Старший лейтенант танкист Виктор Коренев закончил войну в Берлине. Именно там 9-го мая 1945-го года он познакомился с немкой-красавицей по имени Магда. Они полюбили друг друга и решили пожениться, но особист воинской части обвинил Виктора в связи с вдовой врага. Полковник, боевой командир танкистов, посадил старшего лейтенанта под домашний арест, чтобы тот не наделал глупостей. А через несколько дней, согласно приказу, воинская часть покинула Берлин. Виктор писал своей любимой, однако письма не доходили до адресата - их не пропускала цензура.

1.

Три послевоенных года отдал Коренев армии, а, демобилизовавшись в звании капитана, вернулся домой, в разорённый войной Донбасс. Светлана – одноклассница, первая, неосознанная, почти детская его любовь - будто ждала возвращения нашего героя. Много выпало на её долю испытаний в суровые годы войны. Летом 1941-го по зову сердца пошла она на фронт вместе с санитарным батальоном. Выносила с поля боя раненых, но удача на войне не бывает бесконечной. Однажды осколок вражеской мины настиг бесстрашную санитарку. Истекая кровью, превозмогая боль, едва дотащила она умирающего бойца до своих окопов и тут же потеряла сознание. Рана у девушки оказалась серьёзной, заживала долго и мучительно. Поправившись, осталась она служить при госпитале, где и дождалась светлого дня Великой Победы.

Встретившись после войны, молодые люди не могли наговориться. Вспоминали детство, годы учёбы, погибших школьных товарищей. Но Виктор никогда и никому не рассказывал о красавице-немке - своей первой настоящей любви, которая теперь почему-то казалась далёкой и нереальной. Лишь неспокойными тёмными ночами являлась к нему во сне прекрасная Магда в виде обнажённого изуродованного трупа с бледным лицом и роскошными растрёпанными волосами. Вздрагивая всем телом, просыпался бравый воин, вытирал со лба холодный пот и вздыхал облегчённо, понимая, что это был всего лишь ужасный сон.

После свадьбы, один за другим, у молодожёнов родились двое чудесных мальчишек, которых все очень любили. Виктор работал на шахте, заочно учился в московском вузе, но оставшаяся в прошлом война никак не хотела отпускать его из своих цепких объятий. Нет, сам он был здоров, но вот Светлана… Произведя на свет второго малыша, она вдруг почувствовала себя плохо. Врачи пытались лечить её открывшиеся раны, но, видимо, так на роду было написано у несчастной женщины - спустя какое-то время она ушла в мир иной, оставив двух маленьких сыновей и безутешного мужа.

Можно себе представить, что испытал Виктор. Конечно, родители помогали ему во всём - сыновья были сыты и ухожены. Овдовевшему отцу оставалось лишь только трудиться на благо семьи и продолжать учёбу.

Говорят, что время лечит даже самые страшные душевные раны. Однако в случае с Кореневым это правило не сработало. Он не мог, да и не хотел искать новую подругу, которая для его детей могла стать мачехой в худшем смысле этого слова. Сколько свободных женщин было тогда! Лежали их мужья и женихи в холодной сырой земле, в могилах, разбросанных от Сталинграда до ненавистного, поверженного в прах Берлина. Но лишь одна из топтавших эту Землю красавиц волновала и влекла к себе Виктора. Это была немка, прекрасная Магда, о которой он с болью и нежностью вспоминал иногда, доставая её подарок - заветный серебряный медальон, внутри которого хранилась потускневшая от времени фотография. Коренев смотрел на милые сердцу черты оставшейся в полузабытом призрачном прошлом женщины, и ему становилось легче.

2.

Среди серых размеренных будней изредка мелькали яркие праздники, когда собирались вместе воины-победители. Пили, не чокаясь, за павших, за Победу, за своё фронтовое братство, вспоминали войну. Часто заходил Виктор к Петру, своему давнему корешу-однополчанину. Они дружили семьями до того, как умерла Светлана. И зная берлинскую историю Коренева, друг хранил её в глубокой тайне. Впрочем, тогда это считалось в порядке вещей.

Чужая семья – потёмки. Со временем Виктор понял, что жена фронтового товарища Татьяна была большой любительницей выпить и гульнуть от мужа налево. Но так было не всегда. Поначалу новобрачные любили друг друга. Родилась у них маленькая дочурка, появились приятные заботы, хлопоты. Однако с самого начала совместной жизни супруги не чурались спиртного. И постепенно, всё больше и больше, пагубная привычка затягивала слабовольную женщину в мутную глубину той самой трясины, которая поглотила не одну заблудшую душу. В отличие от сдержанного в этом отношении мужа, неверная его супруга стала пить по поводу и без повода неизвестно где и с кем.

Правду говорят в народе, что пьющая женщина – не хозяйка своему хозяйству. Вот и с Татьяной произошло нечто подобное. Приняв лишнего, она не могла противиться натиску разгорячённых винными парами собутыльников, каждый из которых почему-то считал подгулявшую женщину своей законной добычей. Поползли слухи, которые со временем дошли до ушей обманутого мужа. Но было поздно. Врачи сказали, что вылечить Татьяну от алкоголизма почти невозможно.

Жестокие разборки с драками только усугубили ситуацию. От безысходности Пётр запил. Приняв на грудь, он изводил неверную супругу язвительными замечаниями и скандалами, за которыми, как правило, следовали извинения, пьяные слёзы, откровенные признания и бесчисленные уговоры забыть прошлое с тем, чтобы начать новую жизнь. Но время шло, и всё оставалось по-прежнему. А когда родился второй ребёнок, ревнивый муж обвинил Татьяну в том, что это не его сын. Однако доказать что-либо в те далёкие времена было почти невозможно. И жизнь супругов превратилась в бесконечный циклически повторяющийся кошмар, усугубляемый новыми похождениями неверной супруги.

- Пойми ты, стерва, - сидя за столом и распаляя себя всё больше, кричал Пётр, - я фронтовик! Мне человека убить – что плюнуть! И если ты, подлая тварь, не остановишься, не убоишься мужа, то пеняй, подруга, на себя. Выпила ты последнее моё терпение. Нет мне больше покоя. А твоего ублюдка недоношенного я всё равно сдам в детдом, так и знай!..

Татьяна молчала, слушала мужа, чувствуя свою вину перед ним, и думала, что, по сути, возразить ей нечего. Потом шла в чулан, принимала очередную дозу успокоительного из заныканной там бутылочки и ложилась спать. Изредка, когда уж очень сильно доставал, отвечала своему некогда любимому человеку в том же скандальном тоне:

- Ты, превративший мою жизнь в сплошной кошмар, зачем ты меня мучаешь? Смерти моей желаешь? Поверь, изверг, не боюсь я больше ничего на этом свете. Да и на том – тоже. Лучше уж конец, чем такая жизнь с тобой! Пропади ты пропадом!

Понятно, что подобный накал страстей не мог продолжаться вечно. Разводиться? Не принято это было тогда. Ведь позорное клеймо разведёнки стало бы приговором не только для Татьяны, но и для её детей. Одно дело – если отец погиб на войне. И совсем другое – когда он ушёл от гулящей матери. «Ублюдок», «недоносок» - это не самые страшные клички, с помощью которых въедливые пацаны изводили опозоренных матерями сверстников.

Положение казалось безвыходным, и однажды поздним вечером вызванный Петром наряд милиции обнаружил бездыханное тело Татьяны, удавившейся в том самом чулане, где она прятала от супруга выпивку. Забрали обоих. Мужа в КПЗ, как подозреваемого, а жену – в морг. И когда через две недели отца семейства выпустили, наконец, на свободу, Виктор не узнал своего друга. Волосы его заметно поседели, движения стали медленными и плавными, а глаза горели, будто угли, настороженно наблюдая за окружающим враждебным миром из ввалившихся почерневших глазниц. Но больше всего Коренева поразило то, что Пётр отказался пить за упокой души ушедшей в лучший мир супруги.