Глава 14

Я мог сказать по ее округлившимся глазам, что она была испугана и взволнована перспективой. Ребекка понятия не имела, через что провела меня за последние месяцы, и теперь я был убийственно серьезен в своем намерении удержать ее. Любой ценой. Она больше никогда не оставила бы меня.

Взяв с тумбочки поднос, я поставил его себе на колени и пересел на край кровати.

— Я тебя покормлю, — я взял тарелку свежеприготовленного куриного бульона.

Ребекка странно посмотрела на меня, но мой собственнический инстинкт требовал ее покормить. Мне хотелось дать ей все, в чем бы она ни нуждалось, тем более, в данный момент я мог это сделать.

Облизав губы, Ребекка открыла рот и съела ложку супа. Даже от столь невинного ее действия у меня встал. Как поедание супа могло возбуждать? Нам нужно было многое обсудить, хоть мое тело и пылало от желания. Мне требовалось убедиться, что Ребекка снова здесь. Но для начала я должен был взять себя в руки и поговорить с ней.

— Во-первых, хочу сказать, что люблю тебя и был неправ, поставив компанию на первое место. Ты для меня важнее всего на свете, но я отрицал правду и с головой ушел в работу. В день твоего побега я все понял и бросился домой, чтобы во всем признаться.

— О, Брай, мне так жаль.

— Нет. Ты ни в чем не виновата. Последние месяцы были адом, и я внес кое-какие изменения. Я ушел из компании и передал бразды правления вице-президенту. Он много лет надеялся занять мою должность, и теперь я более чем готов позволить ему. Кроме того, ты была права насчет Синди. Мало того что новый менеджер не мог ее слушать, так еще и подловил на продаже информации о клиенте. Он уволил ее и подал на нее в суд.

Ребекка самодовольно посмотрела на меня, что я счел добрым знаком.

— Я отталкивал тебя и отрицал свои чувства из страха стать одержимым, — несмотря на ее насмешливый взгляд, я знал, что должен рассказать правду и объяснить свои мотивы. — Я упоминал, что мои родители умерли, когда мне было восемнадцать, но это только в общих чертах. Отец был одержим мамой и насиловал ее, чтобы подчинить. Вот почему до встречи с тобой я никогда не занимался сексом. Я не доверял себе, и воздержание помогало контролировать страх.

Ребекка понимающе закивала, но я еще не дошел до самой ужасной части истории.

— К восемнадцати годам я все устроил, чтобы забрать маму и сбежать. Наверное, отец что-то почувствовал и в день вручения аттестатов пришел домой пораньше. Мы были на кухне с упакованными вещами и готовились к отъезду. Мама попыталась встать между нами, но отец ей не позволил, — глубоко вздохнув, я продолжил. — Он привязал меня к стулу и душил ее до смерти прямо передо мной. Он заставил меня смотреть. На все, Динь.

Я пристыжено склонил голову, и Ребекка взяла меня за руку.

— Мы с Челси дружили с начальной школы. Она знала, что моя семейная жизнь была несладкой, поэтому, не увидев меня на вручении аттестатов, сразу заподозрила неладное. Челси вошла как раз, когда отец меня отвязывал. Не сомневаюсь, он планировал меня убить. Она застала его врасплох, дав мне время схватить с кухонного стола нож и воткнуть ему в грудь.

Ребекка пораженно ахнула и прикрыла рот ладонью.

— Он умер не сразу. Скорее всего, я лишь проколол легкое. Но я стоял над телом и без малейших сожалений наблюдал, как умирал мой отец, — прежде чем перейти к финалу, я сжал руку Ребекки. — Челси из богатой семьи, и на нее работало несколько парней. Одному из них она доверяла больше прочих и позвала его помочь разгрести бардак.

— Кого?

— Хэнка.

— О, Брай, — вздохнула Ребекка, и на ее глаза навернулись слезы.

— Он остался со мной. Хэнк обставил все так, словно родители убили друг друга во время ссоры, и Челси подтвердила мою историю о годах насилия из-за одержимости отца. Повзрослев, я начал хорошо зарабатывать, и после того как слухи просочились в прессу, старался держаться подальше от скандалов.

— Я и не подозревала, как крепко вы трое связаны.

— Динь, я обо всем рассказал, чтобы ты поняла мой страх уподобиться отцу. Вот зачем мне нужен контроль и распорядок. Ты взорвала мой идеальный уклад и изменила меня от и до. Я не предвидел твоего появления, но, черт возьми, ты буквально ворвалась в мою жизнь.

Ребекка улыбнулась, однако я говорил лишь правду.

— Я люблю тебя, Динь. Пускай мне страшно, но я хочу быть с тобой каждый день до конца жизни.

Закончив кормить ее супом, я отодвинул поднос и поставил его обратно на тумбочку. Мне нужно было соединить наши тела, и я не мог ждать ни секунды.

— Убери одеяло, Динь. Я должен тебя увидеть.

После некоторых колебаний Ребекка пододвинулась и скинула одеяло. Вне всяких сомнений, она была самой прекрасной женщиной на свете. От вида ее живота, округлившегося из-за растущего в нем ребенка, мой член окончательно затвердел. Бедра Динь стали немного пышнее, и я невольно представил, как буду держаться за них, вколачиваясь в нее.

Осмотрев меня, она остановила взгляд на более чем заметном члене, пытавшемся вырваться из штанов. В ее глазах пылало желание. Я знал, что Ребекке хотелось попробовать меня так же сильно, как мне хотелось ей позволить. Глянув вниз, я заметил на своих брюках влажное пятно, оставшееся от капель предсемени. Внезапно одежда показалась мне такой тесной, что я едва мог в ней дышать. Ребекка неотрывно наблюдала за мной, пока я не разделся и не залез к ней в постель. Мне казалось, что мое сердце вот-вот выскочит из груди. Я несколько месяцев жил без Динь, и теперь она снова была со мной.

Вряд ли Ребекка понимала, что я действительно хотел приковать ее к кровати. В мою голову ворвались темные мысли, которые я нещадно отогнал. Я не мог уподобиться отцу, но был ли у меня выбор? Все было предрешено с момента нашей встречи, и вот я дошел до точки невозврата. Мне просто нужно было научиться самоконтролю.

Меня потряхивало, словно наркомана, нуждавшегося в дозе и наконец-то получившего ее. Она была прямо здесь, и я мог ее взять. Возможно, последние месяцы не следовало воздерживаться от самоудовлетворения. Но всякий раз, стоило мне прикоснуться к себе, и я невольно вспоминал то, чем занимался с Динь. Как лизал ее, пока она не взмаливалась позволить ей кончить. Как ее бедра дрожали возле моей головы. Как я отчаянно насыщался ею, словно оголодавший человек. И я по-прежнему был голоден. Все еще жаждал ее. Мне всегда было мало.

Мысли о ней опьяняли и одновременно причиняли боль. В разлуке я не позволял себе получать удовольствие. То ли я слишком страдал без Ребекки, то ли наказывал себя за то, что позволил ей сбежать. Теперь я сам себя пугал, балансируя на острие самоконтроля.

— Нам нужно наверстать упущенное, и я долго не продержусь. С нашей последней ночи у меня не было ни одного оргазма, и ты должна помочь мне снять напряжение, иначе я не смогу быть нежным. У меня накопилось столько спермы, что ты вряд ли сможешь проглотить.

Посмотрев на ее сладкие губы, я поцеловал их. Попытался усмирить себя. Прикосновения Ребекки успокаивали и вызывали чувства, которых я никогда прежде не испытывал. Хаос. Вот чем она была. То, в чем я нуждался. С Ребеккой я чувствовал себя живым.

— Если хочешь, я могу принять всего тебя, — предложила она и поцеловала меня настойчивей.

— Просто ляг на спину и позволь мне воспользоваться твоей грудью, — попросил я о том, в чем нуждался. — Я кончу на тебя, и затем ты сможешь принять меня в киску, — мне требовалось ослабить напряжение, чтобы потом быть нежным.

Ребекка кивнула, и я устроился над ней, еще раз поцеловав ее в губы.

— Спасибо, Динь.

Опустившись так, чтобы не причинить ей боль, я положил член между большими красивыми грудями, не помещавшимися в ладонях. Соски были каменно твердыми и молили о внимании, которое очень скоро получили бы. На головке выступило предсемя, и я размазал его между грудями Ребекки. Его было так много, что через несколько секунд ее кожа стала скользкой.

— А теперь сожми меня ими, Динь. Именно так, обхвати как можно крепче, — когда она сжала груди, я немного наклонился вперед и ухватился за изголовье кровати. Я покачнул бедрами, наблюдая, как на каждом толчке головка выглядывала между округлостями. — Боже, вот так, Динь-Динь. Я уже близко.