Меня беспокоило изменение поведения Эмили. Нить, связавшая нас когда-то давно, окрепла, но теперь эта связь была настолько двойственной, что я не знал, что с ней делать. Избавиться от чисто физического влечения к девушке я не мог и не хотел, но решение идти в ситуации до конца нивелировало само себя в какой-то момент. Может быть, меня выдернули из сладостного плена последние события и необходимость сосредоточиться на них. Может, инстинкт самосохранения сработал. Эмили теряла голову. И лучшим решением тут было — действительно не видеться. Насколько это осуществимо? Впрочем, даже она вряд ли будет бегать ко мне на свидания из дома своего отца.

Хотя кто знает…

— Прекрасно выглядите, доктор.

Я поднял голову. Авирона стояла в двух шагах от меня. Зеленое бархатное платье в пол, элегантные шпильки на два тона темнее, декольте из тех, что не показывает ничего лишнего, но стимулирует воображение. Волосы она собрала в тяжелую сложную прическу, оставив на свободе лишь несколько тугих локонов редкого иссиня-черного цвета. Маленькое совершенство.

— Могу ответить вам тем же, мисс Барт.

— Спасибо, что пришли. Я это ценю.

— Я не посмею нарушить обещание, данное женщине.

— Любезны, как всегда, — улыбнулась она. В глазах, принявших цвет морской волны, зажглась смешинка. — Вы не против пройти в залу? Вскоре там начнется официальная церемония. Много красивых женщин и мужчин, гости со всей Европы. Это бриллиант в венце мероприятий, посвященных моде. Гвендолен и Франческа превзошли сами себя.

Я поднялся с места и взял ее за руку. Прикоснулся к пальцам с дежурным поцелуем и выпрямился, глядя в глаза.

— А ты хочешь туда пойти?

— Не особо, — она покачала головой. — Но Теодора хочет. Здесь есть люди, которые ей нужны.

— Может, к черту все, поехали кататься? — проговорил я без особой надежды, что она согласится.

— В другой раз, Киллиан, — прошептала Авирона. — Пошли?

Мы вынырнули в залу рука об руку. Я не насиловал себя и не улыбался, сохраняя спокойно-вежливое выражение лица, Авирона же изображала фотомодель, одаривая залу ослепительной улыбкой. Ее встречали чуть ли не овациями. Одна из первых леди Треверберга, успешная бизнес-вумен, занимающаяся сразу несколькими видами бизнеса, жена Самуэля Муна, местной звезды, красавица, она приковывала к себе внимание везде, где оказывалась.

Я взял два бокала шампанского и подал ей один. Она помрачнела, глядя куда-то вправо. Я проследил за ее взглядом — там стоял Винсент. Он, Эмили и Оливия Сандерс мило болтали о чем-то, полностью поглощенные друг другом. В итоге никто из них не смотрел по сторонам, и мы с Авироной оказались в полной безопасности в небольшой нише, откуда видно все.

— Он почти не изменился, — прошептала она, поднесла бокал ко рту, улыбнулась. — Такой же взъерошенный.

— Что ты чувствуешь, глядя на него?

Она еле ощутимо вздрогнула и даже приблизилась ко мне, будто ища поддержку.

— Знаешь… Наверное, ничего.

— Не верю, — покачал я головой, в свою очередь пригубив напиток. Чудесный брют. Что-что, а алкоголь в этом городе подбирать всегда умели.

— Все это вызывает недоумение. Я в равной степени не могу понять, как мы вообще были вместе, и как мы расстались. И почему. Столько времени прошло, а я не могу найти ответы на простейшие вопросы.

— Быть может, ты всего лишь боишься смотреть в зеркало из храмового серебра…

— … ибо боишься посмотреть своим страхам в лицо, — закончила она. — Может и так. Но я чувствую, что в мою жизнь войдут новые краски.

— Ты очень изменилась, моя дорогая, — прошептал я.

Она хотела ответить, но не успела. Что-то произошло. Авирона молча отдала мне бокал. Посмотрела прямо перед собой невидящим взглядом.

— Я должна идти, — прошептала она. — Что-то случилось с Эдуардом.

Развернувшись, она вышла из залы. Никто не посмел ее остановить. Я вообще не уверен, что кто-то, помимо меня, видел ее. Что-то случилось с Эдуардом. Анне не сидится дома… или как?

Будто в ответ на мои мысли завибрировал телефон. Я быстро поставил бокалы с недопитым шампанским на поднос пробегающего мимо официанта. С недовольным видом достал аппарат из нагрудного кармана пиджака и замер, хмурясь. Она в своем репертуаре.

— Может, господин тюремщик придет за мной? — заворковала трубка голосом Незнакомки Анны.

— У тебя странные способы добиваться мужчину, в которого ты влюблена, — уведомил я ее, возвращаясь к фонтанам.

— Влюблена? — удивилась Анна. — Не думаю, что я влюблена.

— Расскажи мне.

— О. Сам Первый Советник решил со мной поговорить.

— Ты же этого хотела?

Я сел на скамью и прикрыл глаза, сосредотачиваясь на разговоре. По ту сторону трубки молчали. Видимо, Незнакомка не ожидала, что ей удастся ко мне прорваться, и теперь думала, что сказать дальше.

— Хотела я не этого. Так что, ты не будешь меня ловить?

— Ты сама придешь, Анна.

Она рассмеялась. Холодно и зло.

— Доктор Берг изволит читать будущее?

— Доктор Берг изволил приехать на открытие Недели моды. А мисс Креймер так и не появилась. Какая незадача.

— Увы. Она тяжело больна. Но Доктор может навестить ее. Она будет рада.

— Он воздержится от визита. К чему беспокоить даму?

— Киллиан, — она вздохнула. — Не играй со мной.

Я улыбнулся. Видимо, легкими путями мы не пойдем, и Винсент был прав. Возможно, я еще оторву ему голову за этот план, но пока он действует…

— А разве не поиграть ты хотела?

— Возможно. Но не так. Ты…

Она замолчала, подбирая слова. А я слушал журчание воды. Незнакомка сотворила глупость. Почти сразу же позвонила мне. Что она ждала? Хотела рассказать, как кого-то убила? А если я спрошу, что с Эдуардом, ответит ли? Вряд ли. Снова уйдет в глухую оборону и выставит шипы. Дотронься — уколет.

— Надеюсь, ты со скуки там никого не убила? Если нет, то я должен идти.

— Как жаль. Нужно было довести начатое до конца, несмотря на помехи. Но должна отметить, ты делаешь успехи. Мы поговорили!

— Чему ты очень рада.

— Конечно, — она понизила голос. — Я еще позвоню.

— Не трать время.

— Прекрасного вечера вам, доктор Берг.

Винсент

26 декабря

Треверберг

— Ничего себе, пап! Тебя не узнать — прямо восточный принц. В последний раз ты надевал смокинг… когда? Надеюсь, к восточному принцу прилагается парочка нефтяных скважин?

— Очень изящный способ попросить карманных денег, детка. Кстати, что это на тебе?

Эмили отошла на пару шагов и продемонстрировала свое платье.

— Классное? Я долго выбирала. Решила, что если уж предстоит выйти в свет…

— … то юбка должна быть короткой, потому что здесь принято блистать обнаженными частями тела, а не изысканными манерами и интеллектом.

— Не начинай, пап.

— Как скажешь, детка. Я рад тебя видеть.

— Пришло время проявить мои изысканные манеры. — Эмили присела в реверансе. — Встреча с вами — большая честь для меня, многоуважаемый доктор Дойл.

— Доктор Дойл… простите, я отвлеку вас.

Я обернулся, и подошедший к нам журналист поднял фотоаппарат.

— Я готовлю репортаж для «Треверберг Таймс». В последнее время вы ведете замкнутый образ жизни, на светских мероприятиях вас не застать. А в компании дочери — тем более. Пара снимков… вы позволите?

— С удовольствием! — Эмили прильнула к моему плечу и подарила журналисту ослепительную улыбку.

Молодой человек достал диктофон.

— Чем вы сейчас занимаетесь, доктор Дойл? — поинтересовался он.

— Рисую, фотографирую… путешествую. Занимаюсь историческими исследованиями.

— А что насчет юной леди? — обратился журналист к Эмили. — Насколько я знаю, вы художница, как и отец.

— Писательница, — ответила она с таким видом, будто дает интервью на презентации своей десятой книги. — Работаю над историческим романом.