И Мерлин дал Утеру то, что Утер пожелал. Он дождался, пока Горлуа уехал из Тинтагиля, чтобы защитить свои владения на востоке. Тогда с помощью колдовства старик придал Утеру черты корнуэльского герцога, и в этом образе король однажды проник в Тинтагиль и осуществил свое желание.

Мерлин потребовал платы за свое пособничество. Платой должен был стать любой ребенок, родившийся от этого ночного союза. Утер пожал плечами и согласился; и он должен был сдержать слово, хотя и назвал Игрейну своей королевой после того, как Горлуа погиб в битве, сделав таким образом ребенка, которого носила Игрейна, своим законным наследником.

Итак, еще до того, как Артур начал свою жизнь, на него обратились взгляды иного мира. Страсть Утера была силой, которая разрывает ткань человеческой чести и опрокидывает порядок вещей, заведенный человеком. Эта страсть пробила брешь, через которую старцы смогли войти в мир смертных. И сам Мерлин, помогавший королю и охранявший его дитя, плод королевской страсти, был наполовину из этого волшебного мира, живой нитью, которая связывала этот мир с магией прежних дней.

Зачем Чародею нужен был этот ребенок, хроники не сообщают. Возможно, летописцы и сами этого не знали, так как Мерлин держал свои секреты при себе. Некоторые думают, что он спрятал Артура ради его безопасности, пока британцы дрались между собой; другие говорят, что старая кровь, текущая в его жилах, сделала для него желанной возможность стать создателем короля в мире смертных.

В любом случае, он создал короля, хотя никто об этом не знал, пока не пришло время. Мальчик Артур исчез в горных твердынях Уэльса, порученный, как говорили, заботам некоего лорда по имени Эктор.

Мерлин время от времени появлялся при дворе Утера, наблюдая за королем и Игрейной и охраняя порядок престолонаследования. Он видел, как три дочери Игрейны, рожденные ею от Горлуа, — ясновидицы, похожие на колдуний, сведущие, как шептались люди, в чародействе, — мирно повыходили замуж за младших принцев и удалились от двора. Моргауза, старшая дочь, стала королевой, женой Лота Лотианского и Оркнейского, грубого и вспыльчивого лорда, который обладал почти неограниченной властью на севере страны. Элейна вышла замуж за короля Нантреса из Гарлота и исчезла со страниц истории. Младшая дочь Моргана стала женой Уриены из Горры. Это были все дети Игрейны: кроме Артура, других детей она Утеру не родила.

Поэтому, когда Мерлин узнал, что Утер умирает — после последней битвы короля с захватчиками, пришедшими с севера, когда он вел в бой войска, сидя на носилках, будучи слишком слабым, чтобы сесть на коня, — он пошел к королю и потребовал, чтобы тот дал обещание, что Артур, единственный сын Утера, будет провозглашен королем Британии. И, как говорят хроники, король дал свое согласие. Это произошло через два года после рождения Артура.

Прошло еще тринадцать лет, прежде чем Мерлин попытался посадить Артура на трон — тринадцать долгих лет, в течение которых принцы в Британии дрались между собой, а народ страдал; тринадцать лет, в течение которых ребенок, который не знал о том, что он король, вырос и стал юношей.

Артур в это время много и терпеливо учился, и, когда он, наконец, появился перед людьми, он был воистину достоин звания короля, он был подлинным принцем и цветом рыцарства.

О его существовании мир узнал во время святок. За недели и месяцы до этого события посланцы Мерлина объехали всю Британию, созывая принцев королевства в Лондон для участия в совете по поводу коронования короля, который бы снова объединил их, как это было при Утере. Почти весь декабрь отряды всадников носились по грязным проселочным дорогам и разбитым большакам, ведущим к городу. За стенами города, на высоких вересковых пустошах и промерзлых стернях зимних полей вырос огромный лагерь, скопление ярких шатров и позолоченных штандартов, и над всем этим нависал легкий туман от дыма костров, на которых готовилась еда.

А внутри лондонских стен, где Мерлин в своем темном одеянии ученого шагал по узким улочкам, колдовство начало свою работу. В самом центре города, неподалеку от квадратной башни, старинной лондонской крепости, стояла часовня. Часовня была маленькая, выстроенная для того, чтобы охранять некую старую святыню; к ней примыкала крытая аркада и двор, поросший травой, служившие напоминанием о том, что часовня когда-то принадлежала монастырю. Во дворе появился огромный камень с воткнутым в него мечом. На камне светящимися буквами было написано: «Кто вытащит этот меч из камня, тот и есть законный король всей Англии».

Все короли — Лот, Уриен из Горры, Бан из Бенвика во Франции, Идрис из Корнуэла и многие другие — пришли посмотреть на меч.

Важность этого меча была им понятна, так как они вели свое происхождение от воинственных племен, носивших мечи, и от лордов, чьими эмблемами были священные камни. Например, местом коронации ирландских королей был Лиа Фейл — Камень Судьбы. Он издавал пронзительный звук, когда его касалась нога законного короля. Поэтому все короли Британии пытались вытащить меч из камня: кто знает, чья кровь сумеет одолеть волшебство? Но камень не отдавал им своего сокровища.

Мерлин молча взирал на эти старания. Но в первый день Рождества, когда короли собрались в большом зале крепости, он призвал их всех к молчанию. Своим холодным, сухим голосом Мерлин произнес; «Того, кто сумеет вытащить меч, здесь еще нет». Затем он оставил их, чтобы они могли подумать, оформить и разорвать свои союзы, составить новые заговоры.

Итак, Рождество проходило в ссорах между кланами, стремившимися к власти. Наступил Новый год с его ярким солнечным светом и ледяным ветром, который проносился по кривым улочкам Лондона, заставляя дребезжать ставни домов и раскрашенные вывески лавочек.

Под одной из этих вывесок — на ней была нарисована ветка плюща, обозначающая винную лавку, — новогодним утром стояли три человека. Двое из них были небольшого роста, плотные и темноволосые уэльсцы. Они оба носили кольчуги, оба держали свои шлемы под мышкой и говорили с певучим западным акцентом. Третий был высок ростом и широк в плечах, с золотисто-рыжими волосами, которые взъерошил ветер. Он был таким сильным, таким легким в движениях, что казалось, он ловил и удерживал солнечный свет. И хотя он носил всего лишь тунику и плащ оруженосца, он притягивал взгляды прохожих. Прислонясь к стене винной лавки, не обращая внимания на восхищенное перешептывание домохозяек, он слушал своих товарищей. Этим золотоволосым человеком был Артур, изящный и прекрасный маленький лорд, еще недостаточно взрослый, чтобы быть рыцарем. Двумя другими были Кэй, которого Артур считал своим старшим братом, и Эктор, которого он считал своим отцом. Все они только что прибыли из уэльских владений Эктора.

Кэй, всегда нетерпеливый, пребывал в скверном расположении духа. Он оставил свой меч в лагере за пределами городских стен. Резкие упреки Эктора по поводу его небрежности приводили молодого человека в негодование. Не желая, да и не имея возможности ссориться с отцом, он обернулся к Артуру и приказал ему сходить за мечом.

Артур, устав от разговоров и радуясь возможности перейти к действию, ответил Кэю веселым салютом и зашагал по улице между покосившимися бревенчатыми домами, прокладывая себе путь среди замерзших пудингов, свиней, роющихся в отбросах, торговок рыбой с тяжелыми корзинами, пекарей с грудами огромных круглых хлебов.