— Что случилось с вашей рукой? — спросила я.

— Так, пустяки, — отмахнулся он. — Я ожегся о кочергу, когда варил эль для милорда. Но я смазал ожог лекарственной мазью, так что скоро все заживет.

Он умолк, а я лихорадочно принялась придумывать тему для продолжения разговора, не представляя себе о чем вообще говорят с молодыми людьми!

Мы как раз поворачивали к лабиринту, когда подбежавшая Элли, сделав учтивый реверанс, выпалила:

— Пожалуйста, поторопитесь, мэм, королева вас спрашивала! — и хитро мне подмигнула.

— Ах да, конечно, — сказала я и от облегчения нервно рассмеялась. — Это, наверное, по поводу маскарадных костюмов. Надеюсь, меня выберут дриадой. По-моему, зеленое и коричневое мне к лицу. А вы как думаете, Джон?

Он улыбнулся.

— Я думаю, миледи, что эти цвета вам очень идут, — сказал он и, откланявшись, заспешил к замку.

Мы с Элли отправились на конный двор, где, плюхнувшись на сено, дали волю своему веселью.

— О-ох! — в изнеможении протянула моя подружка, обмахиваясь передником. — Чуть не влипли! Как тебе кажется, Джон что-нибудь заметил?

— По-моему, нет, он был слишком занят моей болтовней, — ответила я, краснея. Мне вдруг стало стыдно и неловко: что он теперь обо мне подумает? — Но тебе хоть удалось поесть? — спросила я подругу.

— Ага, — ответила Элли и облизнулась. — Я съела столько фиников, что, кажись, сейчас лопну. В животе даже не осталось места для той вкуснятины, что ты отломила. Хочешь кусочек?

— Нет-нет, — поспешно ответила я. — Ненавижу лакрицу! Ешь сама.

— Спасибочко! Так ты опять будешь заниматься расследованием? — поинтересовалась Элли.

— Да, видимо, да… — нахмурилась я.

— Ой, Мазу все время говорит о цыганенке Пите! Хотела бы я знать, кто это подстроил! Он бы у меня ответил! — мрачно заметила Элли.

Мне стало стыдно. Меня освободили от урока танцев, а я до сих пор не приступила к расследованию… Королева будет крайне разочарована, если узнает. И почему я так глупею, когда рядом оказывается Джон Халл? Может, это все-таки болезнь?!

В конюшнях было довольно пусто — грумы вывели всех лошадей на прогулку. Какой-то немолодой мужчина в рубахе и безрукавке стоял на куче навоза, подгребая его граблями, хотя обычно такое поручают самым молодым грумам.

Я присмотрелась — это был Сэм Лэдбери, самый опытный грум королевы. Он, когда я была еще малышкой, много раз подсаживал меня на коня, а потом помогал спешиться. Сэм всю свою жизнь приглядывал за лошадьми королевы. Конечно, он человек графа Лестера, но ведь граф главный конюший Ее Величества!

— Привет, Сэм! — крикнула я. — А почему вы здесь?

Вид у Сэма был очень грустный. Но, увидев меня, он улыбнулся, воткнул грабли в навозную кучу и спрыгнул вниз.

— Ну и ну, миледи Грейс! — сказал Сэм, обнажая голову. — Что привело вас сюда?

— Э-э… Ее Величество велела мне осмотреть седло, которое вчера было на ее коне, — не вполне уверенно заявила я, потому что, конечно, ничего подобного королева мне не поручала. Но сбор информации, по моему мнению, является самой важной частью расследования!

Лицо Сэма снова омрачилось.

— Просто ничего не понимаю, — пробормотал он, поворачиваясь в сторону комнаты, где хранилась упряжь и прочие принадлежности для лошадей. — Не понимаю! Мы с одним из королевских гвардейцев проверяли упряжь за полчаса до выезда! Все было в полном порядке, головой ручаюсь! И вдруг седло падает и чуть не прибивает королеву! Не знаю, не знаю… — и он сокрушенно покачал головой. — Может, я стал слишком стар для этого занятия. Седло, которое я прилаживал собственными руками, чуть не погубило Ее Величество…

Я похлопала Сэма по руке.

— Ну-ну, я уверена, королева не винит вас за это.

— Эх, — вздохнул Сэм, — зато главный конюший винит… Он сказал, что отстраняет меня от обязанностей «до выяснения обстоятельств». А когда я заявил, что без лошадей не проживу и дня, разрешил только собирать навоз. Вот я и надумал навести в конюшне порядок, а то у этих молодых лодырей везде такая грязь!

Грязь?! Я не видела конюшен, которые бы содержали в такой образцовой чистоте и порядке!

Мы подошли к помещению, где хранились дамские седла. Сэм снял с шеи шнурок с ключом и отпер двери. На длинных перекладинах, прибитых по периметру комнаты, висела разного рода упряжь. У противоположной стены на верстаке лежало седло королевы из красной кожи с золотым тиснением выполненное по специальному заказу в испанской Кордове.

Вместе с Элли и Сэмом я приблизилась к верстаку и мгновенно заметила на седле следы повреждений: лопнул ремень подпруги и ремень, обхватывающий конский хвост. Но они не были порваны. Недоуменно моргнув пару раз, я стала изучать каждую дырочку и царапину.

— Смотри, — воскликнула я, — смотри, что это, Элли?!

Элли уставилась туда, куда указывал мой палец, и тихо ахнула:

— Ой, надо же! Разрезано!

— Что?! — сказал Сэм, буквально уткнувшись носом в седло. — Но я ничего не вижу!

— Для этого нужно иметь очень острое зрение или волшебные линзы, которыми пользуются те, кто плохо видит, — объяснила я. — Между проколами, там, где идут швы, в коже сделаны надрезы. Вот здесь и здесь! Как будто кто-то орудовал очень острым ножом.

— Вы хотите сказать… — медленно произнес Сэм.

— Да, кто-то специально проделал прорези вдоль швов. Так, чтобы во время быстрой езды, — а на охоте королева всегда носится со скоростью ветра, — ремни разорвались.

— Святые небеса! — воскликнул Сэм. — Значит, это было сделано нарочно! Боже мой! Но кому такое могло прийти в голову?! Подлым шотландцам? Лягушатникам-французам? Надо немедленно сообщить милорду…

— Нет, — решительно перебила его я. — Лучше держать это в тайне, пока не разузнаем остального.

Но в лице Сэма была такая упрямая решимость, что я сочла необходимым добавить:

— Некоторые могут подумать, что это сделали вы, Сэм.

Старый грум испуганно ахнул и попятился.

— Да разве ж я мог?! — с отчаяньем в голосе воскликнул он.

— Конечно, нет, Сэм, — успокоила я его. — Но прежде чем сообщить обо всем Ее Величеству, надо собрать и изучить факты. Вы не могли бы спрятать седло в надежное место? Ненадолго? Оно может стать важной уликой!

Сэм на мгновение задумался, потом кивнул, поднял седло с верстака и отнес его в дальний угол, где спрятал под грудой выделанных кож. А на верстак положил одно из запасных королевских седел, которое висело на перекладине.

— Его нужно доработать, — пояснил старый грум. — А седельный мастер одно от другого не отличит.

— Значит, вы все проверили, прежде чем оседлать коня королевы? — спросила я.

— Да-да, седло было в полном порядке. И ремни, и швы. Я оседлал коня, проверил подпругу. Потом пришел молодой джентльмен и повел коня к королеве.

— А вы знаете, кто это был? — продолжала расспрашивать я.

— Вообще-то, нет, — признался Сэм. — Думаю, один из людей графа, а, быть может, секретаря Сесила. Но точно не грум. Я его не знаю, но перед приездом королевы появилось так много новых людей…

— Ага, — я многозначительно взглянула на Элли. — А при встрече вы бы его узнали, Сэм?

— Конечно, узнал бы, — ответил старый грум. — Неужели вы думаете, что это он… Но у него не было на это времени!

— Пусть так. В любом случае я хотела бы с ним поговорить, — сказала я.

Мы вышли из комнаты, которую Сэм тщательно запер на замок, и он снова недоверчиво покачал головой:

— Не могу поверить, что кто-то решил причинить вред нашей любимой королеве, — сказал он. — А это правда, что на нее вчера еще и статуя свалилась? И еще говорят, что волшебная молния, которую запустил в небо черный колдун, ударила в одного из акробатов.

— Нет-нет, — уверила я грума. — Это был просто фейерверк. Благодарю вас, Сэм. Нам пора идти.

Из окон Длинной Галереи замка доносилась танцевальная музыка и жуткий слоновий топот… Ну, хорошо, не слоновий, а фрейлин Ее Величества!