Но всю свою четырехвековую историю Азоры прожили на положении бедного родственника Португалии, далекой и равнодушной к заботам островитян. Особенно остро проявилось это в еще недавнее время правления диктатора Салазара. Население архипелага подвергалось самой разносторонней и изощренной дискриминации. Экономической: Лиссабон педантично выдаивал налоги с островов, но не спешил финансировать местные промышленные, сельскохозяйственные или социальные проекты развития. Политической: центральное правительство высокомерно игнорировало мнение представителей местного населения даже в вопросах, касающихся архипелага. Культурной: о чем свидетельствует, например, «забвение» Азор в школьных программах, приводившее к парадоксу, когда школьник в Ангре зазубривал названия рек на «континенте», но не имел ни малейшего представления о географии острова. Даже телевидение пришло сюда только после революции 25 апреля: в 1975 году!

Пока фашизм позволял островной буржуазии и латифундистам безнаказанно эксплуатировать трудящихся, особых проявлений сепаратизма не наблюдалось. Но буквально через несколько дней после свержения диктатуры азорскую элиту обуял порыв «свободолюбия». Напуганная углублением революционных процессов в этом «красном» Лиссабоне, здешняя реакция решила воспользоваться в своих целях лозунгами деколонизации — предоставления независимости африканским колониям Португалии. При этом она сознательно смешивала понятия. Если Ангола, Мозамбик или Гвинея-Бисау были в свое время действительно порабощены португальскими колонизаторами, то Азорские острова в момент их открытия были необитаемы и впоследствии, заселенные и освоенные в основном португальцами, стали неразрывной частью национальной территории.

Не нужно быть специалистом в области военной стратегии, чтобы понять значение этого непотопляемого авианосца, стоящего на вечном якоре посреди Атлантики. База Лажиш служила пунктом заправки американских самолетов, доставлявших вооружение Израилю во время войны на Ближнем Востоке в 1973 году. И этим не исчерпывается перечень уступок, сделанных португальским фашизмом империалистическим государствам и НАТО. На острове Санта-Мария была создана несколько лет назад «на кооперативных началах» несколькими западноевропейскими государствами станция слежения за подводными лодками в Северной и Центральной Атлантике, на острове Флориш — французская станция слежения за спутниками, на острове Сан-Мигель — топливная база для кораблей НАТО.

Особенно прочно обосновались на Азорах янки.

Первое, что видишь на острове Терсейра еще с воздуха, на подходах к аэродрому, — это американскую военно-воздушную базу. Взлетно-посадочная полоса, способная принимать самолеты всех типов, блестела под дождем. У ангаров стройные ряды «Орионов» — отряд противолодочной авиации ВВС США. На крыше склада хорошо читались слова «US ARMY».

Пришедшее к власти вскоре после революции и принятия новой конституции региональное правительство Азор было сформировано из крайне правых элементов так называемой «социал-демократической партии». С первых же своих шагов оно начало осуществлять политику «регионализации», «автономизации», которая, по сути дела, готовила почву для последующего отделения архипелага от Португалии. «Автономизация» по отношению к Португалии сопровождалась расширением всесторонних связей с США. Невозможно перечислить все «программы помощи», которые под самыми разнообразными вывесками предлагаются в эти дни Азорам. Однако конкретных результатов этих благодеяний пока не видно, если не считать огромного количества «комиссий», «специалистов» и «советников».

Летом и осенью 1974 года города и селения архипелага покрываются бесчисленными лозунгами, эмблемами и призывами сепаратистов (Как рассказали мне коммунисты Ангры, эти надписи были сделаны краской, которой нет в магазинах Ангры или Понта-Делгады, но которая имелась на американской базе Лажиш). Лидер и идеолог этого движения некий Жозе Алмейда, преподаватель истории в лицее Понта-Делгады и бывший депутат фашистского парламента, отправляется в Штаты выклянчивать помощь у эмигрантской колонии. Сепаратисты устанавливают контакты с ЦРУ, французскими фашистами из ОАС, милитаристскими кругами ФРГ, международной фашистской организацией «Фонд Феникса» — она базируется в Амстердаме и ставит своей целью субсидировать и поощрять сепаратистские реакционные движения в разных районах мира.

Естественно, что все противники «независимости», в первую очередь коммунисты, были объявлены «врагами азорской нации». В августе 1975 года по всему архипелагу прокатывается волна погромов: уничтожаются и сжигаются все до одного здания и помещения коммунистической и других прогрессивных партий и движений. Над Азорами опускается черная ночь террора, насилия и ненависти.

Не склонившие головы

— Как это ни парадоксально, разгулу сепаратизма на островах способствовали ошибки левых лидеров Движения вооруженных сил в Лиссабоне. Когда революция начала набирать скорость и в португальской армии проводилась «чистка» реакционного офицерства, многие из этих, как говорят у нас, «санеадуш» были отправлены на Азоры. Они-то и попытались превратить архипелаг в форпост борьбы против «коммунистической заразы».

Доктор Олдемиру Фигейреду — невысокий, сдержанный интеллигент — везет нас на запад от Ангры, центра острова Терсейра. Он детский врач, «один из четверых прогрессивных медиков на острове», как он сам говорит о себе, давно уже попал в черные списки фашизма. За участие в демократическом движении португальской интеллигенции в 50-х годах был сослан с «континента» в Ангру.

Едем по узкому шоссе. Моросит дождь. Мокрый ветер рвется в окна машины. Вокруг ослепительно зеленые даже в такую погоду прямоугольники и квадраты плантаций, аккуратно огороженные черными барьерами из выбранных с полей валунов. Крохотные наделы, мелкие собственники, отгородившиеся друг от друга заборами, оградами, стенами. Доктор Фигейредо рассказывает:

— Более половины населения архипелага живет сельским хозяйством, но характер землевладения различен от острова к острову. На Сан-Мигеле до сих пор сохранились крупные латифундии: полсотни семей владеют там четвертой частью всей площади острова. И неудивительно, что именно он стал главным оплотом сепаратистов. У нас, на Терсейре, земля распределена более равномерно. А на Фаяле вообще отсутствуют крупные собственники. Там нет ни латифундистов, ни нищих батраков. И вероятно, поэтому Фаял оказался наименее восприимчивым к сепаратизму.

Мы въезжаем в рыбачий поселок Сан-Матеуш. Здесь на заборах и стенах домов почти не попадаются сепаратистские лозунги, а там, где видна эмблема «Фронта освобождения Алгарве» — ФЛА, центральная буква «L» перерисована в фашистский знак. Рыбаки Сан-Матеуша не переносят сепаратистов, и сепаратисты стараются не трогать рыбаков с той памятной ночи семьдесят пятого года...

Тогда бандиты громили комитет компартии в Ангре. В толпе раздался вопль: «Идем в Сан-Матеуш!» Молодой рыбак, оказавшийся поблизости, вскочил на мотоцикл и примчался в Сан-Матеуш с криком: «На нас идут ФЛА!» В церкви ударил набат. Рыбаки и крестьяне взялись за топоры и багры. На подступах к поселку выросли баррикады. А вдали уже полыхало пламя факелов: ФЛА шли на Сан-Матеуш... Шли, да не дошли. Прослышав о том, что в Сан-Матеуше их ждут, сепаратисты повернули обратно.

Холодные волны разбиваются о крутые утесы Сан-Матеуша. Дождь, туман. В такую погоду рыбаки не выходят в море. Плетут сети, ремонтируют баркасы. Ребятишки скачут по вытащенным на берег лодкам с поэтическими именами: «Мадалена», «Санта-Маргарида», «Карла». Уходя в море, рыбаки уносят с собой имена святых и любимых, апостолов и подруг.

Вечером, вернувшись в Ангру, мы встречаемся с местными коммунистами. Маленькая комнатка служит временным пристанищем городского комитета партии. Пока они работают здесь полулегально. Не в подполье, как в Понта-Делгаде, но и вывески над входом не вывешивают.