Конечно, твое рвение по скрытию того инцидента от учителя вызывает уважение. Но ты слышал такую фразу: "Все тайное так или иначе становится явным". В нашем случае это очень верная фраза.

И рассказал о том случае, кто бы мог подумать! Один из участников драки. К слову еще один минус тебе Михаил за то, что ты дал ему себя вырубить…

Но все это меркнет на фоне чуть ли несостоявшейся дуэли!!! И где?! Прямо в Академии! Вы понимаете своими куцыми мозгами, каковы были последствия ваших действий? Наташа, Михаил в чем была причина?! — Сказав последнюю фразу я почувствовал себя воспитателем в садике разбирающимся за что Катя ударила Вову лопаткой по сопатке.

Обменявшись злым взглядами оба демонстративно посмотрели в разные стороны.

— Та — а-а=ак… — Начал еще больше злиться я.

— Михаил посчитал, что в одном из документов, касавшихся его деятельности, имеется ошибка. Наташа же настаивала, что все верно. Слово за слова и вспыхнула ссора, которая едва не закончилась магическим столкновением… — Спас ситуацию Тьма, вовремя рассказавший о произошедшем.

— Теперь мне все относительно ясно… Чтож, остальные ваши прегрешения мы с вами обсудим на очных ставках, с глазу на глаз. Однако наказание за дуэль я скажу и сейчас. Михаил, лишать тебя служебных полномочий, значит давать тебе отпуск, поэтому ты проведешь обще академическое собрание, в котором перед всеми студентами ты на протяжении получаса будешь говорить о вреде дуэлей… Не перебивай! И ты прямо скажешь, что сам почти совершил одну из них и как сожалеешь об этом. Надеюсь, это сподвигнет тебя на лучший контроль своих действий. —

Некоторое время понаблюдав за явно поуспокоившимся учеником, который наивно решил, что гроза миновала, я постепенно начал опускать его на грешную землю:

— Вот только, ученичок то наказание что я прописал тебе было за дуэль… А за твои действия за моей спиной все будет куда серьезней… Ведь как это бывает: сначала слова Гидры не указ, позже они уже мешают… А потом учитель становится препятствием и его следует убрать… —

— Я не чего не хотел… — В панике выкрикнул Михаил затравленно озираясь на остальных магов, которые разошлись от него словно от прокаженного.

— Неужели? А твои действия говорят об обратном… К тому же, за подобные ошибки любой другой маг, не входящих в круг моих приближенных мог с жизнью расстаться, что же ты предлагаешь сделать с тобой? —

— Я… Я… —

— Какая жалость… Ты не знаешь… Но ничего… Твой учитель решит эту проблему за тебя… —

Видимо окончательно поехав крышей из‑за страха Михаил предпринял попытку свалить… Наивный, ведь ему все равно пришлось бы возвращаться… Хотя это у него не получилось и так. Заблаговременно выпущенная мной аура и страховка со стороны Академии не оставили и призрачного шанса для мага телепортации…

Соткавшиеся из воздуха костяные цепи растянули его за руки и за ноги, подвесив прямо передо мной:

— Знаешь Миша, я долго думал какое наказание выбрать… И честно говоря у меня просто опускались руки от множества вариантов! Но скрепя сердцем я остановился на одном… Какая вещь является одной из самых важных для мага? Вижу по твоим напуганным глазам ты начинаешь догадываться… Но лучше всего если ты это почувствуешь…

Перед Михаилом из воздуха стали сплетаться энергетические линии, превращаясь в вытянутый овал, после вспышки превратившийся в извивающуюся личинку, размером где‑то с кулак. Теперь напитывание энергией созданного паразита… Воздух между нами затрещал от распирающей его силы, рванувшейся в сторону свежесозданного комка плоти.

Внедрение… Хлюпнув раздвоенным сегментом по губе моего ученика, конструкт из плоти провалился в его желудок, тут же начав съедать его магический резерв.

— Больно? Да… Так и должно быть: насильственная кража внутренних резервов никогда просто так не заканчивается…

— Что со мной? — Прохрипел, переставший биться в судорогах Михаил, распластавшийся на животе.

— Ничего! Внутри тебя всего лишь будет жить некоторое время паразит, откачивающий практически всю ману, оставляя лишь капли, необходимые для жизнедеятельности. Переместить паразита из своего живота ты не сможешь: я озаботился этим вопросом, к тому же, его энергетическая плотность куда выше чем у тебя самого… Это будет тебе уроком, что не нужно действовать за спиной учителя… А пока полежи… Господа пройдемте в мой кабинет: Михаилу нужно поразмыслить в одиночестве… —

— И? Что ты можешь сказать в свое оправдание? — Строго спросил я у Наташи, когда общй разбор полетов закончился и все разошлись по делам.

— Ну Сере — е-ежа… Я, конечно, совершила небольшие ошибки… —

— Это ты сейчас про дуэль? — Не принял я ее шутливого тона.

— Хотя бы дуэль… — Поджала она губки: — Неужели это так важно… Мы не виделись целый месяц! Я по тебе так соскучилась… А ты мне ничего не писал… — На ее ресницах появились капельки слез, она всхлипнула: — А первым делом ты говоришь про мои ошибки… Неужели ты меня совсем разлюбил… —

Я подняв руки на уровень груди несколько раз лениво хлопнул в ладоши: — Браво. Браво. Неужели ты серьезно считала, что меня это может разжалобить? —

— Нет… — Наташа фыркнула, взмахнув гривой длинных черных волос: — Но я не могла не попытаться… —

Сложилась неоднозначная ситуация, решить которою разные люди постарались бы по разному. Перед нами стандартный вариант действия женской логики и попытки преодолеть проблемы действуя с помощью своего женского очарования. Не могу сказать, что это бесперспективный путь.

Решение в свою очередь неоднозначно. Кто‑нибудь мог и простить ее, поддавшись силе надутых губок и слезок, расплывшись лужицей. Таких людей называют подкаблучниками. Они отличные мужья, но даже самые требовательные жены начинают чувствовать некоторую неправильность. После этого начинаются абсолютно нелогичные скандалы по поводу слабохарактерности мужа, но разве не этого она добивалась?

Можно уйти в другую крайность, действуя по жесткому варианту. Наташа также познала бы, что значит боль и в следующий раз действовала намного осмотрительней. Чувство страха и опасения получить наказание, тоже выход и судя по истории, действенный. Вот только и вероятность получить неизвестное плетение в спину увеличивается…

Лично я выбрал третий вариант, вплетающий в себя как элементы первого, так и второго метода. Все же рубить с горяча по своим лучшим подчиненным и верным соратникам не стоит.

Неторопливо поднимаюсь с кресла и медленно приближаюсь к осекшейся девушке. Чуть наклоняю голову, чтобы наши лбы встретились, рука ложится ей на затылок, немного ероша волосы:

— Милая… Ты дорога мне… В этом мире сложно найти человека, которому я доверяю больше чем тебе… Я никогда не говорил слов любви… И не скажу их, но ты сама знаешь, что в некоторых ситуациях они не нужны… Именно поэтому ты можешь позволить себе то, за что обычный человек или даже маг уже корчился бы в страшных муках… —

— Сережа… Я… — попыталась она что‑то сказать срывающимся голосом.

— Тише… Тише… Я могу позволить тебе многое, но своими действиями ты подрываешь мой авторитет. Ведь что скажут маги, смотря на твои художества? А я скажу: "А Наташа то совсем Гидру к ногтю прижала! Теперь вертит им как хочет! И делать она может, что хочет!" Ты хочешь подобного развития событий? —

— Нет! —

— И я не хочу… Поверь, мне будет больно, но я недрогнувшей рукой устраню любую опасность для меня и… мне очень не хочется, чтобы ты стала ею понимаешь? Мне будет больно отдавать приказ на твое уничтожение… —

Наташа расплакалась, уткнувшись мне в грудь и комкая одежду на спине. Я услышал и сбивчивые извинения и обещания, что подобного больше не повторится и даже истерику в которой она упрашивала меня не бросать ее.

Успокаивая и гладя по спине вздрагивающую Наташу, я думал. Можно ли сказать, что я врал? Врал ли о своих чувствах к ней? Манипулировал ее чувствами, чтобы получить пользу для себя?