расскажите хоть, кто такая жертвенница?

Молния ударила в ближайшее дерево, и осветила группу людей под ним. Злые физиономии незваных гостей были смутно знакомы. Кажется, это те самые охотники короля с луками и стрелами с хорошим прицелом.

- Вот черт!

***

Нардо перестукивал пальцами по белоснежной поверхности стола. Бабушка вновь предложила отдать котлы первенцу четы, и на этот раз родители согласились. Теперь и здесь дел прибавится, удрученно думал он.

- В твои владения перейдут все тринадцать котлов, три тысячи бесовской силы. – Сообщила мама.

- И дополнительные два озера. – Добавил отец.

- Что? – вопросила бабушка. - Два озера?!

- На самом деле за Нардо уже было закреплено четыре водных объекта и обслуживающий их персонал. – Не без гордости сообщил глава семейства.

В кабинет вошел один из бесов и сообщил, что столы накрыты. Но есть сейчас никто не захотел. В семье назревал скандал, в ходе которого лучше подальше держаться от колющих и режущих. Почуяв неладное, новый владелец тринадцати котлов ретировался за дверь.

И решил узнать, как дела у Гали обстоят. Хохот беса Степаненко еще за дверьми слышен был. Отчего в коридоре столпилось еще пятеро бесов из прислуги. Когда Нардо послал из заниматься своими делами и открыл двери, перед ним предстала невиданная картина: громко похохатывающий бес лежит на ковре перед зеркалом всевидящего ока и за бока свои держится.

- Ну и что там?

- Сейчас… Завтракают в обед!

- Бес, а сколько времени прошло?

- У нас шестнадцать минут, а у них двое суток. – Ответил бес, утирая слезы. – Хозяин, Вы бы видели, какая она покладистая в момент опасности.

- И на лошадь села?

- Вначале ее силой закинули, а когда духи объявились поблизости, так сама к коню подскочила.

- Духи? Степаненко, что ж не позвал?

- Так оторвались они. Одна беда, ей тяжко пришлось.

- Домой просилась. – Рассудил Нардо.

- Так они ее и отправили.

- Что значит - отправили? Как посмели мою жертвенницу обратно отправлять?

- За мазями лечебными отправили, а там…

- Что там?

- А там грабителей двое. Так Лютый, вот этот, - он на мужика в зеркале указал. – Их за дверь стеклянную выдворил.

- Да неужели, сам барон Кешик жертвенницу увел!

- Он самый, я поначалу тоже не признал, думал разбойничья стая.

- Что же теперь отмылись, ко дворцу правителя у них еще день пути.

- Галя потребовала, чтоб помылись, шоколадом шантажировала! – рассмеялся бес.

- И что смешного?

- А то, что жены неладное заподозрили, сковородки и скалки мужьям стали посылать! А Кешику так рыбьи потроха!

А в это время Галя в отображении красоту наводит: локоны чем-то промазывает, ноготки в краску красную мазюкает, втирает в кожу белый раствор и при этом улыбается. И зачем мылась, спрашивается? Жужжание, что над поляной раздалось, и бес с чертом услышали и с удивлением переглянулись, когда на свиту барона еда целехонькая и аппетитная посыпалась.