Томас Фридман из Нью-Йорк таймс правильно уловил это, когда сказал: «Критика Израиля — это не антисемитизм, и тот, кто так говорит, глуп. Но делать исключительно Израиль мишенью для международного осуждения и санкций — не обращая внимания на все остальное, что делается на Ближнем Востоке, — это антисемитизм, и было бы нечестно говорить, что это не так»[1]. Существует хорошее определение, которое гласит, что антисемитизм — это когда за мнения или поступки, свойственные многим, если не всем, осуждают исключительно евреев. Так поступали Гитлер и Сталин и так поступал бывший президент Гарвардского университета А. Лоренс Лоуэлл, когда в 20-е гг. он пытался ограничить число евреев, которых принимали в Гарвард, потому что «евреи мошенничают». Когда один из выдающихся учеников возразил ему в том смысле, что неевреи тоже мошенничают, Лоуэлл ответил: «Вы меняете тему. Я говорю о евреях». Поэтому если спросить тех, кто выбирает объектом для своей критики исключительно еврейский народ, почему они не критикуют врагов Израиля, они отвечают: «Вы меняете тему. Мы говорим об Израиле».

Эта книга докажет, что Израиль не только не виновен в тех преступлениях, которые ему приписывают, но и что ни один другой народ, который в ходе своей истории сталкивался с подобными проблемами, даже не приблизился к такому высокому стандарту соблюдения прав человека, не был более чуток к безопасности невинных граждан, не сделал больше для того, чтобы не выходить за рамки закона, и не проявлял готовность идти на такой риск ради мира. Это смелое заявление, и я готов подтвердить его фактами и цифрами, часть из которых удивят тех, кто черпает информацию из тенденциозных источников. Например, Израиль — это единственная страна в мире, где судебные органы активно применяют власть закона против армии, даже в военное время[2]. Это единственная страна в современной истории, которая вернула спорную территорию, захваченную в ходе оборонительной войны, в ущерб собственной безопасности, лишь в обмен на мир. И по сравнению с любой другой страной, которая участвовала в похожей войне, Израиль виновен в гибели меньшего количества мирных жителей по сравнению с числом собственных граждан, убитых противником. Я призываю обвинителей Израиля предоставить факты, подтверждающие их заявление о том, что Израиль, как выразился один из обвинителей, «это главный в мире пример страны, нарушающей права человека»[3]. Они не смогут этого сделать.

Когда лучшего обвиняют в том, что он худший, внимание следует перевести на обвинителей, которые, по моему убеждению, сами виновны в нетерпимости, лицемерии или, в самом крайнем случае, в невероятном невежестве. Это они должны предстать перед судом истории вместе с теми, кто избрал еврейский народ, еврейскую религию, еврейскую культуру и еврейскую страну для беспримерного и незаслуженного обвинения.

Исходная посылка этой книги состоит в том, что сосуществование двух государств, удовлетворяющих запросам израильтян и палестинцев, одновременно неизбежно и желанно. В какой конкретно форме это решение будет и должно быть принято, это, безусловно, вопрос, который подлежит обсуждению — что со всей очевидностью продемонстрировал провал переговоров в Кемп-Дэвиде и Табе 2000–2001 гг., в ходе которых стороны пытались достичь взаимно приемлемого решения, а также споры вокруг «Дорожной карты» в 2003 г. На самом деле, существует всего четыре возможных варианта, кроме обустройства еврейского и палестинского государств, которые могли бы мирно сосуществовать бок о бок.

Во-первых, это палестинский вариант, которого требуют Хамас и все те, кто отказывает Израилю в базовом праве на существование (обычно их называют реджекционистами, от англ. rejectionists), а именно — ликвидация Израиля и полная невозможность провозглашения еврейского государства где бы то ни было на Ближнем Востоке. Второй подход исповедует небольшое число еврейских фундаменталистов и экспансионистов: полная аннексия Западного берега реки Иордан и сектора Газа и изгнание или оккупация миллионов арабов, которые сегодня живут на этих территориях. Третий вариант некогда поддерживали палестинцы, но теперь они его отвергли: своего рода федерация между Западным берегом и другим арабским государством (например, Сирией или Иорданией). Четвертая возможность, в которой изначально заложена идея превращения Израиля де-факто в палестинское государство, это создание единого двунационального государства. На сегодняшний день ни один из этих проектов не является приемлемым. Резолюция, признающая право на самоопределение как для израильтян, так и для палестинцев, — это единственный путь к миру, хотя и не лишенный определенных рисков.

Вариант решения конфликта между арабами-палестинцами и Израилем, подразумевающий образование двух государств, представляется чуть ли не единственной точкой консенсуса в неразрешимой другими способами проблеме. Любое разумное предложение о том, как мирно решить этот долговременный спор, должно начинаться с определения отправной точки. Большинство людей в мире в настоящее время придерживается концепции двух государств, в их числе огромное большинство американцев. Подавляющее большинство израильтян на протяжении долгого времени соглашались на этот компромисс. Сейчас именно эта точка зрения является официальной позицией правительств Египта, Иордании, Саудовской Аравии и Марокко. Только экстремисты из числа израильтян и палестинцев, а также реджекционистские государства Сирия, Иран и Ливия заявляют, что вся территория, которую сейчас занимает Израиль, Западный берег и сектор Газа, должна навсегда отойти под контроль только израильтян или же только палестинцев.

Некоторые противники Израиля из числа ученых, например Ноам Хомский и Эдвард Сайд, также отвергают идею образования двух государств. Хомский говорил: «Я не думаю, что это хорошая мысль», — хотя и признавал, что это может быть «лучшая среди прочих отвратительных идей». Хомский долгое время отдавал предпочтение единому двунациональному федеральному государству, построенному по модели Ливана и Югославии, и, вероятно, придерживается этой позиции и сейчас[4]. Тот факт, что оба этих начинания самым печальным образом потерпели фиаско и закончились кровавой братоубийственной войной, Хомский игнорирует — для него теория намного важнее практики. Сайд решительно выступает против любого решения, при котором Израиль продолжает существовать как еврейское государство: «Я сам не верю в возможность существования двух государств. Я верю в одно государство»[5]. Он, как и Хомский, отдает предпочтение двунациональному светскому государству — это элитистское и непрактичное решение, которое придется навязывать обеим сторонам, поскольку в реальности ни израильтяне, ни палестинцы на него не согласятся (разве что в качестве коварной тактики, не дающей противнику построить свое государство).

Несомненно, результаты опросов по проблеме создания двух государств сильно варьируются и в существенной степени зависят от обстоятельств. В периоды активизации конфликта больше израильтян и больше палестинцев отвергают возможность компромисса, но более серьезные люди понимают: на что бы ни надеялись теоретически отдельные люди и что бы они ни объявляли своим божественным правом, реальность такова, что ни израильтяне, ни палестинцы не могут отказаться или согласиться на одно государство. Таким образом, неизбежность — и правильность — того или иного решения, подразумевающего образование двух государств, кладет плодотворное начало дискуссии, целью которой является конструктивное решение этого опасного и болезненного конфликта.

Наличие точки отсчета, по поводу которой достигнуто согласие, принципиально важно, поскольку каждая сторона в этом давнишнем споре начинает изложение своих претензий на эту землю с разных исторических эпох. Это не должно удивлять: нации и народы, вовлеченные в конфликт, обычно выбирают в качестве исходной точки своего национального нарратива тот момент, который лучше всего объясняет их претензии и обиды. Когда американские колонисты добивались отделения от Англии, их Декларация независимости начинала нарратив с истории «длинного ряда злоупотреблений и насилий», совершенных «ныне царствующим королем», таких, как «обложение нас налогами без нашего согласия» и «расквартирования у нас крупных соединений вооруженных сил». Те, кто препятствовал отделению, начинали свой нарратив с несправедливостей, учиненных колонистами, таких, как их отказ выплачивать некоторые налоги и провокации против британских солдат. Аналогичным образом израильская Декларация независимости начинает свой нарратив с того, что в земле Израиля «родился еврейский народ», там он «жил в своем суверенном государстве… и дал миру в наследие нетленную Книгу книг». А разработанная арабами Палестинская национальная хартия начинается с «сионистской оккупации» и отвергает любые «исторические и религиозные притязания евреев на связи с Палестиной», раздел Палестины, осуществленный ООН и «учреждение Государства Израиль».