—Все, —подтвердил хозяин. «Вот вкратце история моей супружеской жизни, —подумал он. —Здесь, правда, не было сказано о том, как у Мэриан чуть не случился выкидыш, когда она носила Пенни, ни о том, как у домашнего робота возле площадки для игр произошло короткое замыкание и Сьюзи пришлось наложить на голову шесть швов. Здесь не было сказано, как…»

—Хорошо, Стив, давай теперь выясним ваши финансовые возможности. Нет ли у одного из вас надежды в ближайшем будущем получить необходимую сумму, допустим наследство. Не владеете ли вы какой-нибудь собственностью, которая может значительно подняться в цене?

Они переглянулись.

—Семьи наших родителей относятся к третьей и четвертой группам, —медленно произнесла Мэриан. —Состояние у них небольшое. А у нас со Стивом, кроме дома, мебели и ракетоплана, есть только немного государственных облигаций и акций «Минералов Солнечной системы». Они долго, очень долго не повысятся в цене.

—Ладно, с доходами покончили. А теперь, мои милые, позвольте мне спросить…

—Подожди-ка, —не выдержал Рейли. —Почему это «покончили»? А если я буду подрабатывать по субботам-воскресеньям или вечерами здесь, в Нью-Гэмпшире?

—Потому что лицензия на ребенка учитывает доход от нормальной тридцатичасовой рабочей недели, —терпеливо разъяснил адвокат. —Если отец семейства для обеспечения необходимого заработка должен работать сверх этой нормы, дети меньше видят его, или, выражаясь юридическим языком, «лишены нормальных привилегий нормального детства». Запомни, что действующее законодательство превыше всего ставит права детей. Их никак нельзя ущемлять.

Стюарт Рейли смотрел на противоположную стенку невидящими глазами.

—Мы могли бы эмигрировать, —глухо произнес он. —На Венере, например, нет ограничений рождаемости.

—Тебе тридцать восемь, Мэриан тридцать два. На Марсе и на Венере нужны молодые, совсем молодые люди, не говоря уж о том, что ты конторский служащий, а не инженер, не механик и не фермер. Я очень сомневаюсь, что тебе удастся получить постоянную межпланетную визу. Нет, с вашими доходами все ясно. Вот разве что особые случаи. Есть у вас что-нибудь по этой части?

Мэриан уцепилась за соломинку:

—Может быть… При рождении Майка мне делали кесарево сечение.

—Так… —Кливленд Беттигер потянулся за другим документом и прочитал его.

—В твоей истории болезни говорится, что это произошло из-за неправильного положения ребенка в матке. Совсем не обязательно, что в следующий раз опять понадобится хирургическое вмешательство. Еще что-то есть? Какие-нибудь психические отклонения у Лизы, из-за чего ее сейчас никак нельзя передать приемным родителям? Подумайте.

Они подумали и вздохнули. Ничего такого не было.

—Этого-то я и ожидал, Стив. Дело дрянь. Ну что ж, подпишите вот это и пошлите завтра вместе с извещением о лишнем ребенке. Я все заполнил.

—Что это? —тревожно спросила Мэриан, заглядывая в бумагу, которую он им дал.

—Просьба об отсрочке. Я ссылаюсь на твою исключительно хорошую служебную характеристику и пишу, что понижение —лишь временное явление. Из этого ничего не выйдет, потому что для выяснения дела БПС пошлет сотрудника в твое управление, но все-таки мы протянем время. У вас будет лишний месяц, чтобы решить, с каким ребенком расстаться, я, кто знает, может быть, за это время что-нибудь случится? Найдешь место получше или тебя повысят.

—За месяц я не найду лучшего места, —вымолвил удрученный Рейли. —Дело скверное: нужно радоваться и тому, что получил. А о повышении нечего думать по крайней мере с год.

С лужайки перед домом донесся звук приземлившегося ракетоплана.

—Неужели гости? —удивилась Мэриан. —Мы никого не ждем.

—Да, только гостей нам сейчас не хватает, —покачал головой ее муж. —Взгляни, кто там, Мэриан, и постарайся выпроводить.

Она вышла из столовой, на ходу сделав роботу знак наполнить пустой стакан Беттигера. Ее лицо свело от боли.

—Я не понимаю, —пожаловался Стюарт Рейли, —почему БПС проявляет такую жестокость во всем, что связано с контролем над рождаемостью. Неужели нельзя дать человеку небольшую отсрочку?

—Оно так и делает, —напомнил ему адвокат, аккуратно складывая бумаги в портфель. —Разумеется. Если должен родиться ребенок, на которого получено разрешение, ваш доход может без всяких последствий понизиться на девятьсот территов —это уступка непредвиденным обстоятельствам. Но две тысячи, целых две тысячи…

—Нет, это несправедливо! Чертовски несправедливо! После того как вы родили и вырастили ребенка, какое-то паршивое Бюро забирает его у вас…

—Довольно, Рейли, не будь ослом! —резко оборвал его Беттигер. —Я твой адвокат и собираюсь помогать тебе, насколько хватит моих знаний и опыта, но я не желаю слушать, как ты несешь чепуху, в которую сам не веришь. Имеет смысл планировать семью или нет? Или мы будем уверены, что каждый ребенок рождается с прочными шансами на достойную и счастливую жизнь, что он нужен и дорог, или возвратимся к безответственным методам рождения детей прошлых столетий?! Форма 36-А —символ планирования семьи, а извещение о лишнем ребенке —только оборотная сторона медали. Все имеет свои издержки.

Рейли опустил голову.

—Я не спорю с этим, Клив. Я только… только…

—Сейчас тебя, что называется, припекло. Мне очень жаль тебя, искренне жаль. Но, видишь ли, когда ко мне приходит клиент и говорит, что по рассеянности пролетел над запретной зоной, я использую все свои юридические знания и каждую свою жалкую извилину, чтобы помочь ему и чтобы он отделался наименьшим штрафом. Но если он не ограничивается этим и начинает доказывать, что правила уличного движения никуда не годятся, я теряю терпение и велю ему заткнуться. Так же и с контролем над рождаемостью: понадобился целый ряд правил, чтобы воспроизводство человеческого рода происходило более разумно.

Голоса, доносившиеся из прихожей, вдруг оборвались. Они услышали характерный для Мэриан звук: что-то среднее между вскриком и визгом. Мужчины вскочили и выбежали к ней.

В прихожей рядом с Мэриан стоял Брус Робертсон. Закрыв глаза, она держалась рукой за стену; как бы боясь упасть.

—Мне очень жаль, что я ее так расстроил, Стив, —быстро произнес художник. Его лицо было очень бледным. —Видишь ли, я хочу удочерить Лизу. Фрэнк Тайлер рассказал мне, что произошло.

—Ты? Ты хочешь… Но ты же холостяк!

—Да, но я принадлежу к пятой группе. Мне разрешат удочерить Лизу, если я сумею доказать, что создам ей обстановку такую же благоприятную, как женатая пара. Так я и сделаю. Я хочу только одного —чтобы она официально носила мое имя. Мне все равно, как ее будут называть в школе или подруги. Она останется здесь, у вас, а я буду давать деньги на ее содержание. БПС согласится, что это самый лучший дом для Лизы.

Рейли замер, выжидательно глядя на Беттигера. Адвокат кивнул:

—Пойдет. Ведь, если настоящие родители выражают какие-нибудь пожелания относительно условий передачи ребенка, Бюро, как правило, считается с их доводами. Но вы, молодой человек, вы-то что выиграете от этого?

—Официально будет считаться, что у меня ребенок, —ответил Робертсон. —Ребенок, о котором я смогу говорить и хвастаться, как другие хвастаются своими детьми. Мне до смерти надоело быть бездетным холостяком —я хочу иметь кого-то.

—Но в один прекрасный день ты захочешь жениться, —сказал Рейли, обнимая жену, которая с глубоким вздохом прижалась к нему. —Ты захочешь жениться и иметь собственных детей.

—Этого не будет, —тихо произнес Брус Робертсон. —Пожалуйста, не говорите никому: в моей семье был случай амавротической идиотии. Женщина, на которой я женюсь, не должна иметь детей. Сомневаюсь, что я когда-либо женюсь, но уж детей у меня, конечно, никогда не будет. Это… это моя единственная возможность…

—Ох, милый, —радостно вздохнула Мэриан в объятиях Рейли. —Вот увидишь, все обойдется.

—Я прошу только одного, —неуверенно продолжал художник, —я буду изредка приходить сюда, чтобы повидать Лизу и узнавать, как ее дела.

—Изредка! —завопил Рейли. —Да приходи хоть каждый вечер! В конце концов, ты ведь будешь вроде как член семьи. Да что я говорю «вроде»! Ты будешь настоящим членом нашей семьи, ты будешь семейным человеком!