Скелет, оставшийся от четырехэтажного соседнего дома, опасен, он едва стоит. Часть балконов верхних этажей повисла, как гирлянда, над пропастью, а квартиры давно рухнули вниз. Пенсионерка Галя перед войной жила на самом верхнем, четвертом этаже и очень благосклонно относилась к вторжению федеральных войск.

— Вы не понимаете! — кричала она на весь двор патриотические речи: — Российские военные не будут уничтожать наши дома! Они наносят точечные удары только по боевикам!

Интересный факт: когда в начале войны бомбили — самой первой рухнула вниз именно ее квартира.

Галя (выйдя из подвала дома) долго тогда стояла во дворе и молча, плакала. А ее рыженькая собачка мелко тряслась на руках.

Кстати, вчера в Грозный прилетал Путин. Этот дядька баллотируется на пост Президента РФ. Взрослые говорят, что он — молодой и перспективный. Хотя толком никто ничего не знает о нем.

Вспоминаю

В начале декабря прошлого года, до «зачистки», в соседнем доме был ранен мирный житель, армянин. Ему частично оторвало пальцы рук. Молодой мужчина погиб.

Он пытался перейти городскую линию фронта, в районе остановки «Ташкала». Надеялся получить медицинскую помощь. С нашей стороны — его выпустили боевики. Дальше российские солдаты идти не разрешили. Когда он повернул назад, в сторону своего жилища, ему стреляли в спину.

И убили на глазах у матери.

Старушка-мать прибежала к нам. Просила помочь забрать тело сына.

Но соседки и моя мама не решились. Честно признались: «Мы боимся! Дети могут остаться одни!» Так они объяснили свой отказ несчастной женщине. Покормили ее, поплакали с ней. И все.

Из соседнего дома мать убитого скоро ушла. Не смогла жить в своей квартире без сына. Она поселилась у знакомых, недалеко, в нашем же районе.

Но не обиделась на мою маму и на Стасю с Ниной. Впоследствии приходила в часы затишья повидаться!

Те жильцы, которых не выгоняли из дома на «зачистку», все плачут, что у них ничего нет. Мы зашли в соседний дом, к Гале и Лиде.

У стены одной из комнат стоят примерно 20 мешков из-под сахара, очень белые и чистые, набиты какими-то мягкими вещами. Они аккуратно зашиты, приготовлены к отправке.

- Желаете пересмотреть? Сами распорите швы и ищите свое! А потом сами зашьете! — нагло заявила Лида, когда мама у нее на кухне нашла наше полотенце.

Мама им ответила, что ничего искать не будет. А во всем разберется Бог.

Мама отобрала у них из наших вещей то, что сразу бросилось нам в глаза, — крышку от большой кастрюли, в которой когда-то была мука, и полотенце. Наше чайное полотенце Галя, по ее словам, «нашла на свалке».

Ссориться не стали. Распарывать чужие мешки, искать там свои вещи нам было противно. Нервничать, рыться сил не было. Мама упрямо и гордо произнесла:

— У нас все было и снова будет!

Вечером мы узнали, что солдатами был убит родственник бабушки Нины.

Он работал на телевидении до войны. Этого человека знали многие.

Будур.

25 марта 2000

Я целый день дома. Болит сердце.

Алик у нас каждый день, но я стараюсь не давать ему надежды, чтоб не причинить боль потом. Судьба у него невеселая. После смерти матери отец женился. В новом браке появились дети. Алик с детства ощущал свою ненужность. Отец запил. Поэтому Алик ушел жить к другу, в чеченскую семью. Теперь, своего товарища Алик зовет братом, а его маму — своей матерью. Где-то далеко у Алика есть родная старая бабушка. Они не видятся.

Весь вечер он говорил с моей мамой. Объяснял, что спиртное пьет редко. Говорил, что я ему нравлюсь, и он хотел бы жениться на мне.

Рассказывал, что когда российские военные нас и людей из дома напротив увели, их, как оставшихся, посадили в подвал. Самого Алика, его приемную мать, названого брата и русских бабушек-пенсионерок Галю и Лиду. У Гали на руках была маленькая, чудом выжившая домашняя собачка. А сверху на крышку подвала военные поставили холодильник.

Так они просидели четверо суток. Без еды и питья. Мужчины и женщины.  Молодые и старые. Пенсионеркам стало плохо с сердцем.

Люди сумели выбраться, разломав часть стены и прорыв куском железа тоннель на улицу! Иначе бы умерли от голода!

Бауда и Алика военные избили за такие «самовольные» действия, но на этом все и закончилось.

А неделю назад в очереди за бесплатной кашей я познакомилась с молодой женщиной Машей. У нее есть сын, а муж погиб в первую войну.

Маша живет со старой больной матерью.

Выживают они трудно. Приходится собирать банки, бутылки и сдавать. Алик был с нами. Он понравился Маше. Я хочу их подружить.

Сегодня мне не пишется.

Сердце «горит» внутри, если резко повернуться — острая боль.

Патошка.

27 марта 2000

Я потеряла сознание на несколько минут.

И чуть не умерла.

Увидела, что люди и предметы состоят словно из золотых пляшущих мушек, и отключилась. Я попала в трубу из хрусталя или чего-то подобного.

Меня тащило вверх на огромной скорости, и полупрозрачные создания, похожие на электрических головастиков, кричали мне:

— Скорее вверх! Скорее лети с нами! Быстрее, а то не успеешь!

Я чувствовала легкость и совсем забыла, что умираю.

А потом меня перестало тащить — и я рухнула вниз.

Это случилось в очереди за бесплатной кормежкой.

Очередь дралась, и голодные люди вырывали куски хлеба и кашу у «раздатчиков бесплатного питания». Потом меня возили в военно-полевой госпиталь МЧС и делали уколы.

Врач сказал:

— Это сердце. Его еле слышно.

И дал еще с собой таблеток.

Мама бесилась, что я ничего не могу делать по дому.

Сегодня стала на меня орать из-за чайника: он разлился. Ударила!

Неожиданно мама надела самое длинное платье. Самый большой платок. И ушла. Без документов. Искать смерть.

Сказала, что не хочет жить. Чем так голодать и унижаться в очередях, постоянно болеть, — лучше пуля снайпера!