Поначалу ей часто открывали, люди были готовы выслушивать ее бред, но стоило ли удивляться, если теперь те же самые двери напоминали залитые свинцом рты. Разве не она доконала всех своими причудами? Ей-то самой еще мало?
Некоторые двери и вовсе не открылись. Так и оставались закрытыми. Берта знала, что вина - это тяжкий груз, который надо уметь нести достойно.
Берта все же добилась слушания дела. В итоге восемнадцатого августа районный судья, ознакомившись с материалами, счел следствие законченным и принял решение дело закрыть. В зале суда в качестве свидетеля присутствовал муж, потому что ей на люди показываться было нельзя: чтобы ее успокоить, пришлось ей соврать. Теперь ей все время врали. В итоге суд постановил, что ребята только присутствовали при несчастном случае - хотя потом они, конечно, обязаны были что-нибудь предпринять. Правда была написана черным по белому в медицинском заключении, гласившем: "Патологоанатомическая экспертиза и тщательный анализ фактов позволяют прийти к заключению, что причиной преждевременной смерти стала тяжелая травма, полученная при падении, вызванном, по всей вероятности, тем, что жертва случайно поскользнулась".
Узнав от мужа о решении суда, Берта несколько дней не показывалась. Карабинеры (втайне даже их начальник) решили, что их личная одиссея закончена.
Однако четыре дня спустя, после того как блеснула надежда, они поняли, что ошибались: в воздухе снова запахло Бертой.
Запах опережал ее. Запах тления, следовавший за ней неотступно, как верный пес. Уже месяца два она не мылась, а со дня похорон так и не переоделась. На ней были все те же кошмарные розовые шлепанцы. Черное платье прилипло к изможденному телу, словно защитный панцирь. После оглашения приговора она стала приходить в полицию через день.
Берта все время задавала одни и те же вопросы, будто читала молитву, и получала одни и те же ответы. Последнее слово в ответе никогда не менялось.
- Сержант на месте?
- Да, синьора. Сейчас посмотрим, когда он сможет вас принять. Подождите.
- Да, синьора, но он занят. Мы можем вам чем-нибудь помочь? Нет? Тогда подождите.
- Нет, синьора, он уехал по делам. Подождите.
Она садилась в тесной комнатушке и часами ждала. Иногда сержанта и правда не было. Иногда он был, но по окончании рабочего дня уходил через заднюю дверь.
Около четырех, за полчаса до последнего автобуса, шедшего до ее деревни, кто-нибудь принимался мягко подталкивать Берту к выходу, и она словно робот начинала шагать к остановке. Водитель Альдо, живший в той же стороне на холмах и возвращавшийся последним рейсом домой, сажал ее и отвозил обратно в деревню, где ее ждало безграничное одиночество.
В один прекрасный день в бедно обставленном кабинете сержанта, стены которого украшали итальянский флаг, латунный герб карабинеров и фотография президента Пертини, Берта заявила, что решила во всем признаться.
Сержант не сдержался и язвительно хмыкнул. Но она поставила его на место: из глубин депрессии вдруг возникла прежняя Берта - та, какой она была до того, как произошло несчастье. Решительная женщина, которая раньше жила в ней и которая была раздавлена безутешным горем, словно огромными валунами.
- Сержант, я виновна. Вы должны посадить меня в тюрьму. Это нетрудно.
- Почему я должен вас посадить?
- Я убила свою дочь.
На несколько секунд он притворился, что раздумывает над ее предложением, и за это время решил уступить по целому ряду причин. Не только по той, которую назвала растрепанная грязная женщина, от которой исходил запах тления, но и по тем, которые подсказала его совесть. В эту минуту, в этот раз - в последний раз (он уже получил приказ о переводе в другое место, о чем подал прошение несколько месяцев тому назад) - он ей подыграет.
- Вы пришли пешком или вас привезли?
- На улице меня ждет муж.
Сержант вышел, а ее попросил подождать. Закрыв за собой дверь, он встретился глазами с дежурным, который лишь покачал головой.
- Рано или поздно она сдастся, - сказал сержант не слишком уверенно.
Муж стоял на улице и курил. Сержант не стал спрашивать его, что он чувствует, - мужчина заговорил сам, без лишних предисловий:
- Сегодня в шесть утра она явилась ко мне и разбудила, чтобы поделиться этой идиотской мыслью.
Они помолчали несколько минут.
- Давайте поступим так: я положу ее спать в комнате, где обычно отсыпаются пьяные. Завтра утром притворюсь, что звоню в разные инстанции, а потом скажу, что, по мнению следователя, обвинить ее не в чем. - Он взглянул на часы. - А вы завтра, скажем, к полудню, приезжайте за ней.
Мужчина сделал долгую, бесконечно долгую затяжку.
- Ладно. - Окурок полетел за тротуар. - Хорошо. - Он протянул сержанту руку, посмотрел на него с гордым смирением и сказал: - Спасибо.
Больше они не виделись.
- Мама, мама, это что за страшная тетя?
Девочка показывает на последние ряды автобуса, где сидит нечто, похожее на огромный сверток.
- Тесс, Анна, на людей пальцем не показывают!
Старого рейсового автобуса, который водил Альдо, больше нет, его заменил новый большой автобус на тридцать мест. Теперь долину объезжает сын Альдо: шесть раз туда, шесть - обратно. Зовут его Андреа.
Альдо рассказал Андреа историю "свертка" с седой головой. Давным-давно жила-была женщина и была у нее дочка. Потом девочка умерла, и с тех пор все изменилось. В течение двадцати пяти лет каждый день Альдо подбирал женщину-сверток на остановке в деревне и каждый день дожидался ее на остановке в городе, чтобы доставить домой.
Пять лет назад эта обязанность перешла к его сыну. Андреа с детства привык к привидению, сидевшему в глубине автобуса, и не боялся.
Сколько бы ее ни оскорбляли, сколько бы ни кидали в нее скомканными бумажками, сколько бы ни делали вид, что не замечают, она всегда сидит сзади. В снег, дождь, жару, случись хоть потоп, хоть нашествие саранчи - она будет там. У Андреа скоро родится сын; настанет день, и он расскажет ему историю женщины-свертка. У него, как и у его отца, крепкая память. Он хранит вырезки из газет об этой истории в картонной папке, которую оставил ему отец.
Однажды, набравшись смелости, он попросит женщину-сверток рассказать свою историю. А пока хранит вырезки, которые он на всякий случай решил переписать от руки. Это воспоминания родственников и тех, кто жил здесь в то далекое лето. Или выдумал, что жил.
То лето, как рассказывал ему отец, оказалось на памяти жителей долины самым тихим.
[1] Роман о подростках (опубликован в 1906-м, русский перевод, 1958) венгерского писателя Ференца Мольнара (1878-1952) - классика литературы для юношества. (Прим. перев.)
This file was created
with BookDesigner program
bookdesigner@the-ebook.org
28.05.2015