Поиск
МИХАЙ ВАЦИ
ЗАПАХ ИВОВЫХ ПРУТЬЕВ
Горький запах этот не забыт.
И в ночи не по следам копыт
и не по следам колес
к дому своему искал бы путь я,-
нет, меня бы вел, меня бы нес
запах ваш, о ивовые прутья!
Спят сараи, сенники, хлева,
Зелень сада, неба синева
тоже спят.
Лишь горчайший этот аромат
и в лицо, и в сердце льется, льется.
Задохнувшись, стал я у колодца,-
уж не повернуть ли мне назад?
Дворик. Стойло. Сбруя на стене,
И сдается мне,
что вот-вот, и жалобно, и звонко,
мое детство ржаньем жеребенка
расплеснется в грустной тишине -
и сквозь набежавшую слезу
станет видно: еду я, мальчонка,
в ивовой корзине на возу…
У повозки дряхлой обода
треснули, рассохлись. Никогда,
в ней покачиваясь, пыль глотая,
даже до подобья рая
я не доезжал!… Но боль тех лет
замела уж свой тяжелый след.
Тень тех дней сонлива и тиха,
притупились гнева лемеха,
сталь серпов, засунутых в камыш,
стала просто ржавой и никчемной
рухлядью. И лишь
запах ивы, горький и бездомный,
все еще летит вдоль старых крыш!
Где бы ни был я застигнут им,
он мне сдавливает, словно дым,
горло, грудь – и как больного,
жаждущего астму превозмочь,
гонит от себя на волю, прочь.
И влечет к себе. И душит снова.
СЛОВНО ПРИТЧА
Я жизнь свою сочту удачей,
когда народный ум ходячий
хоть пару строк возьмет моих.
Чтоб люди к месту поминали,
чтоб словно притчу понимали
и при себе носили их.
Как часто мудрым поученьем,
живым, отточенным реченьем
вершит старик житейский суд!
Реченье крепче самосуда,
и людям дела нет, откуда
оно в их речь вошло, как чудо,-
откуда! Разве в этом суть?
ОТВЕТ НА КРИТИКУ
«…Его правда лишена сдержанности,
в его правде много преувеличения».
Да, я славлю преувеличенье -
выросших пропорций волшебство!…
Без него мы знали б лишь влеченье,
нам любви не знать бы без него.
Преувеличенье – страстность зова
к счастью сквозь беду, к лучам сквозь дым,
громкое пророческое слово,
ставшее оружием твоим.
Преувеличенье – дух героя,
гибель одного во имя всех,
революций сердце огневое,
трудовой невиданный успех,
крылья веры в наше назначенье
над трухой неверья и нытья…
Жизнь ведь тоже – преувеличенье,
радуга в тумане бытия.
Надо жить!… И среди жалких, слабых
вряд ли есть такой, кто б не хотел
видеть в увеличенных масштабах
мелкий смысл и дней своих и дел.
Не преувеличено одно лишь;
стриженой обыденности гладь -
то, чем ты и разум не неволишь,
и душе не запретишь дремать.
Вот разросся плющ. Он тих, привычен.
В цепкости своей уверен, прост.
Рядом – тополь. Как преувеличен
и размах, и шум его, и рост!
Плющ ползет по стенам понемногу,
плющ юлит, затишье нам суля…
Но – издалека – в простор, в дорогу
нас зовут, качаясь, тополя.
МЕТРО
Под грохочущим городом, под ресторанами, под
современными зданьями, замками, виллами, под
театральными сценами, барами или соборами,
под парламентами, министерствами и конторами,
под витринами универмагов и под бульварами, под
фестивалями песен и демонстрацией мод,
под конгрессами, банками, биржами, под
переговорами и компромиссами, под
немудреными радостями и любовными вздохами,
под поцелуями и под ракетными базами, под
не стихающим гулом надземных работ
ты проходишь,
ПОДЗЕМКА.
Ты, прекрасная, ты, под сердцем моим грохочущая,
моей песне диктуя все ритмы свои,
в темноте вызревающая, как землетрясенье,
дальний гул, приближающийся ко мне,-
о, ты знаешь грядущего звонкую песню,
вся наполнена светом и тенью уплывающих вдаль деревень,
до удушья заполненная тревогой усталых рабочих
Португалии, Индии, Корсики или Алжира,
обитателей пальмовых хижин и лачуг камышовых,
под сегодняшним днем и грядущим,
под Европой и Азией, под
современною цивилизацией, под
человеческой жизнью
ты проходишь,
ПОДЗЕМКА.
Так прорви оболочку непрочную прочного этого мира
прорывайся сквозь слой асфальтированных тротуаров
сквозь бетон автострады
и сквозь полосы взлетных площадок
и катись по нарядным бульварам,
вверх на землю,
ПОДЗЕМКА!
Перейти на страницу:
Изменить размер шрифта: