— Поел, поел. Было вкусно. Ты у меня большая умница.

Я довольно хмыкнула и провалилась в сон в уютных и родных объятьях Андрея.

Проснулась я раньше Андрея, долго лежала и любовалась им. Но грохот на кухне испугал меня, и я неосознанно вцепилась в Андрея.

— Андрей, — трясла его за плечо, — Андрей, проснись!

Мужчина нахмурился и все же открыл глаза. Он поморгал несколько раз, но взгляд все равно оставался сонным.

— Что произошло? — его голос был хриплым после сна. А волосы были взлохмачены. Такой милый, и так не похож на себя.

— На кухне кто-то есть, — прошептала я, чувствуя себя немного дурочкой.

Андрей вздохну и закрыл глаза.

— Не переживай. Это Лариса.

Лариса? Вот как… Я хотел еще задать Андрею вопрос, но он уже уснул. Не удержалась и погладила его по щеке.

Поднялась и быстро умылась, привела себя в порядок. Я должна была встретиться с Ларисой. Сама. Я не должна бояться ее. Я должна показать ей, что я не плохая, что мы можем найти общий язык. Ведь нам нечего делить.

Лариса стояла ко мне спиной и нарезала хлеб. Ее светлые волосы были собраны в высокий хвост, а одета она была в короткое летнее платье белого цвета. Ну прям девочка-одуванчик!

— Доброе утро! — бодро поздоровалась я и направилась к холодильнику. Меня проигнорировали. Ничего. Переживу. Открыла холодильник и хотела достать оладьи, которые приготовила ночь. Но не обнаружила их. Я посмотрела на стол, надеясь их там увидеть, но и там оладушек не было. А потом я заметила в раковине тарелку, которую вчера использовала… Может, Андрей вчера съел все? Но и противня с картошкой и мясом не было… Не мог же он съесть все один? Хотя, вероятно, Лариса тоже ела… Решила пожарить яйца. И когда стала выкидывать скорлупу, то увидела в мусорном ведре… Мои оладьи и картошку. Мою еду просто выкинули в помойку. И это точно не сделал Андрей. Захлопнула дверцу. Мне хотелось мокнуть эту сучку головой в это гребанное мусорное ведро, но понимала, что ни к чему хорошему это не приведет. А соблазн был так велик… Я пожарила яиц еще и на Андрея, который, судя по звукам в ванной, уже встал. Лариса же делала горячие бутерброды.

— Доброе утро, — Андрей в одних джинсах вошел на кухню. Он так и не причесался. Но мне он нравился и таким. Улыбнулась ему, когда он поцеловал меня. Он подарил мне такую же улыбку.

— Доброе утро, Андрюша! — Лариса, наконец-то, обернулась, и я чуть не подавилась, увидев, что ее глаза сменили цвет. Теперь ее очи были голубыми. Мужчина проигнорировал ее и пошел к холодильнику.

— Я приготовила горячие бутерброды, садись за стол, будем кушать. Тебе чай или кофе?

— Где мои оладушки? — строго спросил у меня Андрей. Пожала плечами и указала вилкой на яичницу. Андрей захлопнул дверцу холодильника и прислонился к ней лбом.

— Лариса, куда ты дела еду, которую приготовила Василиса? — спросил он уже со злостью.

Женщина прислонилась бедром к тумбе, сложила руки на груди и сладко улыбнулась.

— Помои там, где и должны быть.

Стало обидно, но я промолчала. Я поняла, что не смогу тягаться с ней. Андрей прошел через всю кухню. Достал ведро и поставил его перед Ларисой.

— Доставай.

— Что? — лицо Ларисы перекосилось от злости.

— Доставай, я сказал. А потом ты будешь есть то, что выкинула. Доставай. Женщина сжала руки в кулаки и с яростью посмотрела на меня.

— Зачем ты унижаешь меня? — голос ее дрожал. То ли от обиды, то ли от злости.

— А зачем ты решила унизить мою женщину, мама? — выделил последнее слово Андрей.

Лариса схватила тарелку с бутербродами и швырнулся ее в стену, как раз с той стороны, где сидела я. Прикрыла голову, но, к счастью, осколки не попали на меня. А после она вообще выбежала из кухни. Где-то внутри квартиры хлопнула дверь.

— Сумасшедшая сука, — зло проговорил Андрей и направился на выход, но я не хотела его сейчас отпускать.

— Не надо, Андрей, пожалуйста… — схватила его за руку и потянулась его на себя.

— Нет, я больше не буду это терпеть. Пусть валит нахер отсюда. Пусть снимает себе комнату или живет в гостинице!

— Нет! — возразила я, — она твоя мать. Ты не можешь так поступать с ней. Она просто ревнует тебя… Ты ее сын, она любит тебя. Нужно просто с ней поговорить.

— А я сказал — пусть идет нахер! Все, Василис, вопрос решен.

Андрей вырвал свою руку из моих ладоней ушел. А я осталась одна. Я странно себя чувствовала. Мне казалось, что я виновата в том, что Лариса злится. Я слышала, как мать и сын переговаривались, то и дело повышая голос. Я поела, убрала осколки, помыла посуду… Потом пошла в комнату Андрея, посмотрела телевизор, полежала, походила… Я просто не знала, куда себя деть. Но где через пол часа хлопнула входная дверь. Я хотела выйти в коридор, но решила дождаться Андрея. Если он захочет поговорить, то сам придет.

И он пришел.

Уставший. Злой.

Но все равно пришел ко мне. Сел на кровать. Уперся локтями в колени и опустил голову на руки. Я видела, что ему было тяжело с матерью. Очень тяжело.

И я не знала, как облегчить его боль.

Подошла к нему и коснулась темный волос. Провела нежно, успокаивая. Этим прикосновением я хотела показать ему, что я здесь, что я рядом, что я не бросила его и не брошу, что я готова его поддержать. Я готова разделить с ним его печаль и боль.

А он словно чувствовал меня. Обхватил руками мои бедра и уткнулся носом мне в живот. Громко дышал. Злился. Был просто в ярости. А я продолжала гладить его. По густым волосам. Сильной спине. Широким плечам.

Я здесь.

Я рядом.

— Она ушла? — все-таки нарушила я тишину. Андрей кивнул и прижал меня к себе ближе.

— Прости меня, — искренне произнесла я. Я не хотела, чтобы он злился на меня.

В этот раз Андрей поднял голову и посмотрел на меня. Его взгляд был серьезен, а голос строг:

— Ты ни в чем не виновата, поэтому не стоит извиняться. Это я должен просить прощения, ведь ты чуть не пострадала. И…

— Тссс… — коснулась пальцем его губ, прерывая его. — Ты точно не должен извиняться. Она твоя мама, она любит тебя и…

На лице мужчины появилась злая усмешка.

— Даааа, любит, мать твою, — покачал Андрей головой, — да только мне нахер ее любовь не нужна.

— Андрей! — возмутилась я, — она твоя мама…

— Моя мама, которая пытается залезть ко мне в койку с тех пор, как мне исполнилось пятнадцать?!

На последний словах Андрей сорвался на крик.

А меня словно водой холодной окатили.

Странное чувство поселилось в груди.

Мерзости. Неприятия. Непонимания. Озарения. Ведь я замечала ее взгляды, ее слова, ее поступки. Но просто не хотела принимать сердцем то, что видели мои глаза. Да и какой нормальный человек вообще сможет допустить мысль, что мать… Пусть приемная. Пусть неродная. Но все равно мать. Мать, которая должна заботиться о своем сыне, защищать его от зла… Стала сама злом. Пятнадцать лет — это же опасный возраст. Подростков формируется, становится взрослым, а психика неустойчива. И такое потрясение…

— И она… Ты с ней…? — никак не смогла сформулировать вопрос, что волновал меня.

Андрей схватил меня за подбородок, заставляя смотреть ему в глаза.

— Нет. Между нами ничего не было. Никогда. Когда она первый раз пришла ко мне в комнату, отец тогда был в отъезде… Я уже спал. Я как сейчас помню ту ночь… Я проснулся от того, что кто-то гладил меня по лицу. Отчетливо запомнил. Эти руки были холодные. И прикосновения были неприятны. Я проснулся словно от толчка. Словно от кошмара. И первое, что увидел, это свою маму. Она сидела на моей кровати. В прозрачном пеньюаре. Она пыталась меня поцеловать, но я вышвырнул ее из комнаты. На следующее утро приехал отец, а она вела себя как ни в чем не бывало. Словно ничего не произошло. Но с той поры я стал ненавидеть ее. Я считал, что она предала и меня, и отца. Я ведь любил ее как маму. Она и была моей мамой. Но она решила, что между нами другие отношения… Я бы давно уже послал ее нахер. Но я обещал отцу, девять лет назад, перед его смертью, что не брошу ее. Я обещал ему. А он умер, не зная, что его жена извращенка, которая хотела своего приемного сына. Ваня счастливчик — его она не трогала.

Мы молчали.

Каждый думал о своем.

Легли на кровать, обнялись. Я хотела утешить его. Пожалеть.