Внезапно коннект прервался, и обновленная страница в браузере выдала ошибку. Степан стал перебирать все ему известные сайты, но те тоже не хотели загружаться. Поисковые системы выдавали только сохраненные в своей памяти, кэшированные страницы.
Вечером, от писающих кипятком иностранных информационных агентств, Степан узнал, что Россия как-то ухитрилась обрубить доступ во всемирную сеть, сохранив ее работоспособность внутри собственных границ. Позвонить в страну тоже оказалось невозможным. Такая добровольная информационная самоизоляция огромного государства вызвала настоящее цунами негодования во всем «цивилизованном» мире.
Россия закрыла границы, но сделала в это в своей неповторимой византийской манере. Пограничники запретили вход в воздушное и морское пространство для всех иностранных самолетов и судов, поезда не пускали в страну из-за «террористической угрозы на железнодорожных путях», автомобильный транспорт заворачивали по аналогичной причине. В пределы государства стало возможным попасть только через дружественные страны, а таких оказалось ровно две. Сложилась весьма непростая ситуация — с территории родины перестали прилетать гражданские самолеты, а для авиалайнеров чужих государств небо оказалось закрытым.
Это все произошло в тот день, когда Соболев сумел договориться с командиром борта МЧС, стоявшего в аэропорту Варны. Те прилетели опять что-то показательно тушить, кого-то спасать, согласно внешнеполитической воле все еще играющих в империю государственных мужей, и оказывать прочую помощь братским славянским народам, обычно открещивающихся изо всех сил от этого покровительственного родства.
Он уже, держа дочь за руку, прошел сквозь двери аэропорта, когда по громкой связи истощенным от ругани с пассажирами голосом, объявили о том, что туристы с российским гражданством могут не терять здесь время и идти обратно, куда угодно, но отсюда, так как самолетов в ближайшее время не будет. Проход для них через таможенный пост невозможен. Голос помолчал, и на всякий случай дополнил запрет в более категорической форме, присовокупив, что проход русским вообще запрещен.
Соболев остановился на пару секунд в нерешительности. Но спустя несколько мгновений, крепко сжав руку Иришки, твердо направился к стойке с пограничниками. И положил паспорта на стойку перед проверяющим. Через пять минут, выдержав нервотрепку небольшого допроса он гордо прошел к посту личного досмотра. Еще бы, служивые в первый и, наверное, последний раз в жизни, видели паспорта граждан Родезии. Степан уже пару лет как озаботился приобретением так называемых маскировочных паспортов, выдаваемых на вполне легальных основаниях различными пронырливыми фирмами. Очень полезная вещь, например, когда нужно оставить на неохраняемой стойке рецепции отеля свой загранпаспорт, или отдать документ в залог за прокат авто или скутера. Их бы, наверное, и не пропустили по этим не совсем законным паспортам, но пара вложенных между страниц банкнот сделали свое дело. Правильно говорят: «Курица не птица, Болгария — не заграница».
Уже обнаглевший до нельзя Соболев, ощущающий себя минимум Д'Артаньяном в конце эпопеи с подвесками, остановил у выхода на взлетное поле проезжавшую мимо порожнюю автотележку, и немного поторговавшись с оператором-водителем снял это транспортное средство в виде такси. Cидя на паллетах для багажа, они выехали на полосу и с ветерком совсем как на курортном «паровозике», подкатили к борту МЧС.
Член экипажа, торопливо спрятав конверт с оговоренной суммой, завел их внутрь огромного самолета, где посадил на откидные сиденья в темном уголку. Степан думал, что они окажутся единственными здесь пассажирами, но через несколько минут подъехал автобус, и в чреве летающей металлической сардельки с крыльями стало довольно многолюдно. Эффект переполнения возник оттого, что по большей части вновь прибывшими оказались женщины с маленькими детьми. В основном, судя по разговорам, они оказались женами дипломатов, представителей фирм и работающих по контракту различных гражданских специалистов. Пока взрослые пытались разместиться на полу отсека, раздергивая тюки с палатками и складными кроватями из спец-наборов МЧС-ников, неутомимые дети затеяли игры по всему огромному салону.
Командир корабля, видимо имея четкие указания, не стал излишне задерживать взлет и самолет оторвался от земли, хотя вновь прибывшие пассажиры еще не успели как следует разместиться. Степан, насторожившийся, когда самолет начал плавно выруливать, а затем неожиданно быстро для суетящихся пассажиров набрал скорость принятия решения, схватил пробегающую мимо пару заигравшихся детенышей и посадил к себе на колени. Иришка тоже перед самым отрывом прихватила своими клешнями какого-то мальчонку, возрастом чуть меньше ее. Соболев зря беспокоился, мастерство пилотов не вызывало никаких сомнений. Разгон и отрыв о полосы они провели настолько чисто, что почти никто из находившихся в салоне самолета не потерял в этот момент равновесия.
Перелет не должен был продлиться дольше трех часов, но Степану он показался вечностью — дети плакали и орали непрерывно, перекрывая своим ором гул двигателей. Единственная стюардесса сбилась с ног пытаясь обеспечить всех водой и едой. Для этого ей пришлось выпотрошить не один комплект аварийного НЗ, которые почему-то не выгрузили в аэропорту.
Через два часа к пассажирам вышел побелевший бортинженер и срывающимся голосом поведал, что в Москву они не полетят. Есть приказ двигаться к Петербургу. На все вопросы, косясь на детей и на мамочек в положении, он отвечал, что все нормально, виновата нелетная погода над столицей. Начавшийся накал пересудов достиг высшей точки кипения, когда спустя сорок минут тот же персонаж, немного запинаясь, сообщил о том, что Пулково также закрыто для посадки. И теперь принято решение садиться на полосу аэропорта Бесовец, что рядом с Петрозаводском. Взрослые неожиданно перестали обсуждать происходящее, боясь озвучить страшное. Всех начали мучить черные предчувствия. Лишь неугомонные дети все также с криками скакали по салону, а самые маленькие не переставая ни на секунду, плакали на руках у матерей.
Когда неожиданно прорезав низкую облачность, самолет снизился, и зажегся сигнал посадки, Степан уже привычно подхватил нескольких детей и прижал к себе, работая поясом безопасности. Самолет также плавно как взлетал, коснулся земли а затем, завершив торможение, остановился. Капитан корабля по громкой связи, сразу после стандартных слов приветствия, попросил без лишней задержки покинуть борт. Люди и сами хотели уже выйти наружу из закрытого помещения, там более что многие ощущали страх перед полетом и сами не желали находиться в чреве этой летающей машины больше чем необходимо. Всех пассажиров доставили в абсолютно пустое здание аэропорта. И там им рассказали, что произошло в стране на самом деле за последние пару суток, и самое главное, что случилось за пять часов, пока они летели.
По всей стране действительно прошли массовые выступления демонстрантов, перетекшие в погромы и столкновения с силами правопорядка. По официальной версии, которая как ни странно совпадала с правдой, во всем оказались виноваты заклятые заокеанские друзья, и соцсети с блогами под их контролем. Но вот конкретных доказательств, чтобы четко обозначить casus belli, повод к войне, насобирать так и не успели. Вдобавок в военной доктрине государства, вечно отстающей от современных реалий, напрочь отсутствовало четкое определение такой угрозы. И враги, не ограничиваясь искусственно вызванными беспорядками, нанесли еще несколько ударов по инфраструктуре, внедрив разрушительные вирусы в программное обеспечение стратегических объектов. Как известно, для нанесения огромного урона необязательно поражать конкретно военные объекты — выведи из строя: системы управления воздушным движением, а в России она ныне полностью в руках гражданских, так как аналогичные военные структуры ликвидировали; управление энергосистемами; управление ж/д движением; компьютеризированные коммунальные системы; управление ГЭС и АЭС; метерологическтие службы; больницы, начиненные всяческой аппаратурой, соединенные с другими специализированными центрами для дистанционных операций — и в стране начнется хаос. Международная ситуация накалилась до предела.