Машина реанимации остановилась, и Махмудов отвлекся от печальных размышлений. Возле неотложки на обочине стоял синий электромобиль «Вольво», на капоте которого с сигаретой в зубах в камуфлированном комбинезоне сидел смуглолицый брюнет — тонированный наномаском Марик. Влад извлек из кабины два громоздких кожаных чемодана, открыл один из них. Внутри находились три автомата Озерова с боекомплектом.

— Во втором чемодане, под наличкой, две компактные модели без прикладов, — Черноземов испытующе посмотрел на Махмудова, — может, еще раз показать, где находятся?

— Хватит позавчерашних тренировок, — отмахнулся Джохар.

— Ну нет, так нет, — сказал Влад, раздавая оружие.

Вылезши из салона и воткнув магазин в автомат, Махмудов вдохнул утренний воздух полной грудью. Кругом — тишь да благодать. Лес и ни единой человеческой души. Жаркое августовское солнце, закрытое сизым облаком, своей формой напоминающим буханку хлеба, еще не успело разогнать свежесть минувшей ночи. Ласковый ветерок, играя в волосах, бодрил. Хорошее начало дня, чтобы умереть в битве. В своей личной священной войне.

— Салам, моджахеды! — поприветствовал стражей Марик.

— И тебе шалом, — ответил Влад, вытаскивая за шкирку из неотложки бессознательного Геру.

— Какое убожество, — сказал Верзер, улыбаясь уголками рта, — одно слово, либераст.

— Не обижай нашего подопечного, — наигранно возмутился Черноземов, — его прадед, между прочим, был министром финансов в эпоху Реставрации.

— Деградация налицо, — заметил Марик.

Влад, наконец, отпустил воротник пальто, и голова Геры глухо стукнулась об асфальт, отчего несчастная жертва произвола стражей, дернув ногой и громко хрюкнув, пробубнила:

— Эта страна… сраная раш… — и, всхрапнув, перевернулась на бок.

— Вкати‑ка ему еще дозу на всякий случай, а то вдруг очухается раньше времени, — сказал Роберт Джохару.

— А не сдохнет? — с сомнением произнес Махмудов, вытаскивая из кармана двухзарядный инъекционный минипистолет размером в две трети ладони.

— Вряд ли, — ответил звеньевой, — опасность для жизни возникает только при пятикратной дозе, так что стреляй смело.

Джохар прицелился в шею Геры, нажал спусковой крючок, раздался чуть слышный хлопок — непримиримый борец с режимом содрогнулся всем телом и перестал храпеть.

— Ну что, — Марик подошел к Махмудову, — тащим этого гаврика к машине?

Через две минуты Гера был связан и аккуратно упакован в багажник «Вольво».

— Так, Леша, отправляешься на базу, — Роберт осмотрел остальных стражей, — а мы действуем согласно плану.

Джохар взглянул на Планкина, который, потупившись, направился к реанимобилю — типа не согласен, обижен на звеньевого. Мол, досталась ему роль водилы, а сливки снимать будут другие. Забывает только, что кто‑нибудь из стражей рискует не вернуться живым. Да и если быть честным, Леша далеко не самый лучший боец. Влад четырежды побеждал на закрытом чемпионате по быстрой стрельбе среди спецслужб и военных братств, Роберт хладнокровен и спокоен в любой чрезвычайной ситуации, Марик откровенный бесстрашный псих, малочувствительный к боли, способный, пожалуй, драться даже если его нашпиговать под завязку свинцом. Сам же Джохар был одним из лучших рукопашников. Так что зря Планкин оскорбляется, придет и его время встретиться со смертью лицом к лицу и доказать, что у него есть личная честь.

Трудно себе представить, но банда Рустама находилась всего в восьмидесяти километрах от Москвы. И такое оказалось возможным не в каких‑нибудь жутких пятидесятых, а в 2091 году! Впрочем, разбоем и грабежом эти парни не занимались, убивали редко, а промышляли в основном контрабандой и нелегальной поставкой в бывшую столицу наркотиков. Почти четверть товара у них брал Джохар, тем самым спасая часть несознательных москвичей от медленной смерти. Вообще руководству ТУ ВАСП пришлось раскошелиться на приличную сумму. В течении двух лет в качестве наркокурьеров по всей Конфедерации были внедрены агенты еще в сорок группировок, подобных Рустамовской. За это время под наблюдением оказались тысячи посредников и десятки тысяч потребителей нелегального товара. До поры до времени почти никого из преступников не трогали. И вот сегодня наступил час «X». Одновременно по всей стране пройдут спецоперации, бандиты будут в основном уничтожены на месте, остальных осудят на длительные сроки с понижением в гражданском статусе, кое — кого приговорят к расстрелу, одновременно начнется задержание наркоманов, коих наберется от пятидесяти до ста тысяч. Всех их направят на принудительное лечение с последующей реабилитацией.

Джохар, разумеется, не знал в подробностях о беспрецедентной по масштабу со времен отставки Кашина прихода к власти ВАСП операции, но кое — какие представления о размахе начавшегося наступления на организованное преступное сообщество имел. Все‑таки страж — это нечто большее, чем рядовой секретный агент.

Сразу после часа «X» будут подняты в воздух сотни тяжелых бомбардировщиков, которые выжгут напалмом геномодифицированные маковые поля Таджикистана и Афганистана. А затем над нетронутыми огнем землями распылится специальное средство, содержащее в себе вирус, убивающий любые растения из семейства маковых. Эксперты подсчитали, что следствием подобной операции станет массовый голод, так как выращивание опиумной заразы для многих местных жителей является основным источником дохода. Согласно расчетам умрет от пятисот тысяч до одного миллиона человек. Но, как любит говорить Влад, пусть лучше сдохнут волки и крысы из чужой экосистемы, чем пушистые и милые сердцу зверюшки из нашей. На границу Конфедерации с Туркменией, Узбекистаном и Киргизией подтянутся войска и милицейские силы для пресечения возможного потока мигрантов. Под Бишкеком в экстренном порядке силы Советского иностранного легиона развернут лагерь беженцев. Наверняка многие, спасаясь от голодной смерти, рванут на север через буферные среднеазиатские государства в Южно — Казахскую Советскую автономию. И, конечно же, пограничники не будут церемониться с непрошеными гостями. В результате погибнет еще пара — тройка десятков тысяч человек. Увы, такова жизнь. И такова смерть, связанная неразрывной цепью с этой самой жизнью.

Однако массовая гибель маковых землепашцев и наркоторговцев Афганистана и Таджикистана была далеко не самой главной и серьезной проблемой. Сразу после уничтожения опиумных полей космические и ракетно — ядерные силы Конфедерации будут приведены в состояние повышенной боевой готовности. Дело в том, что трафик в северном направлении составлял лишь от двух до пяти процентов от всех доходов от продажи геномодифицированной наркоты. Основной поток шел на черные рынки Восточной и Западной Азии, Европы и Америки. Львиную долю прибыли с этого преступного бизнеса имела WEC — Word Energy Corporation, созданная за тридцать два года до распада США и приватизировавшая более восьмидесяти процентов атомного арсенала некогда величайшей сверхдержавы мира. Людей, работающих на эту мегакорпорацию, стражи и представители спецслужб называли между собой вэками. Эти ребята, полностью потеряв доходы с наркотрафика, сгоряча запросто могли устроить глобальную ядерную потасовку. Хотя, конечно, вероятность такого исхода была невелика. Вэки являли собой образец гиперпрагматизма и слишком любили собственные жирные тушки, чтобы в результате мировой бойни потерять не только героиновый профит, но и все остальное. Однако сбрасывать со счетов самый плохой сценарий развития событий тоже не стоило.

Вся эта картина без труда сложилась в голове Джохара. И уже на подъезде к заброшенному поселку, в котором обосновались бандиты, Махмудов невольно осознал себя не просто стражем, который должен уничтожить группу наркоторговцев, а одним из сотен тысяч солдат, участвующих в глобальном противостоянии ВАСП против WEC. Сейчас ему и его товарищам оставалось сделать один маленький шажок, который подобно первой костяшке домино в цепи непрерывного ряда тысяч и тысяч других костяшек запустит некий необратимый процесс, могущий запросто привести к апокалипсису. Однако Джохар не собирался рефлексировать на эту тему. В конце концов, их не случайно в дошкольном возрасте оторвали от общества, когда‑то отравленного потребительством и до сих пор не избавившегося полностью от этой болезни. В противоположность вэкам, стражам было наплевать на собственные тушки и уж тем более на чужое существование, которое, между прочим, в большинстве своем мало чем отличалось от животного. Или нет, оно было хуже. Ведь человек, в отличие от какой‑нибудь свиньи или собаки, полагает, что он есть то, чем обладает в этой жизни. Дом, машина, жена, муж, дети, шмотки, собственное тело, наконец. А если все это отобрать, что от человека останется? Джохар знал ответ: у большинства — ничего, пустота, а у стражей — личная честь. Так их учили в интернате.