- Слушайте все анекдот:

Жена вернулась из командировки и орет с порога:

- Что, паразит, опять баб водил?

- Ну, не баб, а всего-то одну. Ты ведь сама сказала перед отъездом: “Только попробуй!”

- Грохнул взрыв смеха. Все дружно рассмеялись. Брежнев довольный эффектом локтем подталкивал свою раскрасневшуюся пассию и радостно повторял:

- Только попробуй, только попробуй одну. Вот мы и попробуем. Нет вершин, которые не взяли бы коммунисты.- И опять поцеловал медсестру.

- Андропов ни как не мог придти в себя. Только восемь дней назад видел Брежнева. Это был быстро дряхлеющий, плохо выглядевший и говоривший старик. Совсем недавно в личной беседе Чазов говорил, что дни Генерального Секретаря сочтены. Год, максимум два. А здесь? Таким Брежнева он помнил в году семьдесят втором, семидесятом. Да, прав профессор, это все очень необычно и непонятно. Подмена? Нет, это Брежнев. Найти двойника, чтобы никто не заметил и не почувствовал подмены? Такое невозможно в принципе. Да и был он все время на глазах охраны. Но изучить феномен необходимо самым подробным образом, привлечь лучших спецов. С сохранением абсолютной секретности.

- Тем временем генсек поднялся. Сказал:

- Вы тут ребята побудьте, шашлыки пожарьте, разрешаю по сто пятьдесят коньячку, кто хочет.- И взглянув на раскрасневшуюся избранницу “Зевса”.-

- Ты тоже, рыжик, останься.- Обратившись к Андропову, сказал:

- А Вас, Штирлиц, я попрошу …пройти со мной в кабинет. Юрий Владимирович, есть разговор.

- И улыбнувшись оставшейся компании, погрозил пальцем. - Не хулиганьте, а то соседи милицию вызовут.

Настроение у Брежнева-Викторина было замечательное. Чувствовать себя снова молодым, как в шестьдесят пять, и с каждой минутой все более здоровым это просто пьянило. Счастье не просто жизни, а здоровой жизни, было непередаваемо. Брежнев почти все время шутил, улыбался, много и хорошо говорил. Исчезала дефективность речи. Память, слух, походка. Все менялось. Молодел весь.

Его настроение передавалось окружающим. Охрана, секретари, егеря, повара все улыбались. Словно солнце внутренним светом озарило их лица. И даже, всегда серьезный и невозмутимый как скала, личный адъютант и телохранитель Ильича полковник Медведев Владимир Тимофеевич мечтательно улыбался. Совсем недавно для всех было понятно, что скорая смерть генсека не за горами. Каждый из охраны хотел только одного, чтобы это случилось не в его смену. Теперь все изменилось. В особой спец. экспедиции ЦК Брежнев стал заказывать книги различной тематики, чем вызвал там целый переполох. В личном дневнике, который вел с войны, он писал теперь не только о своем весе, и что делал, кому звонил. А о прочитанных новых книгах. Для окружающих было очень непривычно видеть “деда” с книгой.

Андропов и Брежнев поднялись на третий этаж в кабинет - библиотеку. Здесь в этой небольшой комнате находился стол, маленький диван, кресло и книги, альбомы с фотографиями. Правда, в основном здесь были книги подарочные - к юбилею. В прежней жизни Ильич не любил читать, все больше на слух улавливал. Обычно просил об этом секретарей и помощников. Глава КГБ знал об этом. И поэтому весьма удивился, увидев два десятка различных по тематике книг, сложенных стопками на столе.

Брежнев с удовольствием наблюдал за тем, какое впечатление произвело изменение обстановки кабинета на Андропова. Шеф сел в кресло, спиной к окну, Юрий Владимирович расположился на диванчике. Брежнев вдруг в “лоб”, спросил.-

- Юрий Владимирович, скажите, вы еврей? - “дед” пристально и пытливо посмотрел на гостя, только озорная искра блеснула в глазах.- Еще вчера “сиамский близнец” подбил брата Леню на этот провокационный вопрос. В свое время Викторин читал различного толка газеты, где всесильного главу КГБ называли, по - разному. И мнения были диаметрально противоположные. А хотелось узнать правду. Одни считали его скрытым агентом мирового сионизма и массонским прихвостнем, осуществившим коварный план развала СССР и конечно, ну куда же без этого, людоедский план по геноциду православного русского народа. Другие журнальчики и газетки со всей хасидской непримиримостью, с не меньшим энтузиазмом призывали на голову бывшего главы КГБ проклятия и “плевали ему в след”, как главному гонителю. Ну, право слово, палач и уничтожитель, ничуть не меньше чем бесноватый немецкий фюрер, их многострадального, всеми гонимого, непоседливого, избранного Богом Яхве народа.

- Леонид Ильич - Андропов побледнел лицом - Я всегда, каждое мгновение своей жизни был предан делу коммунистической партии и советскому народу. Всю свою жизнь, не жалея здоровья и сил, выполнял все задания партии, неустанно вел борьбу с врагами нашей страны и партии, и …-

- Постой, Юра, ты мне прямо ответь - ты еврей или нет? - с нажимом спросил шеф. После паузы Андропов ответил:

- Наверное, еврей. Дед у меня по матери был Карл Францевич Флекенштейн. Но как я говорил, я предан партии и советскому народу. - Брежнев встал, подошел к “сыну еврейского народа” и обнял.

- Ладно, ладно, Юра, ну и что, что ты еврей. Ты такой еврей, что дай Бог всем русским такими быть. Я, например, считаю себя украинцем. Но какая разница, какая национальность. Мы все советские люди. Ну, хватит об этом. Хочу с тобой поговорить о том, что со мной произошло во время аварии. Да ты и сам, наверное, хотел поговорить об этом. Присядем.

Разговор продолжался почти до полуночи, прерывался лишь небольшими перерывами на чай. Шашлык так и был забыт. Когда генсек замолчал, Андропов тихо сказал: -

- Если бы кто другой рассказал, не поверил бы. Ну, что теперь будем делать товарищи “сиамцы”? Хотя это вопрос не простой. - Брежнев, тяжело вздохнул,- Ну Юра, если бы я знал ответ.-

- Генсек помолчав спросил сам:

- Юра, ты лучше, чем кто - либо другой знаешь, что в партии и стране. Скажи честно, после того что ты услышал, какие наши дела?

- Все правильно, в партии полно гнили. Как гангрена тело партии поразила коррупция: взятки, блат, воровство, круговая порука. Во многом все формально, идеологическая работа ведется только для галочки. Мы отвращаем народ от учения Маркса и Ленина. Среди комсомольских руководителей практически нет искренно верящих в идеалы коммунизма людей, только желание сделать партийную карьеру, подняться вверх по партийной лестнице. Среди простой молодежи распространяются чуждые идеалы и неверие в социализм. Мы проигрываем в идеологической борьбе. И, как теперь знаем, проиграем, если не изменим ход событий. А времени у нас осталось очень мало. - Хотя, у Вас Леонид Ильич теперь есть внутренний резерв - “доктор” Викторин. Поэтому, видимо, ноябрь восемьдесят второго года вам не грозит. У меня времени осталось мало - меньше пятилетки. Относительно народного хозяйства. Здесь тоже болото. Тоже идем два шага вперед, два назад. Надо разобраться с собственной экономикой, понять наши реальные возможности, что мы можем себе позволить, а что нет. Страна неэффективно расходует ресурсы, многое транжирим без пользы. Не используем, слабо внедряем достижения науки, пока только ВПК (Военно - промышленный комплекс) выдерживает конкуренцию с Западом. Система планирования очень инертна и неповоротлива. Дисциплина во многих отраслях ниже всякой критики. Понастроено много всякого, а все ли нужно? - Глава комитета встал от волнения и подошел близко к Брежневу, взмахнув рукой, продолжил:

- Надо многое менять, но еще важнее, что именно и как. Строить социализм с китайским лицом, по Дэн Сяопину? СССР не Китай, простое слепое копирование невозможно. Здесь нужно очень хорошо подумать, просчитать и учесть все возможные последствия. Катастрофа перестройки “меченого” не должна повториться. Путь изменений в экономике тяжел, но необходимо по нему идти. У нас, Леонид Ильич, нет просто другого выхода.