Выход из этой ситуации был только один: как можно скорее расстаться с девственностью. Тогда у него не будет предлога для отказа. Оба они хотели одного и того же, хотели страстно, всей душой.

Так дальше невозможно. Желать друг друга и ждать неизвестно чего, лихорадочно соображала она. Мы либо станем любовниками, либо разойдемся. Она верила: если случится первое, в конце концов Фрэнк передумает. Он захочет жениться на ней.

Однако Джейн не приходило в голову, что если она выполнит свою угрозу и ляжет в постель с незнакомцем, это может кончиться тем, что оборвется последняя ниточка, связывающая ее с Фрэнком.

Тем временем тот погрузился в собственные мысли. Хотя Фрэнк строго-настрого запретил себе думать о постели, ему была нестерпима мысль о том, что к Джейн прикоснется другой мужчина. Он по собственному опыту знал, что означают случайные связи, и не хотел, чтобы Джейн испытала это. Она была слишком хороша и слишком чиста для этого.

Понимая, что Джейн относится к своему смехотворному плану вполне серьезно, а у него нет ни одного аргумента, чтобы отговорить ее, Фрэнк решил изменить тактику. Он вспомнил о матери и ее настойчивом желании познакомиться с Линдой. Так я и сделаю, решил он. Приведу Джейн к маме, и та научит ее уму-разуму.

В самом деле, не случится ничего страшного, если он познакомит Джейн со своей семьей. Хотя объединенный клан Кэплен иногда действовал Фрэнку на нервы, он оставался для него одним из последних бастионов в битве за традиционные ценности.

Вдруг ему пришло в голову, что до Рождества осталось всего шесть дней. У них с Джейн не было никаких совместных планов. Он даже не успел купить ей подарок. Не откладывая дело в долгий ящик, Фрэнк тут же принялся осуществлять свой план.

— Давай заключим перемирие, — внезапно предложил он, беря в ладони ее озябшие руки. — На неделю. А заодно встретим Рождество с моими родными.

Это приглашение стало для Джейн полнейшей неожиданностью. На первых порах, когда Фрэнк стал приглашать ее с собой в разные места, не связывая это со сбором информации для своей колонки, она подумывала о том, чтобы провести часть праздников вместе, но после ссоры в пятницу потеряла на это всякую надежду.

Заинтригованная внезапным желанием Фрэнка познакомить ее своей семьей, Джейн решила согласиться.

— Ладно, — сказал она. — Я принимаю твои условия. С удовольствием приду на обед к твоим родителям… если ты пригласишь и мою бабушку.

— Бабушку? — недоуменно уставился на нее Фрэнк.

— Я говорила тебе… Если я не проведу Рождество с ба, она останется совсем одна. Кроме того, я хочу побыть с ней.

Фрэнк согласился скрепя сердце: отказать было нельзя. Оставалось надеяться лишь на то, что в шуме и гаме, которые обычно царили на празднествах семейства Кэплен, никто не обратит внимания на чопорную старую леди.

— В рождественский вечер у нас всегда проходит большой семейный сбор, — объяснил он. — Если с бабушкой все будет о'кей, я заеду за вами обеими в четыре часа.

На обратном пути Фрэнк вел ее за руку, чувствуя, что одержал пусть маленькую, но победу. Он сильно рассчитывал на помощь матери. Правда, если мать преуспеет в своих доводах, они с Джейн вернуться к тому же, с чего начали: будут проводить время вместе, пытаясь не довести дело до постели.

Утром на Рождество выпал снег, накрыв пушистым одеялом шумные улицы и одарив белыми пуховыми шалями голые ветви деревьев. Джейн, облаченная в цветастый халат, стояла у изразцового камина в гостиной бабушки и распаковывала подарки. Когда они проснулись, в доме было холодно, и они с бабушкой передвинули обитые синим бархатом кресла поближе к благодатному огню.

Джейн подарила бабушке бирюзовый стеганый халат, большую коробку шоколада и последний детектив почитаемой старушкой Агаты Кристи. Пожалуй, единственной слабостью бабушки были конфеты и чтение в постели романов, от которых по спине бежали мурашки.

Настала очередь Джейн. Она тихонько вскрикнула от удовольствия, вынув из сине-серебряной фольги средних размеров коробку и обнаружив в ней любовно связанный старушкой бледно-желтый мохеровый свитер.

— Ох, бабушка, это замечательно! — воскликнула она. — Великолепная работа!

Нежные щеки бабушки зарделись от похвалы. Она бросила на внучку любовный взгляд.

— Я рада, детка, что он тебе понравился, — сказала она. — А теперь открывай второй сверток. Лучшее я припасла напоследок.

В маленькой коробочке, украшенной изображением ветки остролиста, лежали изящные бусы из отборного жемчуга молочного цвета. У Джейн расширились глаза.

— Разве не это ожерелье ты надевала на свою свадьбу? — спросила она. — А мама — на свою?

— Оно самое.

— Я его обожаю! Но почему ты решила подарить его мне именно сейчас? Я не собираюсь замуж. И даже не обручена…

— Знаю. — Бабушка положила испещренную голубыми венами руку на плечо внучки. — Я наблюдала за тобой, милая. Пришло время любви, верно?

— Да, — призналась Джейн. — Я хотела бы жить с ним до конца своих дней.

— Тогда к этому нужно как следует подготовиться. О, я понимаю… Отношения у вас непростые. Поначалу так и бывает. Помню, твой дедушка…

С довольной улыбкой бабушка рассказала еще одну историю о том, как смуглый бесшабашный красавец Стэнли Мортон, только что приехавший из Ирландии, гонялся за ней, пока не попался в искусно расставленные сети.

Джейн слушала вполуха, держа в руке жемчужное ожерелье. Способы ухаживания изменились, уныло думала она. Теперь влюбленные играют по другим правилам.

После позднего завтрака и игры в скрэббл Джейн тщательно одевалась к обеду у родителей Фрэнка. Она выбрала темно-синее бархатное платье с белым кружевным воротником. Расчесав остриженные «под пажа» волосы цвета красного дерева, девушка застегнула на шее жемчужное ожерелье. Что они обо мне подумают? — тревожно спросила она себя. Я хочу им понравиться.

Она видела в окно гостиной, как Фрэнк поднимался на крыльцо. Впервые он был в длинном пальто — правда, по-прежнему без шляпы. Щеки его были румяными от мороза. Джейн видела, какое сильное впечатление произвели на него широкие подъезды и башенки дома, напоминавшего имбирный пряник.

Услышав звонок в дверь и внезапно занервничав, она побежала открывать. Фрэнк наклонился и поцеловал ее. Губы его были холодными, а дыхание теплым.

— С Рождеством, — сказал он и тревожно оглянулся, как будто только сейчас понял, что бабушка может наблюдать за ними. — Чудесно выглядишь. Я тебе кое-что привез.

— У меня тоже есть для тебя подарок, — ответила Джейн. — Пойдем в гостиную. Бабушка скоро будет готова.

Они сидели бок о бок на диване стиля королевы Виктории, отделанном палисандровым деревом, лицом к холлу и изящно изогнутой лестнице. Руки Джейн слегка дрожали, когда она разворачивала новенький словарь для разгадывания кроссвордов.

— Спасибо, — сказала она, целуя его в щеку. — Замечательно. Я давно мечтала о таком.

Фрэнк получил от нее в подарок кофейную кружку. Уж эту кружку ты будешь держать в чистоте, уныло думал он, выражая свою благодарность. Начинается новая жизнь. Держись, старик…

Когда обмен подарками состоялся, они не знали, что сказать друг другу. Несколько минут в столовой стояла тишина, которую нарушало лишь тиканье старинных часов. Фрэнк догадывался, что она боится встречи с его родителями не меньше, чем он боялся знакомства с ее бабушкой.

Наконец появилась бабушка — в темном шерстяном платье. Ее снежно-белые волосы были уложены в прическу по моде двадцатых годов. Перед Фрэнком стояла хрупкая старушка с идеально прямой спиной и проницательным взглядом. Когда Джейн знакомила их, у Фрэнка возникло неловкое чувство, что бабушка внимательно изучает его, стараясь понять: годится ли он в женихи ее драгоценной внучке.

Джейн находится в надежных руках, молча внушал он. Ни за что на свете я не смог бы обидеть ее. Глаза бабушки засияли так, словно она прочитала его мысли.