1016 год

— Их на этот раз целая куча: будущие каратели, исполнители, законодатели. Я служу тут уже больше сотни лет, но такой толпы никогда не видела! Интересно, где они будут жить?

Мы с Исидорой сидели на большом камне неподалеку от главного входа в Темный храм и дожидались захода солнца. Оставалось немногим больше получаса, но я чувствовал, что терпение мое на исходе, а ее болтовня приводит меня в бешенство. Большинство исполнителей были болтливы по долгу службы: ведь от них требовалось красочно расписывать новые законы и доносить их суть до остальных членов Ордена. Хуже всего обстояли дела с карателями: мы располагали достаточным количеством дел для того, чтобы не тратить время на выслушивание пламенных речей, и терпением не отличались, хоть и понимали, что следует быть в курсе всех нововведений. Когда-то, очень давно, постановления оглашали члены законодательной части Ордена, но лет триста назад Магистр решил передать это в руки исполнителей — они относились к своим обязанностям более серьезно. Да и жили подольше. А, соответственно, опыта у них было побольше, и они знали, на какой козе подъехать даже к самому занятому карателю.

Исидоре недавно исполнилось двести лет, чуть больше ста из которых она провела в Ордене. От исполнителя у нее был разве что длинный язык: в остальном же она не походила на своих сослуживцев. Да и на уроженку Сирии не тянула: светлокожая, рыжеволосая, с серо-зелеными глазами, которые почему-то ассоциировались у меня с цветом спокойной речной воды. И, конечно же, Исидоре «по статусу» полагалось вздыхать по одному из карателей. На эту роль она выбрала меня. Каждый исполнитель рано или поздно выбирал себе кого-то из элиты Ордена для того, чтобы одаривать его томными взглядами и по вечерам грустить о несчастной любви.

Редко кто замахивался на одного (или одну) из старших карателей, хотя и такое тоже бывало, но в основном, такой чести удостаивался кто-то из младших. Поделить между собой объекты любви возможным не представлялось, так как исполнители превосходили нас по численности в разы, хотя это не особо их волновало: чувства могли быть взаимными разве что в мечтах. Не существовало темного закона, запрещающего карателю вступать в отношения с существами из других частей Ордена, запрет накладывался только на нам подобных, но до исполнителей вряд ли кто-нибудь снизошел бы. Если это будут отношения исключительно ради секса, то уж лучше связаться со смертным или смертной: в случае чего им можно будет стереть им память. С исполнителями провернуть такое мы не могли: как тут сотрешь память, если вы постоянно пересекаетесь?

— Тут недалеко есть деревня, — сказал я. — Там достаточно места для всех. Раньше она была поменьше, но теперь разрослась.

— И то верно, — согласилась Исидора. — Скажи, Винсент, как ты думаешь, зачем тебя позвал Магистр?

— Понятия не имею, — пожал плечами я. — Но надеюсь на хорошее.

День Магистра начинался, как и у всех вампиров (даже высших), после захода солнца. Именно поэтому мы с Исидорой изучали архитектуру Темного храма и любовались предзакатными облаками. Мы ждали, когда его Всетемнейшество Великий Магистр карательной части Ордена Темной Змеи, Авиэль, наконец-то соизволит проснуться (или выйти из того состояния, в которое впадают вампиры днем), выбраться из своей могилы (или где там они спят?) и осчастливить меня парой минут своего внимания. Наверное, Магистру такой напыщенный титул понравился бы. Ему нравились такие вещи, пусть он и не подавал вида. И этим вызывал у меня уважение: для существа, занимающего такое высокое положение, он вел себя очень скромно. У Магистра почти не было недостатков… кроме любви к недоговоркам . Порой он будто нарочно не объяснял суть дел до конца, и это приводило в ярость старших карателей (в особенности Дану). Но Магистра это, судя по всему, не беспокоило. А уважение к его статусу не позволяло нам открыто выражать свои эмоции.

Если бы Магистр хотя бы намекнул на то, чего он от меня хочет, то на душе у меня было бы спокойнее. Теперь же я сидел, как на иголках, и больше всего напоминал ученика, который не выучил урок. Не то чтобы у Магистра были причины выказывать недовольство… и не то чтобы я планировал воспринять это всерьез. Если уж совсем честно, его было сложно воспринимать всерьез. Взять хотя бы его вампирскую сущность. Семьсот лет прошло с тех пор, как я надел мантию члена Ордена, но тот факт, что Магистр является вампиром, до сих пор не укладывался у меня в голове. Конечно, он был не совсем обычным вампиром… но вампир — это в любом случае вампир. Умом я понимал, что в этом есть своя логика. Ведь Магистр — олицетворение традиции, дань нашим корням. А корни у нас у всех были вампирскими, пусть и некоторые из нас ушли от них достаточно далеко.

Не подумайте, что я дискриминирую кого-то по темному признаку, это не так. Я и сам когда-то питался кровью (пусть и не совсем человеческой). Но вампиры всегда казались мне… грубоватыми созданиями. Мне не импонировал ни их образ жизни, ни их принципы. Я не мог представить себе, как сплю в земле, в грязи, как охочусь не потому, что мне это нравится, а потому, что иначе умру от голода, как заглядываю в рот главному вампиру клана и как жертвую своими интересами ради интересов других. Мы не можем выбирать свою природу… но все же хорошо, что Великая Тьма создала меня именно таким. А остальное уже не важно.

— Ну вот, солнце село, — снова заговорила Исидора, кивнув в направлении горизонта. — Мне нужно проводить тебя? Или того, что мы пришли вместе к Храму, достаточно?

— Достаточно, — успокоил ее я, поднимаясь и накидывая на плечи мантию члена Ордена — без нее меня в Темный храм никто не пустил бы. — Спасибо за то, что составила компанию.

Магистр встретил меня в небольшой комнате в отдаленном уголке Храма — тут он всегда принимал «гостей». Сам он сидел на каменном возвышении и жестом пригласил меня присесть, но я покачал головой: отказываться от приглашения было невежливо, но и сидеть в его присутствии я позволить себе не мог.

— Я не отвлек тебя от важных дел, Винсент? — спросил он.

— Нет, господин Магистр.

— Нам нужно поговорить.

Я пару раз кивнул, давая понять, что готов слушать.

— Как ты знаешь, сегодня важный день. В Храм придут существа, которым предстоит стать карателями. В этот день мы принимаем важное решение: выбираем кандидатуры младших карателей, которым предстоит сесть за стол старших.

Он сделал паузу и, поняв, что я не собираюсь задавать вопросов, продолжил.

— Мы сошлись на том, что только двое заслуживают посвящения: ты и твой брат. Но когда дело дошло до голосования, мнения разделились. Твой брат умен и способен, но слишком честолюбив. Ты подаешь большие надежды, но не признаешь правил и авторитетов, а для старшего карателя это серьезный недостаток. Мы голосовали дважды, и оба раза голоса делились поровну. Точку поставил Ариман: свой голос — девятый по счету — он отдал тебе.

Ариман? Мне? С чего бы?

— Думаю, он считает, что ты достоин этого, Винсент. — Я так и не понял, прочитал ли он мои мысли или же угадал их. — Если хочешь знать мое мнение, я полностью поддерживаю его. Теперь от места за столом Совета Тринадцати тебя отделяет только одно. Как известно, старший каратель должен хотя бы один раз стать наставником.

Если отбросить излишнюю скромность (несвойственную для карателей, младших или старших), я знал, что когда-нибудь Магистр предложит мне это, но не думал, что так скоро. Да и можно ли быть готовым к такому известию?

— Не знаю, что и сказать, господин Магистр, — начал я. — Я польщен тем фактом, что выбор Великих пал именно на меня. Надеюсь, я оправдаю их ожидания… ваши ожидания.

— Ну, вот и хорошо. — Магистр говорил таким будничным тоном, будто я принял его приглашение на ночную прогулку. — А теперь тебе нужно выбрать кого-то из будущих карателей — того, с которым ты проведешь последующие триста лет. — Он поднялся и оправил мантию. — Они уже в дороге, прибудут совсем скоро. Помоги мне собрать остальных.