— Посмотри, он необыкновенно талантлив, — негромко сказала Лиза, замедляя шаги.

Некоторое время они молча наблюдали за работой художника.

Когда художник закурил, отдыхая, Василий подошел к нему ближе и спросил:

— Скажите, вы самоучка или учились где-нибудь?

У молодого человека было подвижное, живое лицо, насмешливые глаза.

— Собственно, почему это интересует вас? — Он оглядел Василия с головы до ног.

— Мне кажется, для самоучки вы рисуете слишком хорошо, а для профессионала…

— А для профессионала ничего другого не оставалось! Я пять лет учился в студии… Очевидно, мсье иностранец, если он не знает, что последнее ничего не значит!.. У меня нет мастерской, нет денег на холст и краски! — Он говорил резко, с вызовом, но, взглянув на Лизу, изменил тон. — Мать моя прикована к постели, — негромко проговорил он, — а я единственный ее кормилец. Да и самому мне тоже нужно есть и пить. Вот и добываю себе на пропитание, как могу…

— А хотели бы вы иметь постоянную работу? — спросил Василий.

— А вы знаете кого-нибудь, кто мне предложил бы ее? Кстати, учтите, меня даже гарсоном в ресторан не взяли. Говорят, слишком выразительная физиономия и выражает не то, что нужно!..

— Загляните ко мне завтра. — Василий протянул ему визитную карточку. — Скажем, в десять утра.

Молодой художник долго смотрел вслед Василию и Лизе. И, увидев в кепке кроме мелких серебряных монет трехфранковую бумажку, подумал: уж не появился ли в Париже новый граф Монте-Кристо?

Утром, в условленный час, он стоял перед Василием в его конторе.

— Садитесь и слушайте. — Василий указал рукой на кресло. — Здесь рекламное бюро, которое пока ничего не рекламирует. К сожалению, вышло так, что нужно начинать все сызнова. Вот я и пытаюсь. Прежде чем взять вас на работу, мне хотелось бы увериться, что вы способны трудиться в области рекламы.

— Попробуйте! — У художника оказалась неожиданно широкая и добрая улыбка.

— Надеюсь, вы не чванливы и не считаете, что реклама — дело второсортное, не имеющее ничего общего с искусством, — продолжал Василий. — Моя жена, например, считает рекламу искусством, а ей и книги в руки — она искусствовед. Конечно, этот вид искусства имеет свою специфику. Но ведь не случайно, что в Америке рекламой занимаются весьма одаренные, даже признанные художники. Даю вам пять дней, — походите по Парижу, подумайте хорошенько над оформлением витрин универсальных магазинов, как рекламировать в кинотеатрах новые фильмы. Нам нужно найти оригинальные формы рекламы, но отвечающие высоким художественным требованиям. Я буду платить вам десять франков в день. — Василий достал бумажник и отсчитал художнику пятьдесят франков. — Разумеется, это на первых порах. Потом мы установим вам оклад в зависимости от ваших способностей.

— Через пять дней я буду у вас! — Молодой человек откланялся.

— Думаете, он вернется? — с иронической улыбкой спросил Жубер, молча слушавший разговор.

— Непременно!

— Святая наивность! Друг мой, вы плохо знаете парижскую богему. У этих волосатых бродяг ничего нет святого, нет ни чести, ни совести. Сегодня же ночью он промотает ваши пятьдесят франков в компании девиц легкого поведения и разве что, вспомнив вашу щедрость, выпьет бокал за ваше здоровье!..

— Я действительно плохо знаю Париж, но хорошо разбираюсь в людях. Этот парень талантлив. Он не только вернется, но и принесет стоящее предложение.

— Поживем — увидим…

Молодой художник пришел на третий день. Он принес миниатюрный объемный макет рекламы старого американского боевика «Багдадский вор». Картина эта опять шла в одном из кинотеатров города.

На макете был изображен прославленный Дуглас Фербенкс, смуглый, обнаженный до пояса, в широких шароварах. Он притаился на крыше ажурного дворца восточного владыки. Ниже, в глубине комнаты со сводчатым потолком и узкими окнами, сидела, поджав под себя ноги, молодая девушка в легком восточном одеянии — пленница гарема. За высокими стенами дворца виднелись иглы-минаретов. На небе висел большой диск розовой луны. Все это было дано в привычных традициях «восточной романтики». Забавным и неожиданным было то, что художник включил в эту экзотическую обстановку современных парижан — тех, кто заполняет улицы, бульвары, магазины. Он как бы говорил этим: «Посмотрите фильм — и каждый из вас переживет необыкновенные приключения, вообразит себя героем!»

Василий некоторое время молча разглядывал макет. Потом позвал компаньона.

— Посмотрите-ка, Жубер, если все исполнить, ну, скажем, в половину натуральной величины, хорошо осветить, это не может не остановить внимания. Ни так ли?

— Да, неплохо…

— Работа увлекла меня, — взволнованно сказал художник и достал из папки несколько листов плотной бумаги. — Здесь наброски рисунков для рекламы кое-каких товаров…

На одном рисунке была изображена обставленная элегантной мебелью комната. Возле изящного полированного секретера стоял в полной растерянности громила с фомкой в руках. «Он так хорош, что рука не поднимается взломать его!» — гласила надпись. На другом рисунке тощий Диоген с фонарем в руках разглядывал выставку современной керамики: «Если бы я дожил до этого времени, я бы знал, где мне купить хорошенькую бочку для жилья!»

— Все это не лишено остроумия, — сказал Жубер. — Во всяком случае, свежо и ново!

— Вы молодчина, мой друг! Для начала совсем неплохо. Как ваше имя? — спросил Василий.

— Меня зовут Анри Борро.

— Так вот, Борро, сколько времени вам нужно, чтобы изготовить объемный макет «Багдадского вора»? И что для этого вам потребуется?

Лицо художника на мгновение озарилось радостью, потом снова стало сосредоточенным.

— Если дадите помощника и обеспечите необходимыми материалами, думаю, дня за три справлюсь!

— Отлично. Материалы вы найдете внизу, в мастерской. Помощника пригласите сами. Вам известны размеры витрины кинотеатра?

— Да, мсье. Я измерил витрину.

— Есть ко мне вопросы?

— Пожалуй, пока нет…

Отпустив художника, Василий поехал к владельцу кинотеатра, в котором демонстрировался «Багдадский вор». В маленьком кабинете, со стенами, сплошь завешанными афишами, произошел нелегкий для Василия разговор.

— Я пришел с деловым предложением, — сказал Василий владельцу кинотеатра.

— Слушаю вас, — ответил тот, не предложив даже сесть.

— Я совладелец рекламной фирмы «Жубер и компания». Наша фирма, помимо других дел, занята в настоящее время разработкой новых методов рекламы кинокартин. Вместо устаревших, приевшихся фотовыставок и панно мы предлагаем объемные рекламные установки, изображающие отдельные эпизоды демонстрируемых фильмов, интригующие зрителя.

— Чего же думаете достичь этим?

— Привлечь внимание публики, вызвать интерес к фильму…

— Гм… Сколько же будет стоить ваша установка?

— Примерно, тысячу — тысячу двести франков.

— О-го-го! — Владелец кинотеатра махнул рукой. — Тысячу франков! Это почти четверть дневной выручки. Какой смысл выбрасывать такие деньги, когда фирма кинопроката обязана снабжать нас рекламным материалом бесплатно? Нет, мсье, ничего у вас не получится.

— Думаю, что вы ошибаетесь. Наш метод рекламы поможет вам по крайней мере удвоить сбор. Почему бы вам не попробовать?

— Мне некогда заниматься экспериментами, да и нет у меня лишних денег… Если уж «Багдадский вор» не дает полных сборов, не поможет никакая реклама!

— В таком случае разрешите нам рекламировать картину бесплатно, в порядке опыта.

— Бесплатно? — удивился хозяин. — Зачем вам это?

— Хотя бы затем, чтобы доказать всем — в первую очередь вам — преимущества нашего метода. От вас потребуется только одно — осветить установку. Больше того, мы даем обязательство снять рекламу по первому вашему требованию.

Настойчивость Василия, его убежденность произвели впечатление. Владелец кинотеатра пожал плечами:

— Ну что ж, действуйте… Витрина в вашем распоряжении. Об освещении я позабочусь. Но помните — ни одного сантима…