9 мая 1945 года.»

И надпись на чешском языке:

«9 мая 1945 года

Гвардейцы-танкисты свободили от немецких захватчиков Прагу.

Из числа особо отличившихся пали смертью храбрых….»

Следуют имена.

Тысячи глаз устремлены на памятник, и над площадью в гуле и рокоте воскресают имена погибших:

— Но-во-жи-лов Бо-рис И-ва-но-вич, — толпа колышится как прибой, и по площади несётся, — Е-го-ров Па-вел И-ва-но-вич…

Голос командарма, усиленный динамиками, покрывает рокот площади:

— Вам, воины Чехословацкой армии, вам, жители города Праги, передаю под охрану памятник героям-танкистам.

Происходит смена караула, и воины Чехословакии принимают охрану памятника у гвардейцев-танкистов.

Я слышу за спиной:

— Никогда не увянут цветы на этой могиле!

Оборачиваюсь. Женщина в трауре. В руках у неё огромный букет красных цветов. Она медленно движется вперёд, и перед ней расступаются люди. Разрывается цепь почётного караула. Женщина Праги подходит к памятнику и рассыпает цветы у его подножья.

Десятки, сотни, тысячи людей устремляются к постаменту и кладут венки, букеты, корзины с цветами.

Постамент утопает в цветах.

Это уже не церемониал, это народное шествие к могиле своих освободителей.

Смотрю, и крепнет вера.

— Нет. Нас здесь никогда не забудут. Это родство скреплено кровью и жизнями лучших из лучших.

Этот «Роман для одного читателя» был написан на основе детского дневника, который Вульфович вёл с 13-летнего возраста до окончания школы, а также на основе записных книжек, которые он вёл с 1943 года — с момента вступления на фронт. Фронтовые записи очень скудные — он знал, что ему грозило, если бы записную книжку у него обнаружили. А в основном, конечно, благодаря его замечательной памяти, способности впитывать всё значительное, что с ним происходило, а значительным на фронте был каждый день.

Теодор Вульфович пришёл с фронта в конце 1947 года. Он вспоминал, что когда наутро по возвращении он перед завтраком выпил гранёный стакан водки, его тётка-врач чуть не упала в обморок.

В 1948 году он поступал в студию МХАТ, получил отличные оценки, но принят не был — кажется, не обошлось без антисемитского настроения у кого-то из приёмной комиссии. С этими оценками он был принят во ВГИК на актёрское отделение. Отучился год, и тётя отправила его на лечение в Кисловодск, так как со здоровьем дело обстояло плохо. Там, в Кисловодске, в июле-августе 1949-го он и написал обо всём, что произошло с ним за прожитые годы. И эта запись явилась конспектом для его книг. Но когда он работал над книгами, он встречался со своими близкими по фронтовой службе людьми, писал тем, кто жил далеко от Москвы и получал от них письма с их воспоминаниями. Кроме того, его взгляды на многое за годы, прожитые в так называемой мирной жизни (мирной жизни для него, по сути, и не было) претерпели изменения, хотя в оценке Сталина и Жукова остались прежними. Он, 22-летний человек, правда, прошедший тяжелейшие испытания на фронте, уже тогда понимал, в чьих руках находятся жизни людей его страны.

А «Обыкновенную биографию» Вульфовича можно продолжить по его записным книжкам.

Записная книжка 1944 года начинается стихотворением «Молодость», которое есть в тексте «Обыкновенной биографии». Далее два стихотворения, посвящённых девушкам, в которых влюблялся:

Это очевидно — стихи наивные, несовершенные, но также очевидно, что молодой человек, ведя тяжёлую, полную опасностей жизнь, выполняя свой гражданский долг, жил и в юношеских мечтах о любви.

13.1.45.

Марш и бессонница. Машина опять сломалась. Везёт, как утопленнику. Теперь на буксире. Приказ на прорыв.

13 января 1945 г.

Была Варфоломеевская ночь. Немцы начали наступать. Переполох поднялся дикий. Наши подтянули арт. К рассвету от немцев остались «рожки да ножки». Целые толпы пленных и колонны техники. Достал 2 бр. тр. (бронетранспортёра — Н. В.), у меня оставили 1 гусеничный.

Первая крупная схватка.

14.1.

Узнал о смерти Зорьки. Родной мой близкий друг, вот и тебя нет. Спи родной спокойно, я отомщу за тебя. КЛЯНУСЬ

Ночь с 16 на 17

Коньске

Радомский район

Очень хорошо провели несколько часов в хорошей комнате

Ночью стали выезжать, при выезде покалечили шевролет. Я поехал со своими на транспорте.

17.1

Весь день в погоне за заблудшими немцами, за машинами и деликатесами. Я достал хорошие машины ПАРАДЫЗ.

На марше убит А. Ив. Бабаев глупая, случайная смерть забрала лучшего моего бойца, замечательного парня, которого я очень любил.

Верх.,(старшина Верховой — Н.В.), Усика и Гришина отправил в Коньске за имуществом.

В конце 1945-го Вульфович получил отпуск, добирался (по его рассказам) до Москвы сложно. Весь отпуск провёл в Москве с родными, с друзьями.

Запись в книжке:

Вот и начался он 1946-й…

После нового года время отпуска полетело с быстротой невероятной. В театрах был очень мало, да как-то не тянуло.

У Вахтангова видел «Соломенную шляпку» и «Мадмуазель Нитуш», в т-ре Революции (Драм. т-р) «Весна в Москве», в МХАТе «Горячее сердце».

Ни разу не был на балете. Досадую ужасно…

…Везде принимали меня очень хорошо, и это было очень приятно, но у меня лично всегда чувствовалась какая-то неудовлетворённость.

Странно?! К девушкам меня почти совсем не тянуло.

Я не хотел распространяться о любви и взаимоотношениях серьёзно и всегда избегал эти скользкие места, переходя на шутливый тон.

11.1.46 г. посетил маму Зорьки Нерославского: «Мама Зорика Надежда Николаевна полюбила меня, и уверен, что теперь будет думать много обо мне. А в общем, там бывать мне очень и очень приятно и очень тяжело. А нервишки у меня, я чувствую, сдали здорово.