- В тот день я получила свой правый глаз в том виде, каким ты его сейчас наблюдаешь. Он черный как глаза Ирмы, и изумрудный как у Илвен.

   - А зрачок, почему вертикальный? - Спросил Арде, приподнявшись на локтях, чтобы долить в бокал виски, купленный около часа ночи, хотя часы, висящие высоко под потолком (как Элравенд их туда повесила?) говорили в меру пьяному начальнику, что уже половина четвертого.

   - А зрачок вертикальный в честь моей кошки Силли. - Хихикала Элра, лежа на боку на полу под открытой дверью балкона с закрытыми глазами, упираясь начальнику согнутыми коленями в бёдра. - А ещё незапланированный и крайне внезапный психоз моей сестры повлек за собой все бедствия города Юнивелл.

   - Да, я вот только не понимаю, почему при жизни она не строила такие козни, а начала лишь после... смерти.

   - Потому что это проклятие, Арде. Илвен прокляла всю нашу семью... Должно быть, именно поэтому в тот же день погибли сестра и мать. Не знаю, откуда у Илвен нашлись силы на такое сильное проклятие, но мне ещё придется расплачиваться за больную голову сестры.... Нет, не верти ты так головой, я не плачу, это тебе кажется. И вообще, я уже большая девочка...

   ...Которая лежала на полу в прохладную осеннюю ночь, подвыпившая, в объятиях дорогого любимого начальника, прикрывшего её шею своей рукой. И она не плакала, слёзы просто текли по щекам, но Элравенд, не обращая внимание ни на что, кроме мягкий и дрожащих от волнения губ Арде, лишь крепче обняла его за плечи и растворилась в этой холодной осенней ночи.

  Глава третья.

   Нарита Севало вот уже три десятка лет отсиживал свои немощные округлости на посту охранника. Работал он с двенадцати ночи до двенадцати дня и за последние пять лет привык к тому, что каждый день молодой глава убойного отдела Инлито Арде приходит на работу на полчаса раньше - в половине девятого утра. Этот день Нарита пообещал сделать личным праздником, поскольку ни в половине девятого, ни в девять, а лишь где-то около двенадцати, когда пожилой охранник уже собирался уходить, Арде проскользнул мимо поста. Выглядел он непривычно странно... Весь какой-то помятый, но всё же в свежей одежде, потрепанный, с ещё не сошедшими складками на лице, оставленными толи одеялом, толи чем-то ещё. Он прошел мимо поста охраны, держа за спиной кожаную черную сумку, расшитую какой-то символикой, вышитую белыми нитями, где буквы, линии и завитушки переплетались, напоминая коллекцию из пяти-семи сушеных бабочек, и весело помахал рукой, в которой дымилась уже почти скуренная сигарета. Нарита, у которого дрогнула рука записывать Арде в список опоздавших, мог только молча улыбаться, провожая его взглядом.

   На самом деле Нарита увидел лишь часть картины, потому как тонированные толстые стекла на посту немого меняют вид общей картины. Шедший из кафетерия Ледос, один из работников канцелярии, приметил ещё несколько деталей - исчезновение часов с руки, а с ними Арде очень не любил расставаться, и бледный цвет лица, который появлялся у непьющих людей с похмелья. Общую же картину увидел только лишь Хэй, который терпеливо выжидал пока любопытные взгляды всех сотрудников, мимо которых проходил дорогой любимый начальник, как следует его осмотрят и проводят до нужного этажа и кабинета.

   - Доброе утро, Инлито. - Поприветствовала начальника белокурая Сазати, сидевшая за столом слева от кабинета Арде.

   - День!.. - Услышала она в ответ, прежде чем черноволосый красавец исчез из её поля зрения. - Сделай мне пожалуйста чай... Черный. Крепкий. Я буду тебе очень благодарен.

   После чего дверь захлопнулась. Сазати усмехнулась, собрав свои пухленькие накрашенные тускло-оранжевой помадой губки в бантик, поправила практически белые волосы, на завивку которых каждое утро уходит минимум пол часа, и увидела рядом со своих столом тихо подобравшегося Хея:

   - Что происходит? - Спросила его Сазати.

   - Сейчас будем выяснять.

  Хей заварил две порции наикрепчайшего черного чая, насыпал в каждый из них по пять ложек сахара и втихомолку, бочком, бочком вошел в кабинет Инлито:

   - По телевизору всю ночь крутили черно-белые комедии не искаженные цензурой? - Тут же выпалил Хей, едва Арде, кинув сумку на стол, плюхнулся в кресло. - Или?..

   - Или я иду в оплачиваемый отпуск на пару с Лаендли? Тут ты пожалуй угадал. Садись.

   Немного с обалдевшим видом, хотя на самом деле вид был далеко не просто удивленным: круглые глаза, приоткрытый рот, раздутые щеки и явные намеки на грядущую улыбку. Хей поставил кружки с чаем на стол, рядом со вчерашней папкой запрошенных Арде имен бывших владельцев изумруда, сел напротив начальника и вопросительно поднял брови:

   - Нет... - Лучезарно улыбаясь, отвечал этому взгляду Арде. - Не-ет. - Последовал певучий повтор.

   - Сейчас ты говоришь нет, а через месяц вы заявите о своей помолвке. А ещё через пару месяцев... - Хей начал размахивать свободной рукой, поскольку во вторую он храбро взял горячий чай, который, разумеется, пролил на свой бордово-синий и абсолютно безвкусный свитер.

   - В отличие от тебя я готов жениться, но сомневаюсь что эта дамочка... ты сам все знаешь. - Арде поднес чашку ко рту, но поставил на место, вынув из кармана пачку крепких дешевых сигарет. - Мы закрыли дело, надо писать отчет, но мне бы очень не хотелось этим заниматься. В отчете должно быть много бреда, фантазий и красивых метафорических изречений, чтобы отвлечь от сути, поскольку объяснение происходившему ранее настолько бредово, что даже я ещё не знаю, что там в отчете писать... но этих "внезапных и загадочных" смертей больше не будет.

   - Снова Элравенд?

   - Ну а кто же ещё! Уж точно не я. А она... настоящая ведьма! Только... Знаешь, надо будет купить ей шляпу и зеленые тени... Чтобы понатуральнее смотрелось.

   - И метлу! - Мгновение спустя вместе произнесли они.

   - Невероятно... - Хей откинулся в кресле, - ты после знакомства с ней развелся с женой и ещё четыре с половиной года её обхаживал, у тебя стальные нервы!

   - Вспомни, где я работал до этого и почему сюда попал. Нервы у меня более чем стальные, хилый только желудок. - Ухмыльнулся Арде, сделав глубокую затяжку.

- А слышал, что на днях случилось в столице нашей в Инсмире?

- Что ж? – Арде отпил чай и сморщился – он предпочитал без сахара.

- Они там изобрели искусственный интеллект!

- Молодцы какие, мне-то что?

- Так... - Хей поднялся с мягкого места и взял в руки телефон. - Работа не ждет, а ты давай пока думай куда вы поедете.

   На сей неопределенной ноте, хотя и явно довольный последними известиями, Хей удалился из кабинета Арде, оставив его наедине с чаем, отчетом, вчерашними запросами и головной болью.

   Тридцати пяти летний Арде Инлито жил и вырос в сиротском приюте в городе Муэтто, что на севере страны. В возрасте 12-ти лет начал проявлять интерес к рукопашному бою и после школы поступил на службу. В своем подразделении прослыл виртуозом владения огнестрельным оружием, для себя же выбрал пару полуавтоматический пистолетов, отношения с которыми были разве что не интимными. Его нередко высылали в горячие точки, откуда Арде умудрялся выбраться живым и без серьезных повреждений, нередко - он оказывался единственным выжившим. В двадцать семь лет был списан со службы из-за двух пулевых ранений в грудь: одна прошла чуть левее сердца, другая задела желудок. Чудом, не иначе, пережив операцию, Арде решил перебраться в город Юнивелл, предварительно сменив имя и фамилию, объяснив это сослуживцам желанием порвать с прошлым и попытаться забыть всё, что он видел прежде, однако в реальности все было несколько иначе.

Основной причиной переезда сюда был его давнишний грешок - когда однажды Арде добрался до базы данных и выяснил кто же его родители. Как оказалось, жили они в мире и согласии, завели двоих дочерей, сестричек Арде, которые на три и семь лет младше его, и купили небольшой домик в Юнивелле, буквально в двух улицах от места, где проживает их старший сын. На глаза им он никогда не показывался, поскольку с отцом они были буквально одинаковы на лицо, и это делало его легкоузнаваемым. Чувство обиды, никогда не покидавшее сердце Арде с самого детства, и ещё большее чувство неведения, ведь он не знал - родители бросили его, или потеряли, это незнание никогда не позволяло ему приехать к ним домой и все объяснить.