— Не ел, — продолжал упорствовать Чо Чо.

— Признайся, или я сейчас всыплю тебе как следует!

— Ко Чи Та, оставь его в покое, — снова вмешалась я.

Чо Чо осмелел.

— Только попробуй! Меня даже папа не бьет.

— Что? Что ты сказал, негодный лгун? — И не успела я опомниться, как Ко Чи Та ударил Чо Чо по затылку. Тот заревел.

— Что тут происходит? — примчалась на крик бабушка Мьин. — За что ты обидел ребенка?

— Мало того, что он съел наш виноград, он еще и грубит.

— Чо Чо, пойдем со мной, — строго сказала бабушка, уводя внука.

В следующую минуту появилась Ма Кхин Ма.

— Как ты смеешь бить нашего ребенка! Надо было сказать, я бы купила вам виноград.

— Дело не в винограде. Дети должны знать, что им можно делать, а чего нельзя. А тебе не возмущаться надо, а благодарить меня за то, что я занимаюсь воспитанием твоих детей!

— Я в твоей помощи не нуждаюсь. У тебя есть жена. Вот ее и воспитывай. А со своими детьми я как-нибудь сама разберусь.

— Когда в семье появляется посторонний, — поддержала ее До Ту За, — покоя не жди. Со своими-то всегда найдется общий язык.

Ко Чи Та, громко хлопнув дверью, ушел. Мне же не оставалось ничего иного, как терпеть и молчать. Я испытывала неловкость. И в довершение ко всему Ма Кхин Ма отшлепала Чо Чо, и теперь он орал на весь дом.

Тут опять появилась бабушка Мьин.

— Прекратите сейчас же этот гвалт. Зачем только я вас к себе в дом пустила! Убирайтесь все к чертовой матери!

Ма Кхин Ма мгновенно умолкла, а я, прикрыв уши подушкой, заплакала.

— Ко Чи Та, неужели нам так и не удастся познать счастье семейной жизни? — спрашивала я вернувшегося с работы мужа. — Я поеду к маме. Побуду там месяц, отдохну немного и вернусь. Может быть, ты подыщешь дом за это время.

— Мне не хотелось бы отпускать тебя в таком настроении. Что твоя мать обо мне подумает?!

— Я ведь не жаловаться еду. Просто я по ней соскучилась, мама у меня хорошая. Расскажу ей, как у нас обстоят дела с домом, — она все поймет правильно. И потом, она и так уж обижается на меня. Ведь мы не виделись с ней со дня свадьбы. Скажет: вышла замуж — и мать не нужна.

— Делай как знаешь. Только лично я против того, чтобы ты ездила в Пегу.

Поступать вопреки желанию мужа мне не хотелось.

— Хорошо. Если ты не отпускаешь меня к маме, я хоть недельку поживу у подружек в общежитии. Когда появится ребенок, мне будет не до них. Отдохну немного, а ты ко мне будешь приезжать. Как в былые времена — на свидание.

— Это дело другое. Я согласен. Поезжай. Кстати, там осталось кое-что из твоих вещей.

Я была безмерно рада возможности переменить обстановку. Мы с Ко Чи Та договорились, что он скажет своим родителям, будто подруги так настойчиво приглашают меня погостить, что отказаться было бы неловко. Про себя же я решила оставаться в общежитии до тех пор, пока у нас не появится собственный угол.

Женское общежитие университета находилось на улице Пром, неподалеку от озера Инья. Здесь жили и студенты, и аспиранты, и те, кто уже давно получил диплом и работал. С первого курса вплоть до дня своей свадьбы жила здесь и я.

Из дома я вышла радостная. У меня было такое чувство, словно после длительного заключения меня выпустили наконец на свободу. До озера Инья мы с Ко Чи Та дошли пешком. Я не была здесь целых пять месяцев. Сколько счастливых воспоминаний о беззаботной студенческой жизни связано с этим прекрасным уголком Рангуна! И, как в былые времена, радуясь жизни, я вдыхала полной грудью свежий воздух и никак не могла надышаться.

Я уселась на крутом берегу и, свесив над водой ноги, как это делают обычно дети, в самом деле ощутила себя двенадцатилетней девочкой.

— Иди сюда, Ко Чи Та, — позвала я. — Садись рядом. Давай поболтаем, как прежде. Мне всегда нравилось, когда ты мне что-нибудь рассказывал.

Ко Чи Та не скрывал удивления, он не мог понять, что со мной происходит. Такой веселой и счастливой я не была со дня нашей свадьбы. По-моему, именно с того же дня мы забыли, как разговаривают влюбленные.

— Между прочим, прежде ты не разрешал мне садиться на голую землю и всегда стелил свой носовой платок. Правда, это было давно. А сегодня, видишь, я испачкала юбку. Ну да ладно.

Ко Чи Та сидел рядом и задумчиво смотрел на воду. Я вспомнила, как здесь, на этом самом месте, мы мечтали о нашем будущем.

Познакомились мы с Ко Чи Та случайно. Моя подруга по университету Мья Мья Тин попросила меня съездить с ней на базар Боджоу. Там в одном из кафе у нее было назначено свидание с молодым поэтом Ко Нье Твеем, которого она никогда не видела. Дело в том, что Мья Мья Тин тоже писала стихи, и они были знакомы заочно. В тот день они должны были встретиться впервые. Ко Нье Твей был холостяком, а так как Мья Мья Тин пользовалась репутацией девушки скромной и серьезной, то во избежание кривотолков пригласила с собой меня. Как верная подруга, я охотно согласилась ее сопровождать. Приехали мы раньше условленного времени, поэтому походили немного по базару, прежде чем отправиться в кафе «Юмоуна». Однако не успели мы войти в зал и занять облюбованный нами столик, как к нам подошли двое молодых людей.

— Вы Мья Мья Тин? — спросил один из них, обращаясь к моей подруге.

— Да. А это моя подруга Хлайн, — сказала Мья Мья Тин, обернувшись в мою сторону.

— В таком случае позвольте представить моего товарища Ко Чи Та. Он учится на пятом курсе физического факультета.

Я поняла, что Ко Чи Та выполнял ту же роль, что и я.

Так состоялось наше знакомство. В тот день на Ко Чи Та было лоунджи[3] в крупную клетку и белая сорочка. Он курил сигарету за сигаретой и не сводил с меня глаз. Впоследствии, когда мы вспоминали нашу первую встречу, Ко Чи Та смеялся и говорил: «Ты сама глаз с меня не сводила».

Молодые люди проводили нас до общежития. Потом они еще несколько раз заходили к нам вместе. Однажды Ко Чи Та явился один и пригласил меня прогуляться. С того вечера мы и стали встречаться.

— Помнишь, какого цвета была на мне юбка, когда мы увиделись впервые? — спросила я.

Ко Чи Та улыбнулся.

— Конечно, помню. Розовая. И блузка розовая с кружевами. — Он взял мою руку и нежно сжал ее.

— Ну хорошо. А как я была одета в день свадьбы?

— Прости, не помню. Помню только, что у тебя была красивая прическа с длинной косой и цветок в волосах.

— Ну, этого ты не можешь не помнить. Ведь сам возил меня к парикмахеру и сам цветок покупал. А остальное ты уже забыл. Очевидно, в тот день, когда я превратилась в твою жену, я перестала быть для тебя женщиной, — сказала я с грустью.

— Ты не права, Хлайн. До женитьбы мне не надо было думать ни о доме, ни о том, как устроить семейную жизнь. Сейчас же у меня голова трещит от забот И если я порой не столь внимателен, как прежде, то это отнюдь не означает, что я тебя разлюбил.

— Да, я знаю, дорогой, ты меня любишь. Я хотела сказать, что когда люди женятся, то от прежних ухаживаний ничего не остается. А теперь поднимайся, — сказала я.

Мы направились вдоль берега к каменной лестнице, спускавшейся к самой воде. По этой лестнице мы, бывало, резво взбегали вверх, взявшись за руки, когда нам было хорошо. А когда ссорились, шли медленно, как бы с трудом одолевая ступеньку за ступенькой, держась поодаль друг от друга. Сейчас мы с отчужденным видом шли рядом и каждый думал о своем.

— О! Хлайн! — радостно приветствовали меня подруги, едва мы переступили порог общежития.

— Решила вспомнить девичью жизнь, — сказал, смущаясь, Ко Чи Та. — Вы уж тут за ней присмотрите.

— Нет, мы не пустим ее сюда. Ты муж, ты и забирай ее, — шутили девушки.

Как и в прежние времена, Ко Чи Та пробыл со мной до девяти часов вечера, а в девять запирались входные двери, и всем посторонним надлежало покинуть общежитие.

— Ты что-то осунулась. Больна? — участливо спросила Мья Мья Тин, когда мы остались одни.