Выварка-печка не греет помещение без стекол. Изо рта валит пар, как на улице. Руки от холода красные, словно гусиные лапы.

Моя правая нога с утра не болит. Большой осколок упокоился с миром. Спи спокойно, мой железный товарищ!

К нам приходили военные. Смотрели документы. Всех записывали. Строго сказали:

— Если от ваших домов или из садов будут стрелять по нашему посту, мы вас всех расстреляем!

— Кто стрелял, те давно ушли — ответила мама. — В наших домах только замученные войной мирные люди! Есть старики, дети. Никаких боевиков тут нет!

Военные нам не грубили. Оказались трезвыми.

Я, как только они появились, ушла в квартиру к бабушкам-соседкам.

Мне не хотелось говорить с военными людьми.

Они записали себе наши данные и ушли.

Теперь стреляют только ночью. По садам из пушек — «на всякий случай!»

Снаряды разрываются через дорогу от нас. Ночью постоянный мерцающий свет за окном. Горят заборы. Горят дачные домики. А к нам только залетают осколки.

Днем же «играются» снайпера. Идешь, а они пугают. Стреляют под ноги или над головой.

Прострелили мне бидон, когда я несла воду с нижней улицы. Я испугалась, бросила его на железнодорожном полотне и убежала. Мама громко выругалась русским матом. Вернулась и взяла бидон. Сказала:

— Хоть половинку, а принесем!

Здорово! Бидон превратился в водяную мельницу.

Хорошо, что по ногам не попали. Только жалко воду!

Еще в походе за водой я видела труп пса на дереве. Он висел очень высоко, распяленный между ветвей на самой верхушке. Туловище частично истлело. Осталась бело-серая шкура. И печальная собачья морда, глядящая на людей сверху.

Сначала я не могла понять, как его занесло туда? Собаки ведь не кошки.

А потом догадалась — его забросило туда взрывной волной!

Ищем доски со стороны двора, где расположены подъезды. Стены родного дома делают нас невидимыми для тех, кто стреляет. Одну женщину недавно ранили. Она переходила дорогу к Зеленому детскому саду с ребенком на руках. Мы боимся ходить через эту дорогу. Но кушать нечего. И мы рискуем! Перебегаем трассу на скорости и «зигзагами».

Мир, в котором мы блуждаем, обуглен и исхлестан железом. Мы заходим в разбитые чужие дома без дверей и окон. Там страшно! Особенно когда спускаемся в подвалы в поисках еды, консервов. Мы знаем, что подвалы часто заминированы, и люди взрываются в них, протягивая руку к банке с вареньем или запинаясь за растяжку.

Постоянно мы натыкаемся на убитых, и почти всегда это люди средних лет, женщины, мужчины в домашней одежде. Найти еду очень трудно! Но иначе не выжить.

Продукты давно разобрали голодные люди: мирные жители, и те, кто защищал город друг от друга, — боевики и русские военные. Ведь кушать хотели все! И по возможности — разнообразно! Несколько дней мы вообще ничего из продуктов не находили, и я ела снег, набирая его, где почище.

Но, наконец, нам повезло! Вчера мы нашли соленые помидоры в банках. Целых пять банок принесли. Я сразу съела одну, и заболели желудок и печень. Еще я нашла спички и баночку с остатком кофе на самом дне. А мама недавно нашла мокрую гречневую крупу в целлофановом пакете. Не знаем, сгнила она или нет? Может быть, она окажется съедобной?

Всезнающий народ, проходя по нашему двору, утверждает:

— Начали раздавать бесплатную еду! Чай с молоком! Кашу!

Где этот «рай», никто толком не знает.

Указывают совершенно разные районы города.

Но, там — стрельба.

Царевна Будур.

9 февраля 2000

Ходили за водой. Вернулись, а у нас дома «гости».

Роются в наших вещах и в шкафу с книгами.

Едва мы зашли, они щелкнули затворами автоматов и напряженно поинтересовались:

— Вы кто такие?!

— Мы здесь живем! А кто вы? — спросила у русских военных мама.

Она зашла и сразу села.

Мы очень устали, так как путь был неблизким. У дальнего колодца с водой всегда большая очередь! Разумеется, свои документы с пропиской мама им показала.

Паспорт и свидетельство о моем рождении — тоже.

— Как на территории большой тюрьмы, — грустно пошутила она.

— Мы хорошую библиотеку у вас обнаружили. Периодически заходим и книги берем! — просто объяснили военные.

Мне сразу вспомнилась первая война, и сожженное на костре из паркета, прямо посередине дедушкиной квартиры, дореволюционное издание Пушкина. Это солдаты готовили себе обед! «Тогда они просто жгли костры из книг прямо в квартирах, сейчас читают — это хорошо»,— подумала я.

Они продолжали что-то искать, прямо при нас. И одновременно с этим занятием — решили познакомиться. Выяснилось: один из них Саша, а второй сказал, что его зовут Капитан.

— Правильно! Лучше читать, чем пить водку день и ночь! — ворчала на «гостей» мама. — Но когда входная дверь заперта, то не надо ее ломать! Лучше по-человечески, подождать хозяев.

Мама, словно библиотекарь, показывала им полки, где расположились фантастика и детективы, где стояли книги по истории, письма, мемуары, дневники.

— Здесь посмотрите! — незаметно для себя увлеклась она. — У нас тут расположено веселое

и забавное чтение: «12 стульев» Ильфа и Петрова, и Аверченко, и Козьма Прутков.

А потом вдруг неожиданно предложила:

— Я подарю вам то, что станет со временем вашей памятью! Чтобы вы знали, где побывали.

У нас, на Кавказе, — особенная, неповторимая культура! И легенды — замечательные! Мой отец русский. Он был влюблен в этот край! Учил местные языки. Чтил обычаи! Многие из них внедрил в домашний быт.

Мама достала с самой верхней полки большой красочный альбом под названием «Чеченцев древняя земля» и отдала тому, кто был Сашей. «Капитану» она предложила книгу воспоминаний Аллы Дудаевой — вдовы первого президента Чеченской республики.

Русские военные оказались довольны.

- Не слушайте античеченскую агитацию! — сказала мама. — Не думайте, что тут живут безграмотные «чурки». Почитайте стихи! Посмотрите картины! Интересны темы и исполнение! Вот, например, брошюра с выставки детского рисунка. Дети-чеченцы прекрасно рисуют! Они склонны к танцам и спорту. Очень музыкальны!