— Без тебя управимся, — донесся из-за ящиков голос Юхана. — А ты в случае чего держи оборону. Гэль, пошли!

Глухо брякнул золотой щит, в подземном капище стало темно и тихо. Сэниа мгновенно уснула, уткнувшись Юргу в сгиб локтя. Немудрено — такого дня, как сегодня, не было еще у них на зеленом Джаспере. Не успела скатиться за меловой хребет утренняя луна, как на замок навалилась орда крылатых экстремистов. Теперь они уже не ограничивались копьями и дротиками, срывающими ставни и решетки: кони-дракониды грудью и копытами пробивали себе дорогу в самых уязвимых местах — на висячих мостиках, лоджиях и балконах. К счастью, бронированные плиты внутренних ставен выдержали штурм, но было ясно, что это — только начало. Землянам терять было нечего; не подвластные законам Джаспера, они взялись за десинторы.

Правда, били они только по животным. С десяток коней рухнуло на известняковые плиты двора, всадники предпочли улетучиться своим привычным способом. Сервы добивали раненых буцефалов, норовивших перекусить их пополам, когда в замковой трапезной раздались грохот и крики, и Гаррэль, набиравший себе в колчан короткие арбалетные стрелы, едва-едва успел опустить бронированную перегородку перед разъяренным отрядом, которым командовал Иссабаст.

С этой минуты четверо в осажденном замке были обречены. Пока нападающие не знали расположения комнат, можно было надеяться переждать здесь хоть год; но теперь Иссабаст появлялся то тут, то там, используя каждое помещение, которое знал и помнил. Он распахивал окна, и его соратники, на лету соскакивая с коней, врывались в коридоры и галереи. Осажденный замок кое-где горел, сервы путались под ногами, одинаково мешая обеим сторонам, и хозяева замка шаг за шагом отступали, пока не оказались прижатыми к двери, ведущей на малый двор.

Выйти наружу значило быть погребенными под живой массой нападающих, защищать просторный холл и витую лесенку, ведущую в вечерние покои, уже захваченные нападающими, было безнадежно — ну, час; ну, день.

А потом?

И вот тогда Юрг вспомнил о странных словах короля Джаспера, которым даже мона Сэниа не придала значения. Срезанные лучом десинтора, ступени вспыхнули, открыв под собой вход в проклятое подземелье.

Туда затолкали десяток сервов и спустили ящики с продовольствием, недавно доставленные со складов и, к счастью, еще не унесенные от входа. Юрг спустился первым. Сэниа, не колеблясь, ступила за ним. Гаррэль задержался на секунду — искал глазами, не нужно ли еще что-нибудь прихватить с собой для принцессы. Юхан, шедший последним, задвинул тяжелые створки люка. Сэниа заметила, что это лишнее — ни один джасперианин не решился бы преследовать их, переступив порог подземелья.

Тогда Юрг даже не подумал — а почему бы?..

А вот сейчас, сидя на полу возле самодельного ложа жены, он над этим задумался. Может быть, пребывание здесь смертельно для людей? А может…

Послышался дробный стук сапог — кто-то бежал к дверям со стороны пещеры. Шумно встряхнулся крэг, сидевший в углу. Юрг высвободил руку из-под головы жены и метнулся навстречу.

— Командор! — возбужденно зашептал Гаррэль в приоткрывшуюся щель. — В конце пещеры — люк! Выход в ущелье, что за башней, которую вы зовете Суп…

— Суперэйфелем.

— Да, да! Человеку не спуститься — это пропасть, но крэг вылететь может.

— Его же засекут, Гэль!

— Сейчас уже ночь, а крэги любят купаться в лунном свете. Ночью джаспериане слепы…

— Но ведь и вы ослепнете, если отпустить крэгов. Тогда нас возьмут голыми руками.

И тогда случилось непонятное: Кукушонок приподнял крыло и отчетливо показал коготь. Как человек показал бы один палец.

— Выпускать будем по одному, — молниеносно решил Юрг. — Эй, Сэнни-крэг, приглашаю вас на прогулку!

Крылатое существо распахнуло крылья и бесшумно, как сова, перекочевало на левую руку Юрга. Когти жестко окольцевали запястье — наручники, да и только. Юрг переступил через порог и побежал вперед, где в дальнем конце пещеры маячил факел Юхана. Странное впечатление производила эта пещера: первобытное пристанище, кое-где сколотый камень, условный рисунок, допотопный божок в нише — из полунасекомых. И над всем этим — золотой свод.

Люк, открытый разведчиками, мог бы пропустить и человека, но внизу зияла провалом ночная пропасть.

— Слушай, аметист, а ты вернешься? — опасливо проговорил Юрг. — А то без тебя…

— Дурак, — коротко ответствовал Сэниа-крэг.

— Ну, знаешь, если ты решил переквалифицироваться в попугаи, то научись произносить это слово по-русски. Эффектнее будет.

— А я еще уувеличу твой лексикон, — мрачно пообещал Юхан. — Меня этому прежде всего науучили…

Сегодня ему досталось бердышом по голове. Это чувствовалось.

Юрг снял со своей руки крэга и осторожно просунул его в отверстие люка. Фламинговые перья сверкнули в свете белесой луны и исчезли из виду. Юрг притворил дверцу.

— Он вернется, — проговорил незнакомый, по-детски картавящий голос.

Юхан, Юрг и Гаррэль разом вздрогнули.

— Кукушонок, ты?..

— У меня… мало… времени, — продолжал пестренький крэг, старательно выговаривая слова. — Он вернется… потому что должен… следить за всеми нами. Для крэга прежде всего — долг перед всеми крэгами.

— А ты? — ошеломленно спросил Гаррэль у собственного поводыря.

— Я… я пария, пестрый крэг. И вы первые, кто приласкал меня. Я ведь не виноват, что родился… пестрым.

— Значит, Сэниа-крэг шпионит за нами?

— Да. Сейчас он расскажет всем своим, где вы.

— И они передадут Иссабасту?

— Нет. Крэги слишком презирают людей.

— Ну, об этом я догадывался… — заметил Юрг. — А почему же мы не слышим, чтобы крэги пели или щебетали?

— Мы не говорим. Мы думаем. Но то, что видит или слышит один, видят и слышат все.

— Телепатия, черт бы ее побрал! — пробормотал Юрг.

— Я… не знаю этого слова, — смущенно признался крэг.

— Так тебя и сейчас слышат? — спросил Юхан.

— Нет, нет, — заторопился Кукушонок. — Вы искали тайну подземелья, а она вот в чем: крэги не слышат того, что происходит в нем. Потому-то они и наложили на него строжайший запрет и смертное заклятье. Это — единственное место, где можно составить заговор против крэгов.

— Знать бы раньше, — вздохнул Юрг, глядя в золотой потолок. — Но послушай, Кукушонок, ведь ты вылетишь отсюда — и твои мысли будут прочтены?

— Пока я постараюсь тихонечко петь про себя. А потом… Говорите почаще на своем языке, я его уже немного изучил, но будет безопаснее, если я вообще буду думать на нем.

— Да ты просто гений, Кукушонок!

Снаружи послышался легкий скрежет по дверце — аметистовый крэг, похоже, опасался надолго оставлять людей без своего присмотра. Юрг поймал его на руку и понес обратно в свои подземные апартаменты. Юхан и Гэль остались, чтобы дождаться Кукушонка, выскользнувшего наружу.

Осторожно ступая, Юрг вошел в их новое жилище. Прислушался. Мертвая тишина. Ни шороха, ни дыханья. Смертельный ужас нахлынул на него, и он бросился за перегородку, стряхнув с руки пернатое созданье.

Сэниа тихо спала, сжавшись в зябкий комочек. Господи, да что он сделал с ней? Пришел с далекой звезды — и зачем? Чтобы замуровать ее в этом подземелье?

— Прости меня, — невольно вырвалось у него. — Прости…

Легкие пальцы привычно коснулись его лица:

— Глупый, — прошептала она, — глупый ты мой… Я ведь только сейчас и начала жить по-настоящему…

— Какая же это жизнь! Вот раньше ты была командором звёздной дружины, а еще раньше — юной принцессой, которую любил первый рыцарь королевства.

— Ах, вот что тебя тревожит… — тихий смех поднялся из темноты, словно пузырьки серебристого воздуха со дна ручья. — Нет, милый, все гораздо печальнее. Это я любила его, любила всю жизнь — боготворила, мечтала, тосковала… Пока не поняла, что он просто не умеет любить. Для него было по-настоящему дорого только одно — одиночество. Может быть, его самого мучило, что он холоден, как статуя, — не знаю. Но даже в последний свой миг он не нашел для меня ни единого слова любви. Знаешь, какие слова он послал мне через все дали космоса?