Глава Седьмая

Первым желанием Хлои было сказать Вэну, где он может выполнять свои проклятые приказы, но его глаза из ореховых стали зелеными от гнева, поэтому она знала, что упрямство сейчас, вероятно, не лучший вариант. После того, как она явно облажалась, выйдя на террасу.

Чувство вины закрутилось внутри нее, и она ненавидела это, поэтому она потянулась к гневу, открыв рот, чтобы потребовать, ответу на вопрос, куда они идут, по крайней мере.

Но он предупредил ее коротким «Сейчас, Хлоя».

Она хотела поспорить, но выражение его лица было совершенно устрашающим от едва сдерживаемой ярости, и так как злить уже злого жеребца никогда не было хорошей идеей, она повернулась к лестнице и сделала, как ей сказали.

Собрать вещи не заняло много времени, главным образом потому, что у нее не было много вещей, и она спустилась вниз в течение десяти минут, чтобы найти Вэна, ожидающим ее.

Он снова был в темно-сером костюме, в белой рубашке, только на этот раз рубашка была застегнута на все пуговицы, а на шее у него был зеленый шелковый галстук, от которого его глаза казались еще зеленее.

Боже, он был таким сексуальным. Она действительно не могла этого отрицать, больше не могла.

Она испытала потрясение всей своей жизни, наблюдая, как он перескакивает через парапет террасы, и почти подбежала к парапету, чтобы убедиться, в порядке ли он, но остановилась в последнюю минуту. Она не хотела сделать все еще хуже, и кроме того, он был своего рода военным супергероем. Все будет хорошо.

Тем не менее, она все равно беспокоилась.

Она бросилась вниз, добежала до двери, чтобы выйти на улицу, только в последнюю секунду вспомнить, что не должна этого делать. Поэтому она ходила взад и вперед по коридору, прокручивая в голове снова и снова, что ей делать, если он не вернется. Не то чтобы она могла придумать что-то, кроме того, что, если он не вернется, она останется одна. По-настоящему одинокой.

Эта мысль заставила ее полностью и совершенно замереть от ужаса, и ей это не нравилось. Она также ненавидела осознание того, что потеря Вэна будет означать потерю единственного человека в мире, к которому она была ближе всего.

Как он может быть близок ей, если она не видела его восемь лет?

Да, эта мысль ей тоже не понравилась. Не то, чтобы что-то указывало на нее и ее жизни или ее отношениях с Вэном. В любом случае, разве она не посвятила последние восемь лет тому, чтобы ей было на все плевать?

На самом деле, эта мысль так разозлила ее, что, когда входная дверь открылась и вошел Вэн, его лицо было напряжено от гнева, глаза сверкали, как изумруды, все, что она была в состоянии сделать, это нахмуриться, пытаясь игнорировать то, как ее сердце готово было остановиться от чистого облегчения.

А потом он взял и все испортил, разозлившись на нее, не то чтобы у него не было веских причин, надо сказать, но все же. Откуда ей было знать, что делать, а что нет? Что какой-то придурок в соседнем здании наблюдает за домом?

Хлоя крепко ухватилась за ремень своей сумки, пока спускалась по лестнице.

- Я все еще не понимаю, почему мы должны уходить, - сказала она. - Я думала, что я здесь в безопасности. И куда мы вообще идем?

Черная сумка, которую она видела раньше в комнате Вэна, лежала у его ног и теперь он наклонился и поднял ее, перекинув через плечо.

- Позже. Сейчас нам нужно убираться отсюда. Де Сантис узнает, что мы знаем, что тебя засекли, а это значит, он будет отчаянно искать парней и направит сюда, прежде чем я смогу доставить тебя в безопасное место.

- Что он собирается делать? Похитить меня или что?

- Задай мне еще больше вопросов, и мы все выясним, - он повернулся к двери. – Пойдем. Нам нужно уйти, пока они не приехали.

- Но, что если…

- На выход, - приказал Вэн, придерживая дверь. - Чем быстрее мы уйдем, тем больше времени им придется потерять, чтобы нас найти.

Закусив губу, Хлоя сделала, как ей сказали, спустилась по ступенькам и вышла на тротуар. Вэн следовал за ней по пятам, двигаясь к простому черному седану, на котором он забирал ее пару дней назад из аэропорта.

Они оба сели в машину и через минуту или около того Вэн влился в поток движения, направляясь в центр города.

Хлоя уставилась в окно, осознав, что она наконец-то вышла из дома и на самом деле в Нью-Йорке, проезжая мимо знаменитых достопримечательностей, наблюдая за толпами людей на тротуаре. Потом они оказались на гораздо более широкой дороге со множеством переулков, с одной стороны - река, с другой - стена зданий.

- Опусти голову, - в глубоком голосе Вэна звучала та же нотка властности. - Вряд ли сейчас кто-то будет следить за нами, но нет смысла облегчать им задачу.

Хлоя сжала челюсть.

- Я даже не могу выглянуть в окно?

- Нет. Мы все равно будем на месте через пятнадцать минут.

- Где именно?

Но он не ответил, обгоняя медленный грузовик, за которым следовал, и нажал на газ. Автомобиль набрал скорость, двигаясь легко и быстро в потоке машин.

Ладно, он разозлился на нее — она поняла это четко и ясно. И конечно, ему было из-за чего злиться. Если бы она действительно подумала, то, возможно, не вышла бы на террасу. С другой стороны, она действительно не ожидала, что весь чертов дом будет под наблюдением.

Холодный пот прошиб ее, когда она осознала всю реальность опасности.

Она никогда не верила во все мрачные предсказания отца об угрозе, которую представлял его старый враг, главным образом потому, что с ней никогда ничего не случалось. Да, она была защищена на ранчо, и поскольку она никогда не уходила далеко от него, не было никакой возможности, чтобы что-то могло случиться. Тем не менее, она всегда думала, что Ной преувеличивает опасность.

По-видимому, он не преувеличивал.

- Я думала, что с тобой я в безопасности, - сказала она, нарушая тишину в машине. - Я имею в виду, что это единственная причина, по которой ты вызвал меня сюда, не так ли?

- Со мной ты в безопасности, - Вэн посмотрел в зеркало заднего вида и перестроился. - Я стараюсь быть осторожным. Я не хочу, чтобы Де Сантис знал о тебе, пока у меня не будет плана, как с ним справиться.

- У тебя нет никакого плана? – холодный обруч, причиной которого она отказывалась называть страх, заставил ее внутренности сжаться. - Так чем же, черт возьми, ты занимался последние несколько дней?

Вэн бросил на нее прищуренный взгляд.

- Речь идет только о возможном враждебном поглощении национальной нефтяной компании, ничего серьезного.

Она моргнула.

- Что? Какое враждебное поглощение?

- Слишком сложно объяснять прямо сейчас. Сначала мы должны доставить тебя в безопасное место.

- Мы?

- Вульф и Лукас.

Холодный обруч сжался еще сильнее. Ладно, это должно быть очень серьезно, если он вовлекал двух других братьев.

Ей хотелось задать еще несколько вопросов, но она промолчала, позволив Вэну сосредоточиться, когда он свернул с проспекта на другую улицу, полную машин.

Через пять минут Вэн подъехал к тротуару и выключил двигатель. Хлоя выглянула в окно, пытаясь понять, почему они здесь, заметив только грязные оконные стекла старомодного бара.

- Оставайся в машине, - сказал он, открывая дверь.

О, черт возьми, нет, он не оставит ее одну, не после всего.

Хлоя потянулась и схватила его за руку.

- Подожди. Я пойду с тобой.

Он резко повернулся, его глаза блестели.

- Ты, блядь, остаешься в машине и на этом все. Я не могу рисковать, чтобы тебя снова заметили.

Под пальцами она чувствовала, как все больше и больше напрягаются мышцы его бицепсов, но не отпустила. Она не собиралась оставаться в стороне, после всего произошедшего, не снова.

- Нет, - она крепче сжала его руку. - Это моя проклятая жизнь, и, если ты принимаешь решения за меня, я ни за что не останусь в машине.

Он смотрел на нее холодным зеленым взглядом. Она смотрела в ответ упрямо не отводя свой, отказываясь от того, чтобы к ней относились как к маленькому ребенку, как к младшей сестре, с которой никогда не советовались, когда принимались решения. Той, которую всегда оставляли позади и в стороне.

Она уже взрослая и будет участвовать в этом, нравится ему это или нет.

Что-то изменилось в выражении лица Вэна, жесткий зеленый свет в его глазах угасал, становился теплее, золотистее. И она вдруг остро ощутила, как его жар просачивается сквозь пиджак и проникает в кончики ее пальцев, которые лежали на его руке.