— Господи! Ира! Это бред! Я не верю в то, что ты говоришь! Нет! Сергей не был таким! Он не такой! — запричитал Земский.

Он налил себе почти полный стакан коньяка и выпил залпом. Дрожащими руками достал сигарету из пачки и подкурил. Взглянув на Ирину, которая вновь откинулась на диване и закрыла глаза — сел у ее ног прямо на полу. Больно сжал ей коленку. Женщина застонала. Альберт хриплым голосом сказал:

— Ира! Это ведь все не правда?

Ирина, тяжело вздохнула и, посмотрев на Альберта сверху — грустно ответила:

— Алик! Нужно искать документы. Они есть. Если за ними приходили сегодня — они есть действительно. Иначе бы они тут ничего не искали.

— А, что это за документы? Что это? Может это дискета? Что это?

— Хм, не знаю. Может и дискета. Но, скорее всего — это бумаги. Бумага в нашем государстве — самое страшное оружие. Бумага может убить. Возвеличить и унизить.

— А где они могут быть? Бумаги эти проклятые? — Земский захмелел.

Его взгляд помутнел. Альберт устало опустил голову и смотрел на паркет.

— А, вот этого я не знаю. Они могут быть хоть где. На его работе. Или еще где. Но только не тут. Здесь их точно нет. Он не хранил такие документы дома. Поэтому я уверена — они ничего не нашли. Ничего.

— И, что мне теперь делать? Как их найти?

— Хм, не знаю Алик. Не знаю. Но ты должен их найти. Должен. Я чем смогу — тебе помочь помогу. Но, сначала ты сам должен решить для себя — будешь ли ты, играть в эту опасную игру. Нужно ли это тебе? Ведь если ты откажешься — я не обижусь. Я все пойму. И ничего тебе не скажу. Ты будешь прав в любом случае! Это будет твой выбор.

— Ира! — Альберт, вздрогнул и посмотрел на женщину, в его глазах блеснул огонек решимости. — Я найду эти бумаги! Что бы этого мне не стоило! Найду! Я отомщу за брата! Я сделаю все — что бы отомстить! Поверь! Я своих слов на ветер не бросаю! Сергей — будет отмщен!

Ирина заплакала. Ее спина вздрагивала от рыданий — словно от электрических разрядов. Земский встал с пола и сев рядом с ней на диван — заботливо, укрыл, ее плетом. На паркете, щенок спаниелихи — сделал большую лужу и, ткнувшись, в нее носом — заскулил.

— Сереженька! Мальчик мой! — старуха рыдала, пытаясь вырваться из рук двух мужчин.

Но они крепко держав ее под локти — не позволяли даже двинуться с места. Пожилая женщина, видя — что попытки ее тщетны, склонив голову, в бессилии повисла на плече у одного из них.

Альберт смотрел на мать и плакал. Он плакал тихо. Слезы катились по щекам, обжигая кожу. Черные камни земли — гулко барабанили по деревянной крышке гроба. Два землекопа усердно махая лопатами — зарывали могилу.

Огромная толпа обступила яму. Кто — то кидал землю руками. Громыхнула похоронная музыка. Полупьяные музыканты оркестра — усердно дудели в трубы. Барабанщик — лупил колотушкой, по круглому, кожаному кругу своего инструмента. В страшной мелодии прощания, Земский с трудом узнал нотки песни — «Ой не вечер, ой не вечер».

На похороны Сергея пришло много народа. Слишком много. Земский, даже сначала растерялся — увидев такую толпу на кладбище. Здесь были и журналисты и чиновники из мэрии, и просто незнакомые люди. Погода, словно сжалившись — выдала прекрасный солнечный день.

Золото листвы и голубое небо немного скрашивали удручающую обстановку на кладбище. Говорили много речей. Выступали мужчины и женщины — забравшись на черный холмик выкопанной земли у могилы — ораторы кидали красивые фразы в толпу.

Даже во время звучания полу фальшивых звуков оркестра Земский услышал женский плач. Кто рыдал навзрыд.

Могилу засыпали быстро. Матери — Вере Петровне, стало совсем плохо. Кто — то, из рядом стоящих женщин — сунул ей под нос, ватку с нашатырем. Старушка вздрогнула и, открыв на мгновенья глаза — вновь опустила голову. Ее повели под локти к машине.

Альберт смахнул слезу со щеки и отвернулся. В этот момент, кто — то, тронул его за локоть. Земский вздрогнул и поднял голову. Эта была Елена Воропаева.

Черный платок — накинутый на волосы и ярко красная помада на губах. Черный кожаный плащ. Словно страшный стиль похорон — она держала в черных перчатках, две алые розы. Во взгляде печаль и чуть скрытое любопытство. Альберт поймал себя на мысли — что Лена выглядит прекрасно в этом скорбном наряде. Воропаева грустно улыбнулась и, погладив земского по руке — сказала:

— Алик, я все понимаю. Мне очень жаль.

Земский, кивнул головой. Он, не выдержав взгляда Елены — опустил глаза.

— Алик, мне, правда — жаль. Я вижу твой скепсис. Но, поверь. Я тоже очень уважала Сережу. Он был хорошим человеком.

— Я верю. Ты на поминки поедешь?

— Нет, извини. У меня слишком много дел. Много — правда. Мне надо ехать на работу.

— Хм, понятно. — Земский тяжело вздохнул.

— Нет, я хочу выпить с тобой. Правда. Если у тебя будет время. И, у меня. Мы обязательно выпьем. Поминем Сергея.

— Да, конечно, — согласился Альберт.

— Я, специально куплю портвейна три семерки. Как в те старые добрые времена. Помнишь портвейн — три семерки. Мы пиле его в подъезде. Постоянно. Сергей — его очень любил, — вздохнула Елена.

— Да, было дело. Студенты — всегда пили только портвейн. Но Сергей любил и Агдам.

— Ах, да! Агдам! Но его, по моему, сейчас не продают.

— Да. И три семерки — уже тоже не тот. Бормотуха настоящая. Не то, что во времена застоя, — грустно усмехнулся Земский.

— Да, как все давно было. Пятнадцать лет назад. Господи! Как один день.

— Да, и вот сегодня. Сергея нет! Даже не верится. Поэтому ты и должна найти этих козлов! — голос у Альберта дрогнул.

На глаза опять выступили слезы.

— Да, конечно. Но что бы их найти, их надо сначала вычислить! — Воропаева вызывающе посмотрела в глаза Альберту.

— Ну, так ищи! В чем дело? Ищи!

— Хм, я ищу. Но и ты должен мне помочь. Должен. — Елена протянула руку и дотронулась до плеча Альберта.

Тот, хмыкнул и, отвернувшись — зло буркнул:

— Я ничего не кому не должен!

В этот момент его взгляд упал на фигуру мужчины. Незнакомец стоял вдалеке, возле большого, мраморного креста. В руках он сжимал маленькую видеокамеру. Увидев Альберта — мужчина дернулся и, спрятав видеокамеру, отвернулся.

— А, это еще что за мать его? — ругнулся Альберт.

Елена посмотрела на незнакомца у креста и тихо ответила:

— Вот, мы ищем.

— Хм, кто это мы? Это, что тут — менты? — изумился Земский, — снимают похороны что ли?

— Хм, да. Так надо.

— Надо? Зачем это еще?

— Видишь ли, Алик. Нужно анализировать все. Смотреть — кто пришел на похороны. А вдруг, среди пришедших и есть заказчик убийства, или исполнитель?

— Ты, что — правда, в это веришь? Насмотрелась фильмов голливудских?

— Хм, но почему фильмов. Это так и есть. Бывали случаи.

— Какие еще случаи?

— Ладно, Алик. Вижу ты не в себе. Но я понимаю тебя. И все — таки, мне нужно задать тебе пару вопросов. Как бы не, не приятно это было.

— Обязательно сейчас? — грустно ухмыльнулся Земский.

— К сожалению — да!

— Хм, ну что ж. Спрашивай. Только и я то же тебя спрошу.

— Договорились. Алик, что искали в доме Ирины? Кто это мог быть? И вообще — что Ирина тебе рассказала. Хвалько говорит — что ему она не рассказала ничего.

Земский задумался. Он смотрел, как на закопанную могилу Сергея кладут венки. Один из мужчин — усердно поправлял деревянный крест — временно поставленный в виде памятника. На нем была прибита фотография Сергея. Брат лукаво улыбался.

— Она ничего мне не сказала. Я сам ее пытал — расспросами. Но она молчит. Говорит — ничего не знает. За что могли убить — она не знает, — грустно ответил Земский.

— Да. Это плохо. Очень плохо. Просто Ирина — могла бы стать толчком в раскрытии. Мне кажется — она, что — то скрывает, — вздохнула Елена.

Она отошла от Альберта и направилась к могиле. Положив розы, несколько минут постояла у венков. Поправив ленточку на одном из них — вернулась обратно. Земский, рассмотрел ее стройную фигуру. Длинные ноги в темных колготках и сапоги на высоком каблуке. Даже в таком траурном одеянии — она выглядела сексуально. Альберт поймал себя на мысли, что Елена все еще слишком привлекательна. Елена, грустно улыбнулась и, посмотрев на свои ноги — лукаво бросила: