Ни в одном городе ни один бал не обходится без того, чтобы подобные "даровые подарки алчным мужским взорам" не раздавались целыми десятками. Впрочем, это относится уже к теме о флирте. Наука о декольте – отнюдь не строго оберегаемая тайна дам, передаваемая шепотом опытными несведущим, нет, в настоящее время об этом подробно толкуют самые разнообразные журналы, читаемые в так называемом элегантном обществе, причем обычно всякие сообщения и разъяснения даются при помощи иллюстраций.

Имущие классы всегда считали декольтированное бальное платье своей исключительной привилегией. В этих кругах будут так же возмущены, если горничная пойдет декольтированная на унтер-офицерский бал, как здесь считается естественным, если девушки самым бесстыдным образом оголяются для похотливых взоров кавалеров их среды.

Если на балах неимущих не встречается настоящее декольте, то причина не в том собственно, что имущие классы усматривают в нем свою личную привилегию. На это не посмотрела бы ни одна хорошенькая женщина менее обеспеченных классов. Нет, здесь эту моду обходят только потому, что она предполагает такую роскошь костюма, которую могут себе позволить только более богатые люди. С другой стороны – мягко выражаясь – бессмысленно утверждение, что в наше время возрастающее увлечение декольте на балах и торжествах имущих часто объясняется как симптом "роста чувства красоты и уважения к наготе". Эти чувства сказываются в крайнем случае в более изящной форме декольте. В принципе это последнее служит и теперь еще прежде всего средством эротического воздействия на мужчин, позволяя им, как выразился Хирт в своей книге "Wege zur Kunst" ("Пути к искусству". – Ред.), мысленно раздеть женщину и мысленно насладиться ее телом. Большинство женщин вовсе не желает праздновать при помощи декольте праздник красоты, оно хочет только вернейшим способом возбудить в мужчине желание. С одной стороны, женщине так пикантно сознавать, что многие – и притом одновременно – мысленно наслаждаются ею, а с другой – это повышает для нее шансы достигнуть поставленной цели.

"Возвышенное служение" женщины чистой красоте, которое будто сказывается в применении декольте, заключается на самом деле в том, что она с его помощью спрашивает всех мужчин: "Не правда ли, вы были бы не прочь, если бы имели возможность увидеть и еще кое-какие сокровища, которыми я владею".

В вопросе о декольте нельзя, собственно, говорить о торжестве нравственного лицемерия или только разве в том смысле, что оно было постепенно ограничено одними лишь праздничными случаями (до начала 20-х гг. оно изредка встречается и в уличном костюме) и что официально оно провозглашается "возвышенным служением" свободной будто бы от эротики красоте.

Тем более ярким торжеством нравственного лицемерия была блузка, новейшее завоевание женского костюма. Блузка должна была, все скрывая, многое обнаруживать, и притом не только, подобно верхнему платью, скрывающиеся за ней и ею подчеркиваемые пластические формы вообще, но и те десятки интимных тайн, до которых так падки мужчины и которые так возбуждающе действуют на них. Здесь прежде всего идет речь о пикантном нижнем белье.

Подобно тому как умелое retroussé показывает любопытным взорам украшенные кружевами нижние юбки, а подчас даже и кружева кальсон, так блуза должна была позволить угадать не менее пикантный лифчик. Сквозь нее должна просвечивать пестрая, иногда более узкая, иногда более широкая шелковая лента, обычно стягивающая лифчик; она должна позволить угадать благодаря просвечивающим кокетливым кружевам тонкую батистовую рубашку, которую носят дамы; наконец, она должна обнаруживать также розовую шею. Все это и еще многое другое входило в функции блузки.

К решению этой проблемы стремились в продолжение десятилетий самыми разнообразными путями, пока не нашли лучшего осуществления этого благородного стремления в так называемой "блузке с верхним просветом". Она решила тайну полуодетости, производящей, как известно, гораздо более эротическое впечатление, чем настоящая нагота. Эта идеальная блузка состояла в следующем: наверху и без того обычно прозрачной блузы делался глубокий вырез, заполняемый прозрачной вставкой, позволяющей видеть все, что есть под ней. Теперь мужчина мог совершенно беспрепятственно делать всякие для него столь интересные, а для женщины столь лестные наблюдения. Точно притягиваемые непобедимым магнитом, покоились взоры мужчин на этой пикантно декольтированной выставке, ибо не чем иным, как настоящей ловко устроенной выставкой, был этот вырез, заботившийся о том, чтобы у мужчин не оставалось никаких сомнений относительно того, что женщина носит изящные dessous (белье. – Ред.), что у нее есть чем щегольнуть, что она не лишена чувства пикантности и т. д.

Если у женщины являлось желание пойти как можно больше навстречу мужчине, то ей стоило только во время разговора наклониться соответствующим образом вперед, и осчастливленный партнер мог получить отчетливейшее представление об интересующих его подробностях. И такие очаровательные шутки можно было позволить себе теперь каждый день и с любым мужчиной, нисколько не нарушая правил приличия. Другими словами: женщина могла теперь физически совершенно разоблачиться перед ним, продолжая быть для всех других одетой. А что важнее всего: женщина при этом решительно ничем не рисковала. Мужчина был вынужден ограничиться одним лишь созерцанием. Блузка, прозванная немецким простонародьем Draufguckbluse (просвечивающая блузка. – Ред.), застегивается на спине, так что при всем желании, даже со стороны дамы, ничего не поделаешь.

Но ведь в этом и заключается преимущество выставки в окне магазина. Раскрывающееся перед взорами публики великолепие возбуждает только аппетиты, желания и в конце концов, конечно, желание купить. То есть купить все сразу.

Право же, трудно представить себе более гордое торжество нравственного лицемерия.

Ничто не обнаруживает так наглядно огромное различие между настоящим и прошлым в чувственной жизни, как нижнее белье, употребляемое женщиной. Оно лучше всего показывает, как примитивны в этом отношении были прежние эпохи и как далеко ушло от них наше время.

Верхнее платье всегда имело своей целью соблазнять вообще всех мужчин, тогда как цель dessous – эротическое возбуждение одного, того, кому отдается предпочтение. Чем глубже проникаете вы в низины женского костюма, тем сложнее и вместе эротичнее становится этот костюм: кружева, вышивки, ленты, банты, благоухающий батист, рафинированные красочные контрасты и т. д. – во всем этом, конечно, заложен глубокий смысл. Ибо такая чудовищная трата воображения, какую обнаруживает гардероб светской дамы или выставка корсетного магазина или магазина дамского белья, не может быть вызвана в конечном счете одним только пустым капризом или какой-нибудь второстепенной тенденцией. На самом деле здесь и сказывается нечто другое, а именно одно из важнейших решений задачи, отведенной женщине природой, – быть пассивным предметом ухаживания мужчины и все-таки соблазнять его изысканнейшим образом и все снова и снова подчинять его своим чарам.

Остроумный писатель Оскар Паница посвятил как-то этой проблеме довольно пространное рассуждение в своих "Züricher Diskussionen" ("Цюрихские дискуссии". – Ред.). Вывод его гласит: тем, что нижнее белье становится все светлее, чем ближе оно к телу, под конец становясь совсем белым, женщина хочет подчеркнуть свой более светлый в сравнении с мужским цвет тела. Этот белый цвет производит особенно возбуждающее влияние на половые центры мужчины, и потому женщина самыми разнообразными способами говорит мужчине: "Смотри, какая я белая!"

Этот возглас "Смотри, какая я белая!", с которым женщина обращается к мужчине при помощи своих dessous, однако, только конечная подпочвенная причина. Он, конечно, объясняет нам в значительной степени, почему дамское белье, раньше предназначавшееся почти исключительно для высших классов, ныне обслуживает до известной степени всех. Если же у женщины, "обращающей на себя внимание", ныне ни одна часть нижнего белья не служит исключительно гигиеническим целям, а по меньшей мере так же, если не исключительно, целям эротического возбуждения; если, далее, современная элегантная дама носит зимою такие же воздушные dessous, как и летом, несмотря на то что она подвергает свое здоровье опасности, – то это должно иметь свои особые причины.