Но мы ничего не возьмем с собой, умирая, совсем ничего.

Я это точно знаю.

Несколько дней назад приезжала Золина с дочкой.

Их квартира серьезно пострадала. Мать и дочь ночевали у наших соседок.

Золина собрала остатки имущества среди пыли и пепла.

Рассказала, что ее муж Сулейман к ней не доехал. Пропал.

Патошка-Будур.

26 апреля 2000

У нас гость. Его брат передал мне записку от Аладдина — из лагеря беженцев в Ингушетии.

Братья Борзовы, их старая мать и сестра на время уезжают в Ингушетию. На днях там будут давать дополнительную гуманитарную помощь. Берутся передать мое письмо Аладдину и Джинну. Оказывается, в Ингушетии с родными Джинна они жили на одной улице! Когда наши соседи простудились зимой и болели — родственники Джинна ежедневно давали им молоко! Как тесен мир!

Когда грузили остатки вещей Элиты, я стояла в своем подъезде. Не помогала. Элита теперь не может видеть тех, у кого русская фамилия. Ненавидит. Я ее понимаю. Зато соседи-чеченцы, помогавшие ей грузить вещи и плачущие от сочувствия над участью ее мужа, своровали часть сумок, спрятав их за подъездную дверь.

В частности — Аза, Лина и Резван. Потом, когда машина с несчастной вдовой скрылась за поворотом, они вытащили эти сумки прямо к подъезду и стали делить награбленное. Не стесняясь ничего и крича от возбуждения! Но, оказалось, что они украли детские курточки! Ведь в той семье много малышей-девочек! Они мерили их прямо во дворе, но детские курточки взрослым обалдуям были малы. Аллах их наказал!

Потом они посмотрели и увидели, что я за всем наблюдаю из своего подъезда.

Аза прошипела:

- Будет теперь болтать, русская тварь!

И они зашли в дом напротив.

Будур.

1 мая 2000

Вчера шел сильный дождь. Сейчас — солнце.

Мародеры всю ночь лазили по нашему дому. Необходимо срочно ставить дверь на подъезд!

Хоть бы Башир приехал!

От других соседей толку нет. Теперь жить страшно! Гораздо хуже, чем в войну.

С зимы длинные проходы-лабиринты, пробитые военными между квартирами второго этажа, соединяют все подъезды. Люди заходят в одном месте, а выходят из окон или из других подъездов. Мародеры научились выходить с пустыми руками. А потом собирать на тачки вещи, заранее выброшенные из окон.

Два дня назад приходил милиционер. Он рассказал новость. «Оказывается», меня в войну украли боевики! Такое приключение, а я не знала!

Но мама и бабушки-соседки заявили: этого у нас не случалось! Милиционер-чеченец, прислуживающий при комендатуре новой власти, подошел к нашему столу, открыл книгу и увидел фотографию Джинна и Аладдина. Он спросил:

— Это кто?

Мама страшно рассердилась.

— А вы наглец! — заметила она.

И чтоб подразнить этого человека, сказала:

— Это парни с бухгалтерских курсов, где я занималась перед войной!

Пришедший настоящий бегемот! Закрыл наши двери и ко мне. Тянет свои ручищи! Скотина! А когда мы его пристыдили, дали отпор, он разозлился! Заявил:

- Я — власть! Я захочу — к вам в двенадцать часов ночи приду! Устрою проверку паспортного режима. Чтобы не выкобенивались!

Мама порозовела от злости:

— Один раз зайдешь — больше не захочешь! — закричала она и показала «власти» неприличный знак из пальцев. Теперь опешил он. Пообещал, что увезет меня на допрос.

Мама обозвала его «кретином» и сказала, что у меня было ранение на рынке, в октябре.

У нас десятки свидетелей! Что если она еще раз увидит его на нашем пороге, жалоба русскому коменданту в новую администрацию обеспечена! С копиями справок от врачей.

Из больницы № 9, госпиталя МЧС!

— За клевету и сочинительство вылетишь со своей «хлебной» работы! — кричала она, окончательно рассвирепев, и он спасся бегством, бормоча от злости что-то по-чеченски.

Мы выяснили: предварительно этот «товарищ», беседовал с Баудом. А потом мент остался ночевать у Азы. С Линой поговорил и отослал ее.

А хитрющая Аза вышла во двор и громко объявила соседям:

— Милиционер ушел!

Но мы стояли на подъезде и видели: этот человек не выходил! Мама и я обошли дом. Проверили! «Власть» мирно беседовала у окна с Азой.

О войне, о каких-то компьютерах. О том, что Аза попала в список. И что он ей поможет! Но только в том случае, если Аза «будет умницей»! А еще лучше, если она о ком-нибудь сможет рассказать, дать «наводку». Мы осторожно заглянули к ним в комнату на первый этаж: Аза достала свои съестные припасы. Расставила перед гостем.

Очень скоро она вышла во двор.

Я и мама, словно два шпиона, уже успели обойти ее дом. Подошли близко к большой дворовой печке из битых кирпичей, в середине двора. Надеялись, Аза скажет нам хотя бы часть правды. Но Аза разожгла огонь. Водрузила на печь большой чайник. Громко сообщила еще разок:

— Милиционер давно ушел!

Дождалась, пока чайник вскипел. Объявила, что сегодня ее «достали». Сейчас она пойдет ужинать и сразу ляжет спать.

— Не стучите ко мне! — предупредила всех соседей Аза: — Я таблетки выпью и буду спать. Голова болит!

Дома мама сказала:

- Она ведь когда-то нормальная была! Смелая! Неужели так изменилась? Или сильно боится?

2 мая 2000

Вот одно из моих последних творений.

Снова кровь на снегу,

Продолжается бой

Я куда-то бегу,

Я уже не с тобой.

Через пламя и дым

Злобно бьет миномет.

Умирать молодым

Кто-то снова идет!

И какая-то мать

Похоронит дитя.

И кого-то «убрать»

Вновь прикажут, шутя.