Фрэнк проводил ее до дверей номера, но прощаться не торопился.

— Может, немного погуляем вдоль берега? — предложил он. — Вечер прекрасный… Мне бы хотелось побольше побыть с тобой.

Держась за руки, они спустились на песок и скинули обувь. Над головой светила полная луна.

Это случилось в тени пальм, под настойчивый шум прибоя. Они ждали весь вечер; у обоих от желания дрожали губы. И поцелуй, бросивший их друг к другу, обладал куда большей магической силой, чем все фокусы колдуна-вудуиста.

Фрэнк властно и в то же время нежно прильнул к ее рту. Губы Джейн, изголодавшиеся по этому прикосновению, раздвинулись и пропустили его язык внутрь. На мгновение их дыхание смешалось; затем язык мужчины проник еще дальше, стремясь погрузиться в потаенные глубины ее рта.

Одна сильная рука обхватила ее затылок и заставила запрокинуть голову; в это время вторая поглаживала сквозь ткань ее нежные ягодицы. Затем Фрэнк крепко прижал девушку к себе, заставив почувствовать жар овладевшего им желания.

Никто раньше — даже Фрэнк — не целовал так Джейн. Никогда она не испытывала такого желания отдать другому всю себя, всю свою нежность. Жар опалял жаждавшее ласки тело, подкрепляя решимость отдаться ему здесь и сейчас. Джейн знала: вот он, мужчина, которого она будет любить вечно. Она хотела дать ему все, что могла. Все, что имела.

А Фрэнка неудержимо влекло к ней. Горячие, страстные губы, прильнувший к нему нежный живот… это было больше того, что может вынести мужчина. Ему хотелось обнажить ее груди, омыть губами тугие соски, погрузиться в теплую, влажную упругость между ее бедрами.

Джейн, думал он. Милая Джейн! Я хочу овладеть тобой, войти в тебя, стать твоей частью. С каждым вздохом я хочу тебя все сильнее. Каждая капля крови молит взять тебя, опуститься с тобой на песок и накрыть своим телом.

Она хотела того же. Он знал, чувствовал это… и все же не мог позволить себе уступить ее желанию. Внутри, как бриллиант в лавине рубинов, скрывалось нечто новое, небывалое в его сексуальном опыте: стремление заботиться и защищать.

Впервые он ощутил это чувство, когда едва не овладел ею у себя дома. Еще тогда он понял, что совершил бы роковую ошибку, если бы воспользовался этой девушкой и ничего не дал взамен.

А Джейн не могла думать ни о чем другом, кроме своего желания.

— Фрэнк, — умоляла она, изнемогая от стремления дать выход своим чувствам, — я не могу больше… Пожалуйста… не отвергай меня.

Он на мгновение застыл, прижавшись лицом к ее плечу и собираясь с силами.

— Не могу, радость моя, — признался Фрэнк; каждое его слово отдавалось судорогой внутри него. — Я хочу этого… ты даже не представляешь себе, как хочу. Но у меня есть чувство долга…

Его жестокость заставила Джейн оцепенеть. О да, ты хочешь, горько подумала она. Но не так сильно, чтобы взять на себя обязательства, которые я согласилась бы выполнять всю свою жизнь.

Ей захотелось ударить Фрэнка и причинить ему боль. В глазах Джейн полыхнул серебристый свет.

— Знаешь, что ты можешь сделать со своим драгоценным долгом? — крикнула она. — Вот именно… Засунь его в самое неудобное для тебя место! А теперь катись отсюда подальше, или я потребую, чтобы тебя арестовали!

Она подхватила сандалии и побежала к себе в номер. Надеюсь, он проведет на ногах всю ночь, негодующе думала девушка, вставляя ключ в замок. Потому что я не засну ни на секунду.

Фрэнк остался на берегу. Хотя его так и подмывало броситься следом за Джейн, он не тронулся с места. Если он согласится на ее предложение, то тем самым примет на себя ответственность, равносильную обещанию жениться. Фрэнк не обратил внимания на то, что эта мысль уже не казалась ему такой невыносимой, как раньше.

На следующее утро Джейн проснулась поздно. Тупо ныл затылок, болели глаза. Она попыталась стряхнуть с себя сон и понять, отчего так муторно на душе. Мгновение спустя, вспомнив, каким крахом закончилась главная ночь в ее жизни, девушка застонала, приняла две таблетки аспирина и закрыла глаза. Было почти десять часов, когда она заставила себя встать, принять душ и одеться.

— Что дальше? — спросила тихо она, доставая из холодильника содовую, лишь бы не спускаться вниз и не встречаться с Фрэнком. Позвонить Майку и сказать ему, что я хотела бы вернуться к тому, на чем мы расстались, невозможно. Это значило бы действительно использовать его.

И все же она не хотела, чтобы ее поездка оказалась пустой тратой времени. Глянув на расписание, висевшее на стенке платяного шкафа, она увидела, что автобус до города отойдет через десять минут. Может, съездить? Осмотрю местные достопримечательности, пройдусь по магазинам… Все равно надо что-нибудь купить бабушке… Она надела на плечо кофр с фотоаппаратом, взяла сумку и вышла из номера.

Как и накануне, Фрэнк сидел в своем джипе, читал газету и ждал появления Джейн. Увидев, что девушка села в автобус, он включил зажигание и поехал следом. Ему не хотелось выслушивать новые обвинения.

Двадцать минут спустя шофер высадил пассажиров у почты, на восточной окраине города. За небольшим парком в лучах утреннего солнца сверкали желто-кремовые Стены форта, построенного для защиты от пиратов. Надо осмотреть его, а заодно и другие исторические памятники. Можно будет написать статью для полосы «Паблик ньюс», посвященной путешествиям, подумала Джейн. А по магазинам пройдусь после ланча…

Джейн не видела, что Фрэнк следует за ней по пятам. Он старался держаться подальше и прятался за спинами идущих экскурсантов. Когда Джейн осматривала гарнизонную тюрьму и фотографировала через решетку давно пустовавшей камеры яркие цветы царского делоникса, Фрэнк, словно гнусный тип, преследуемый полицией, скрывался под мрачными сводами древних кирпичных арок.

Однако, когда по выбитым каменным ступенькам девушка поднялась на крепостную стену и остановилась рядом с пушками и развевавшимися по ветру флагами, чтобы посмотреть на гавань, Фрэнк не мог избавиться от искушения присоединиться к ней. Надо было попробовать объясниться, хотя он сомневался, что из этого выйдет что-нибудь путное.

Увидев его сильную худощавую фигуру и растрепанные ветром волосы, Джейн нахмурилась.

— Что ты здесь делаешь? — гневно спросила она. — Разве вчера я не велела тебе держаться от меня подальше?

— Джейн… — Надеясь, что никто не обращает на них внимания, Фрэнк схватил ее за руку. Девушка немедленно вырвалась. — Не может быть, чтобы ты говорила это серьезно…

Джейн бросила на него недоверчивый взгляд.

— Ты что, сумасшедший? Да я бы спрыгнула со стены, если бы не знала, что ты прыгнешь следом!

Она резко повернулась и направилась к северо-западному бастиону, чтобы сфотографировать оттуда гавань. Внизу покачивались стоявшие на якоре яхты. Бирюзовая вода бухты отражала тени реявших в небе фрегатов.

Заметив блокнот, торчавший в заднем кармане ее брюк, Фрэнк понял, что она хочет написать о своем путешествии. Хорошая мысль, подумал он. Надо бы и мне сделать то же самое. Жаль, что они не могли поработать над статьей вместе.

К большой досаде Фрэнка, он чувствовал себя последним щенком, плетясь за ней к старой таможне, колокольне с круглым куполом и часами, нарядному Дому правительства, напоминавшему слоеный торт, и старинной церкви. Она едва успела свернуть во двор церкви, как хлынул сильный дождь.

Они тут же нырнули под ветви огромного дерева. Дождевые капли стучали по старым камням, а сквозь листву продолжали пробиваться солнечные лучи.

— Джейн, — сказал Фрэнк. — Давай поедим вместе. Я хочу помириться.

— Тебе это не удастся даже за миллион лет! — Она решительно достала из сумки подаренный бабушкой зонтик.

Джейн съела сандвич и выпила бутылку ананасового напитка в ближайшем кафе. Фрэнк в это время сидел за соседним столиком. Нужно от него избавиться, думала девушка. Он все портит. Я не могу сосредоточиться даже на статье, не говоря о том, ради чего приехала сюда.