Через пару минут Ваан поднимается и подхватывает меня на руки, вынося из спальни, словно мы молодожёны. Мы движемся по узкому коридору, потом спускаемся по лестнице, и я слышу эхо шагов Ваана. Но мы не останавливаемся, а идём через арочный проход в другую комнату, которая представляет собой ванную комнату с прямоугольным бассейном. Он около двадцати шагов в ширину и пятьдесят шагов в длину. Из зеленоватой воды поднимается пар. Стены украшены разноцветной мозаикой, а мраморные колонны придают интерьеру атмосферу старинной элегантности. Факелы горят в углах, и их отблески смешиваются с тихим журчанием воды, напоминая мне о Древней Греции, Римской империи и сказках.

Ваан садится на край бассейна и плюхается в воду. Тепло окутывает меня, почти обжигая кожу. Ваан устраивается на ступеньке под поверхностью воды и держит меня на коленях. Моя девственная кровь на мгновение окрашивает воду в тонкие полосы вокруг нас. Мужчина целует меня, и его язык гладит мои губы, а горячее дыхание сливается с моим.

Я чувствую, как его рука нежно гладит мою грудь, усиливая давления, когда пальцы находят сосок. Его жесткий член пульсирует напротив нижней части моей спины.

— Минералы в воде помогут тебе исцелиться, — говорит он.

Да, запах, поднимающийся с поверхности воды, производит впечатление горячего источника.

Я закатываю глаза.

— Хорошо, только… должно быть, до меня в этом бассейне было, по крайней мере, сто бедных маленьких девственниц.

Я замираю. Я устала, но это не должно лишить меня разума. Сарказм не допускается, когда вы являетесь чьей-то собственностью.

— Не думай об этом, — говорит Ваан, его голос холоден как айсберг.

Она не имеет права спрашивать меня о моём прошлом.

Она не имеет права ревновать.

Но мне хочется стереть своё прошлое, чтобы доказать Алиссе, что теперь я только для неё. Чтобы я мог сказать ей, что я всегда был только для неё. У меня были шлюхи, благородные женщины и другие. Хотя девственниц не было. Я не разрушаю женщин, как другие мужчины моей расы. Мой отец тоже. Он купил мою мать, трахнул её и женился на ней в ту же ночь, хотя так и не освободил. Хотя у неё было больше свободы, чем у любой другой свободной женщины.

Я не хочу, чтобы Алисса ревновала.

С другой стороны, я хочу. Это будет значить, что она перестала ненавидеть меня.

Я опускаю ноги на дно бассейна и выпрямляюсь, затем опускаю тело так, чтобы вода доходила Алиссе до шеи. Она запрокидывает голову назад и окунает волосы. Её руки дрожат от усталости.

Всплеск привлекает моё внимание. Я поднимаю глаза и вижу голую Дардану, погружающуюся в воду на противоположном конце бассейна.

Я сжимаю свои зубы. Я недостаточно ясно выразился?

Дардана плывёт, а затем ныряет под воду и появляется перед нами.

Женщина вытирает влагу с лица и убирает влажные волосы за спину. Её холодные глаза скользят по Алиссе, а губы искривляются в улыбке.

— Это то, о чем идёт речь? — спокойно спрашивает она. — У нас нет таких больших сисек, как у чужестранок, — она поднимает руку и проводит ею по щеке Алиссы.

И моя маленькая птичка начинает дрожать в моих руках.