Глава 4

Конечно, я потом осторожно расспрашивала о произошедшем, пытаясь понять, почему заклинание не убило меня или Макса; нашли ли на месте нападения другие тела; где находится седьмая ветвь, ближайшая застава и поместье Наримани. Но деревенские на меня только косились. Ни карты Империи, ни школы там, отродясь, не было; и таких имен они и не знали, а про столицу рассказывали с таким придыханием, как я бы говорила про какой-нибудь межгалактический анклав.

Никто там не был, но она заранее восхищала.

Травница, у которой я, в итоге, очнулась после недели отключки, и вовсе сердилась на меня за вопросы и требовала забыть обо всех приключениях, при том, что единственная понимала, что я из другого мира. Не я ей сказала – сама чувствовала.

– От благородных одни беды тебе будут. Ты девка симпатичная, хоть мясца нарастить не мешало бы, любому из наших пойдешь – живи ты здесь, пришлая, беды знать не будешь, уж я то вижу. Милостиво Око к тем, кто принимает свои проявленные линии.

Первое время я так и думала. Не про линии, а про то, чтобы не высовываться. Слишком силен был страх за пережитое и за сына. Да и боль, которая меня преследовала всю Двойную Луну, весьма недвусмысленно намекали на верность суждений Арглаи.

Лун тут, между прочим, оказалось одиннадцать. Они вылезали то по очереди, то по несколько штук за цикл и, если я хоть что-то понимала в законах природы, являлись причинами того, что на берегу океана никто не жил, а бури и грозы разражались по всему континенту совершенно неожиданно.

Угу, Око, как же.

Влияние спутников не хотите?

Но свою непочтительность я подавляла. Во-первых, чтобы не прослыть среди местных еще более странной, чем и так казалась. Во-вторых, потому что происходящее со мной было настолько фантастично, что объяснялось, действительно, только выходками богов. Которым мало было того, чтобы засунуть меня в этот мир, так еще и понадобилось, зачем-то, чуть ли не убить.

Если бы не Арглая, вряд ли я бы выжила.

Она нас с Максом и нашла. И дотащила же как-то в свой дом – деревня и вправду оказалась относительно неподалеку. И выхаживала меня от «удара Зода», как назвала то заклинание; а совершенно здорового сына, пока я была в беспамятстве, кормила и утешала, за что я была ей необыкновенно благодарна и вот уже два лунных цикла вкалывала на огороде, собирала травы, да в меру сил приводила в порядок покосившийся деревянный дом.

Но я понимала, что у благодарности есть предел.

И когда окончательно осознала всю ситуацию, решила, что провести всю жизнь в деревне я не хочу.

Жизнь в незнакомом городе чревата, конечно, лишениями, тем более что ни происхождения, ни особых умений, которые могли здесь пригодиться, у меня не было. Но и в Бишеке все не так просто оказалось. Тяжелая работа от зари до зари, пусть сытная, но грубая еда, от которой меня начало воротить уже на вторую неделю, и полное отсутствие возможностей для образования или развития. Тем более, если мы не вернемся на Землю, следовало подумать о будущем Макса. Пока он маленький, свежий воздух и грязь – единственное, что ему нужно. Ну а потом? Разве мне хочется для него участи деревенского мужика? И если он действительно маг… Его следовало обучить.

А среди жителей Бишека ни одного мага и не оказалось.

Арглая все понимала, пусть и сердилась. Она вообще понимала больше, чем говорила вслух. И последнее время только смотрела на меня и качала головой:

– Ох, не хочет твоя душа спокойствия… Дорогу все ищет, да жизни и любви сложной. А ведь с дорогой Буря принесет и смертельную опасность…

Очень мне в такие моменты напоминала цыганку.

Часто ту вспоминала; и предупреждение её, которое теперь не казалось бредом. И все прокручивала наш разговор и события, за ним последовавшие, пытаясь понять – почему? Почему мы оказались в этом мире? Именно мы, именно здесь? Я даже не уверена была, что он в родной Вселенной, этот мир, а не где – то в параллельной реальности.

Но мы оказались.

И пора было принимать решение. Сидеть ли в относительной безопасности – в относительной потому, что деревенских часто выкашивал мор, да и от ураганов им не укрыться было, в отличие от защищенных городов, не говоря уж про прочие болезни и антисанитарию – или же пытаться чего-то добиться в этом мире.

В итоге решение было принято, так что кузнец с забавным именем Гиро очень вовремя подвернулся со своим предложением.

На рассвете второго дня седьмого лунного цикла – одна маленькая белая луна и позади нее марево большой и красной – мы с Максом были готовы.

Все наши пожитки, точнее, мой рюкзак – в него я кроме лекарств запихала пижамы, некоторые травы на продажу, в которых Арглая меня научила разбираться, да пару тряпиц и еду – я закинула в телегу. Попыталась обнять старуху, что качала недовольно головой, но та не далась.

Отмахнулась.

Зато сунула мне в руку две монеты – не бог весть какое богатство, но у меня и этого не было.

Я все-таки сумела клюнуть морщинистую щеку и показала на оставленный блокнот, из которого я вырвала исписанные страницы, и ручку. Средства для письма были в деревне крайне редки – слишком дороги, потому я знала, что её, грамотную, такие вещи очень обрадуют.

Усадила возбужденного Макса на телегу и отправилась в Цхалтур «на несколько дней», о чем заявила во всеуслышание. Вот только и я, и Арглая понимали, что в Бишек мы с сыном не вернемся. Хоть сколько пусть бормочут мне о проявленных линиях, но я собиралась сама построить свою судьбу в новом мире.

Спустя пару часов тряски по жутким каменистым дорогам настроение было уже не настолько радужное.

Кузнец пытался занять меня разговорами, но тем общих у нас было немного. Да и каждый раз, когда он обращался ко мне, я чуть не падала с телеги, настолько зычный голос был, подстать бугрящимся даже под одеждой мышцам. С другими и не выживешь в том аду, что звался «кузней». Я как-то случайно побывала там и выскочила оттуда, не выдержав и пары минут жара и чада.

Бока заболели почти сразу; дорога, сперва интересная с точки зрения пейзажей вскоре сделалась скучной и однотипной: лес местами, поля, расходящиеся в сторону пути. Хоть трава сиреневая выручала, да пара молний на горизонте. Деревенские почетно шептались, что это наказание для тех, кто пошел против Ока, но если бы это было так, то никакие отряды Бури, бывшие, как я поняла, чем-то вроде карательной и военной власти, не понадобились бы.

Макс укачался и уснул, а я развлекала себя предположениями, каким все-таки увижу Цхалтур, и найдется ли там для меня работа.

Целительницей и травницей, как я поняла, стать пока не смогла бы. Не обнаружилось у меня даже зачатков магии; а в травах местных хоть и разобралась и многое по университетской привычке записала-зарисовала, но вряд ли могу составить конкуренцию местным.

Да и в целом в магических профессиях мне не преуспеть.

Оставались варианты попроще. Уборщица, подавальщица, обслуживающий персонал. Работа руками. Конечно, страшно начинать все сначала, да еще с таким мизерным стартовым капиталом, но других вариантов я и не видела. Разве что выйти замуж.

Я покосилась на кузнеца и печально вздохнула. Оставим это на крайний случай.

Мы спокойно ехали вперед, переодически обгоняя пеших путников и такие же телеги – видно, лошадь кузнеца была покрепче, или же дело в его подковах, с заложенной магической искрой. Но унылое продвижение было внезапно прервано.

Сначала я даже не поняла, что за гул раздался.

Зато кузнец, похоже, понял. Он вдруг засуетился, соскочил с телеги и потащил её куда-то в сторону, покрикивая на лошадь. Колеса попали в глубокую колею, и мужчина начал толкать наше средство передвижения, чуть ли не поставив его на бок, пытаясь, зачем-то, оказаться на обочине.

Я уже давно спрыгнула на землю на руках с проснувшимся Максом и опасливо отошла от суеты подальше. И только тут поняла, что за гул я слышала.

Топот множества копыт.

Сглотнула.

Нет, лошадей я не боялась, но это были какие-то…неправильные лошади.

Неуместно вспомнив Винни-Пуха, я отступила еще дальше, встревоженно глядя в ту сторону, откуда мы приехали. Из-за рощи, переходящей в густой лес, видно ничего не было…