— Как много вопросов, Морана. Повторяю во второй — и в последний раз.

— Почему бы тебе, Великий, не проявить знаменитое восточное гостеприимство и не подлить даме еще кофе?

30 декабря

Треверберг

— А я-то, наивный, думал, что эмпатов не существует. Это вроде как… экстрасенсы. Ты удивляешься, но находится разумное объяснение. Вот твой чай. Это ничего, что я заварил обычный красный? Травяной закончился… Давно не был в магазине.

Эдуард поставил передо мной чашку и сел напротив. Из больницы его выписали утром: пациент, вопреки всем законам медицины, чувствовал себя здоровым и успел порядком достать персонал, так что радость была обоюдной.

Мун-младший жил в одном из самых маленьких особняков старой половины, занимая нижний этаж (верхний принадлежал хозяйке дома). Все комнаты были оформлены в светлых тонах, отчего потолки казались выше, а окна — больше. Эдуард не принадлежал к любителям аккуратно сложенных вещей, но легкий беспорядок повсюду не выглядел отталкивающе, напротив, создавал ощущение уюта. Черный кот Граф разделял мое мнение: он развалился на смятом покрывале рядом с большой корзиной, в которой лежали книги, и пытался убедить нас в том, что спит. Это не мешало ему время от времени приоткрывать один глаз и наблюдать за птицами. Их у Эдуарда было превеликое множество, и жили он в подвешенных под потолком клетках. Умные птицы не торопились спускаться, а Графу его габариты не позволяли прыгать слишком высоко. Кот предавался мечтам и облизывался.

— Существуют и эмпаты, и экстрасенсы.

— Экстрасенсы? Врешь ты все. Что, они еще и мысли читают? И потусторонний мир видят?

— Они видят наш мир.

Эдуард зябко поежился. Я сделал глоток чая, взял телефон и в тысячный раз проверил, не пришло ли новых сообщений. Морана молчала. Это не казалось мне подозрительным, но я готов был передумать в любой момент.

— И что, эмпатов в мире много? — задал очередной вопрос Мун-младший, разворачивая золотистую обертку шоколадной конфеты.

— Таких, как ты, мало. Один на несколько тысяч.

— Это плохо или хорошо?

— Скорее, плохо. Но хорошо, если ты не будешь думать об этом слишком часто.

Эдуард отправил конфету в рот и запил ее чаем.

— А экстрасенсов?

— Они не экстрасенсы, просто окружающим удобнее так думать, это наиболее рациональное объяснение. У этих людей есть особый знак на спине, мы называем его печатью Лилит. Другие рождаются либо смертными, либо темными существами, а они иные. Живут на границе двух миров, видят происходящее по обе стороны одинаково хорошо, но не понимают, что происходит — зачастую думают, что это душевное расстройство. Хотя некоторые из них вырастают, учатся принимать свою темную сторону и используют «дар». Порой даже деньги умудряются на этом зарабатывать. У них много талантов — они располагают к себе, умеют убеждать, лечат прикосновением, читают мысли. Становятся врачами-диагностами или криминалистами, например. Любят сложные загадки, им нравится размышлять.

— Может, Говард Логан — тоже экстрасенс? — Я уже хотел ответить, но Эдуард меня опередил: он покачал головой и рассмеялся. — Говорю так, словно ты знаешь, кто это. Дэйв — его поклонник. — Он подмигнул мне. — Расскажи Кристиану, кто такой Говард Логан.

Сводный брат Эдуарда сидел в кресле у окна, читал роман Лавкрафта в мягком переплете, заботливо завернутый в обложку из тонкой бумаги и слушал музыку. Большие наушники полностью отгораживали юношу от окружающего мира — он отреагировал на вопрос Эдуарда не сразу.

— Говард крутой, — дал исчерпывающий ответ Дэйв, рассеянно потрепав длинные, ниже плеч, светлые волосы.

— Не сомневаюсь, — кивнул я.

— Дэвид мечтает попасть в команду Говарда, — пояснил Эдуард. — Он сейчас учится на криминалиста. Будет специалистом по маньякам. Да, Дэйв?

— Второй курс, — с достоинством кивнул молодой человек, снова надел наушники и сосредоточился на чтении.

Мун-младший развернул очередную конфету.

— Говард Логан — детектив. Группа, в которой он работает, занимается самыми безнадежными делами. Не так давно он поймал маньяка, за которым гонялись больше года. А чуть раньше засадил какого-то криминального авторитета. К нему было и не подобраться, но он смог. Говорят, он гений.

— Вот как.

— Будет здорово, если Дэйв к нему попадет. На самом деле он способный малый, если не ленится. Сделает прекрасную карьеру. — Эдуард опустил глаза и потрепал нитку чайного пакетика, который до сих пор оставался в чашке. — Дэйв еще и рисует, и немного пишет музыку, когда-то он хотел собрать группу — на гитаре играет. Но папа говорит, что сын-художник — это уже чересчур, а если двое — настоящий ад. А сын-музыкант — и того хуже. Так что пусть Дэйв копается в деталях преступлений, если так интересно…

Телефон зажужжал, и экран еще не успел осветиться — а я уже держал его в руках и проверял сообщение.

— Прости, Эдуард. Мне пора. Большое спасибо за чай.

— Пора… уже? — разочарованно протянул Мун-младший.

— По делам.

— В десять вечера?

Я отставил чашку и поднялся.

— Хочу пробежаться перед сном. Пока, Дэвид.

— Пока, мистер Дойл, — отозвался юноша.

Эдуард проводил меня до двери.

— Может, все-таки останешься? — предложил он. — Такой мороз… я приготовлю еще чаю.

— Нет, спасибо. Хочу лечь пораньше. Завтра тяжелый день. В издательстве все на ушах.

— Дедлайн, — сочувственно закивал Мун-младший.

— Да. Ничего не поделаешь, план нужно выполнять. — Включая и наш с Киллианом план, хотя ощущение у меня такое, что он в очередной раз окажется прав, и все полетит к чертям. Что же, так даже интереснее. Охота по плану — это скучно, пусть Киллиан и думает иначе. — Увидимся. Я позвоню.

— Спокойной ночи. Когда будешь бегать, вдыхай только носом! Я читал, что зимой так нужно… Иначе простынешь.

Кларисса Вольпе поселилась в спокойном районе, и мне это было на руку. Вряд ли она впустит меня в дом, а беседовать при лишних свидетелях не хотелось. В современном мире непросто сделать что-то незаметно. Еще пару веков назад мы могли устроить вакханалию у дома Незнакомца, а потом спокойно уйти. Сегодня имелась куча дополнительных сложностей. Например, полиция. Стоит кому-то из бдительных соседей поднять трубку и набрать заветный номер — и начинаются проблемы. Служителя закона, остановившего нас за превышение скорости, можно было зачаровать, если не хочешь платить штраф. Но в участке такое не работало — и в случае с детективом Хайтауэром я убедился в этом в очередной раз. Кроме того, я предпочитал решать такие вопросы без отлагательств. Мы могли быть лучшими в двух мирах охотниками и мастерами конспирации и постоянно совершенствовать свое мастерство, но и люди не отставали. И не раз ловили на мелочах, ведь дьявол, как известно, в деталях.

После того, как ваше досье оказывается в списках Интерпола, а вы — в числе разыскиваемых террористов или киллеров, приходится менять личность. Дело трудоемкое. Незнакомцы могли себе это позволить, так как вели дикую жизнь. С карателями все обстояло на порядок сложнее. В роли доктора Кристиана Дойла мне жилось комфортно, и не хотелось по глупости все погубить. Хватило того, что этот детектив Логан умудрился заявиться в мою квартиру и принялся расспрашивать о мадам М., злом и страшном киллере, наводящем ужас на всю Европу.

Я выбросил докуренную сигарету, прислонился к стене дома и спрятал руки в карманы — к ночи холод стал невыносимым, они мерзли даже в теплых перчатках. Детектив Логан. Еще одна маленькая загадка. Или большая, как знать.

Я посмотрел на наручные часы. Кларисса, если верить информации Мораны, должна была приехать в Треверберг на девятичасовом поезде. Вежливая девушка-оператор из «Треверберг Экспресс» сообщила, что он прибыл по расписанию. А сейчас начало двенадцатого. Где ее носит? Решила пройтись по магазинам? Но последние закрывались в районе десяти. Перекусить? Но кому захочется идти в ресторан после дороги? Уж лучше вернуться домой и заказать пиццу или китайскую еду. Пошла на массаж? К парикмахеру? Делает маникюр? Может, отправилась в клуб? Вряд ли. Ведь нужно сменить платье и привести себя в порядок. Разве что если это что-то очень срочное… встреча. И точно не деловая, скорее, личного характера. Например, с тем, кого мы все так активно ищем. Спуститься с поезда — и сразу в объятия любовника?