Холл откинулся в кресле. Вот теперь он подошел близко, совсем близко. Ответ - где-то рядом, протяни руку. Ответ окончательный, разрешающий все сомнения...

- Последний вопрос, - сказал он. - Уиллис проезжал через Пидмонт незадолго до своей смерти?

- Да, проезжал. Он радировал нам оттуда. Правда, он немного опаздывал против графика, но через поселок проехал. А что? Это связано с правительственными испытаниями, которые там ведутся?

- Нет, - ответил Холл, хотя и был убежден, что Смитсон ему не поверит.

- Но, послушайте, мы тут с этим Уиллисом влипли в скверную историю, и если у вас есть какие-нибудь факты, которые...

- Мы еще с вами свяжемся, - пообещал Холл и отключился.

На экране вновь появилась девушка.

- Вы закончили разговор, доктор Холл?

- Да, закончил. Но мне нужна одна справка.

- Какого рода справка?

- Я хочу знать, имею ли я право кого-либо арестовать.

- Сейчас проверю, сэр. По какому обвинению?

- Без всякого обвинения. Просто задержать человека.

С минуту девушка разглядывала что-то на панели перед собой.

- Доктор Холл, вы имеете право потребовать официального военного допроса любого человека по делам, связанным с программой нашего комплекса. Допрос может длиться не более сорока восьми часов.

- Хорошо, - сказал Холл. - Организуйте мне это.

- Да, сэр. Кого вы имеете в виду?

- Доктора Смитсона.

Девушка кивнула в знак того, что поняла, и экран погас. Холлу стало даже жаль Смитсона, правда не очень - придется несколько часов попотеть со страху, только и всего. Что делать - необходимо приостановить распространение слухов о Пидмонте.

Он по привычке откинулся на спинку стула и начал размышлять о том, что узнал. Он был немного взволнован, чувствовал, что стоит на пороге важного открытия.

Три человека:

Диабетик, страдающий ацидозом вследствие нерегулярного приема инсулина.

Старик, любитель денатурата и аспирина, тоже с резко повышенной кислотностью.

И младенец.

Один прожил несколько часов, другие два, очевидно, выжили окончательно. Один сошел с ума, другие - нет. И все это как-то взаимосвязано.

Какой-то совсем не сложной связью.

Ацидоз. Ускоренное дыхание. Повышенное выделение углекислого газа. Кислородное насыщение. Головокружения. Утомляемость. И все это как-то логически связано. Где-то в этой цепочке - ключ к борьбе с «Андромедой»...

В этот миг на пятом уровне пронзительно зазвенел сигнал общей тревоги и зажглись пульсирующие ярко-желтые лампы.

Холл вскочил и выбежал в коридор.

26

Прорвалась!..

Мигающее табло в коридорах указывало место происшествия: «Секционная». Холл сразу сообразил - произошла разгерметизация, прорвалась инфекция.

Он побежал по коридору, а над ним громкоговорители повторяли мягким, ласковым голосом: «В секционной разгерметизация. В секционной разгерметизация. Объявлена тревога».

Из приоткрывшейся двери выглянула лаборантка!

- Что случилось?

- У Бертона как будто. Прорыв инфекции.

- А он-то цел?

- Сомневаюсь, - кинул он на бегу. Она пустилась за ним вдогонку.

Из морфологической лаборатории вышел Ливитт и присоединился к ним. Теперь они бежали втроем, бежали что есть мочи по плавно изгибающемуся коридору, и Холлу еще подумалось, что для своего возраста Ливитт бежит очень легко. И вдруг тот остановился. Замер как вкопанный. И не мигая уставился на мерцающее табло и на лампочку над ним, которая вспыхивала и гасла, вспыхивала и гасла.

Холл оглянулся:

- Пошли скорее...

- Ему плохо, - сказала лаборантка.

Ливитт не двигался. Он стоял с раскрытыми глазами и в то же время как будто спал. Руки плетьми бессильно свисали по бокам.

- Доктор Холл!

Холл остановился, потом повернул назад.

- Питер, старик, пошли, нам нужна ваша... Он не договорил, потому что Ливитт уже не слышал его. Ливитт глядел прямо перед собой на мигающий свет. Когда Холл провел рукой у него перед глазами, Ливитт не среагировал - не заметил. И тут Холл вспомнил, что микробиолог и раньше боялся мигающего света, отворачивался от пульсирующих ламп и отшучивался, когда его расспрашивали об этом.

- Вот чертов сын, - сказал Холл. - И надо же, чтобы это началось именно сейчас...

- Да что с ним? - спросила лаборантка.

Из уголка рта у Ливитта вытекла струйка слюны. Холл быстро подошел к нему сзади и обратился к лаборантке:

- Встаньте прямо перед ним и прикройте ему глаза рукой. Не позволяйте ему смотреть на лампу...

- Почему?

- Потому что она мигает три раза в секунду.

- Вы хотите сказать...

- Что вот-вот начнется припадок.

И тут как раз припадок и начался.

Колени Ливитта мгновенно подогнулись, и он рухнул на пол. Упал он на спину, и по телу его прокатилась волна крупной дрожи. Сначала задрожали кисти рук и ступни, потом тряска охватила руки до плеч и ноги и, наконец, все тело. Судорожно стиснув зубы, он издал прерывистый стон. Голова заколотилась по полу.

Холл подсунул ему под затылок ногу: уж лучше пусть колотится о ногу, чем о твердый пол.

- И не пытайтесь открыть ему рот, - сказал Холл. - Все равно не сможете судорога...

На брюках у Ливитта появилось и стало разливаться желтое пятно.

- Сейчас может начаться общий спазм, - продолжал Холл. - Бегите в аптеку сто миллиграммов люминала. Быстро, как только можете. И шприц. Потом, если надо, переведем его на дилантин...

Ливитт всхлипывал сквозь судорожно сжатые зубы, по-звериному завывая. Скованное судорогой тело его стучало о пол, словно бревно.

Но тут подоспела лаборантка со шприцем. Холл подождал, когда судороги стихнут, и сделал укол.

- Останьтесь с ним, - обратился он к девушке. - Если приступ повторится, сделайте то же, что я, - подложите ногу ему под голову. Думаю, что все обойдется. Только не трогайте его с места...

И Холл бегом бросился в секционную.

Он подергал ручку - и только через несколько секунд сообразил, что лаборатория отсечена и герметически изолирована: значит, туда прорвалась инфекция. Холл прошел в комнату Главного контроля. Там сидел Стоун, а с экрана внутреннего телевидения на него смотрел насмерть перепуганный Бертон.

Вид у Бертона был страшный, лицо бледное, дыхание отрывистое, речь несвязная. В общем выглядел он как приговоренный к смерти, да, собственно, так оно и было.

- Ну, не волнуйтесь, старина, не волнуйтесь, - пытался успокоить его Стоун. - Все будет хорошо. Главное - не волнуйтесь...

- Мне страшно, - шептал Бертон. - Господи, как мне страшно...

- Успокойтесь, старина, - увещевал Стоун. - Мы же знаем, что «Андромеде» не нравится кислород. Вот мы и накачиваем сейчас в вашу лабораторию чистый кислород. Это поможет вам продержаться... - Он повернулся к Холлу. - Почему так долго? Где Ливитт?

- У него припадок.

- Что?

- Ваши лампочки мигают три раза в секунду, и у него случился припадок.

- Что-о?

- Эпилепсия. Сначала легкий припадок, а потом очень тяжелый - с тоническими судорогами, недержанием мочи и всем прочим. Я ввел ему люминал - и сразу же сюда...

- У Ливитта - эпилепсия?!

- Выходит, что да.

- Должно быть, он и сам не знал, - сказал Стоун. - Не понимал, наверно...

И тут Стоун вспомнил про запрос на повторную энцефалограмму.

- О нет, - сказал Холл, - отлично знал. Сознательно избегал глядеть на мигающий свет, знал, что это может вызвать припадок. Я уверен, что знал. Уверен, что случались приступы, когда он вдруг терял представление, что с ним происходило, когда какие-то минуты начисто выпадали из жизни и он не мог ничего вспомнить...

- Сейчас ему лучше?

- Ничего. Держим на успокаивающих...

- Бертону мы качаем чистый кислород, - пояснил Стоун. - Это должно помочь ему, пока мы не разберемся... - С этими словами он отключил микрофон внутренней связи с Бертоном. - Фактически кислород начнет поступать к нему лишь через несколько минут, но я ему сказал, что уже начал. Он там герметически изолирован, так что распространение инфекции приостановлено. В остальных помещениях базы все в порядке - пока...

- Как это могло случиться? - спросил Холл. - Как могла произойти утечка?

- Должно быть, где-нибудь полетела прокладка, - ответил Стоун. И понизил голос:

- Мы знали, что рано или поздно это должно произойти. Любая изоляция со временем сдает...