— И ни за один из его «прогнозов» нельзя зацепиться?

Полковник Шатров на мгновение задумался.

— Есть один, достойный внимания, — сказал он. — Кларк утверждает, что и эта новая операция будет осуществляться на территории яворского узла. Впрочем, в этом я и сам был уверен. Яворское направление для бизоновской разведки не случайное. Сколько будет существовать капиталистический мир, столько будет продолжаться и тайная атака на Явор. Согласны?

— Да, — ответил Громада. — Яворский участок мы усиленно охраняем. Бизоновцы не раз могли почувствовать это на собственной шкуре. И все же сомнительно, что именно теперь, после провала Кларка,, они могут опять сунуться на яворском направлении.

— Вот-вот! — оживился Шатров. — Планируя свою операцию, Артур Крапс был уверен, что мы в ближайшее время не ждем прорыва на Явор. — Шатров круто повернулся к Зубавину, который, наклонив голову, что-то усердно рисовал на большом листе бумаги… — А почему вы молчите, товарищ майор? Какое ваше мнение?

— Я согласен с вами, товарищ полковник, но «Бизон» может избрать и другое направление.

— Вот так мнение! Что-нибудь более определенное вы можете сказать?

— Не имею пока оснований.

— Хорошо. На чем же мы все-таки остановимся? Явор или какой-нибудь другой пункт?

Громада с шумом отодвинул кресло от стола, легко поднялся и, оставляя за собой густые облака табачного дыма, зашагал по кабинету из угла в угол. Шатров и Зубавин молча ждали. Громада остановился перед картой Закарпатья, хлопнул ладонью по ее верхнему правому углу, решительно объявил:

— Я все-таки за Явор. Но мы будем ждать гостей и в другом месте.

— Итак, большинство за Явор, — объявил Шатров. — Пойдем дальше. Что же это за операция с таким пышным названием? С чего начнет Крапс свою «Горную весну»? Конечно, прежде всего он попытается восстановить яворский центр и своего резидента. Согласны?

Ни у Громады, ни у Зубавина не оказалось возражений.

— Итак, первый шаг Крапса — новый резидент взамен выбывшего из игры Дзюбы. Кто же он? Придет из-за кордона? Да, возможен и такой вариант. Но скорее всего Крапс назначит резидентом своего агента из числа тех, кто сохранился в Яворе. — Сказав это, Шатров посмотрел на майора Зубавина: — Как вы думаете, известно Крапсу и его подручному Файну, при каких обстоятельствах провалился Кларк?

— Нет, это исключено, — ответил Зубавин. — С разведцентром имел связь только резидент. Он погиб. Если кто-нибудь из агентов Дзюбы и узнал о провале Кларка, то у него нет возможности сообщить об этом своим хозяевам. После ареста Кларка не зафиксировано ни одной попытки ухода за границу. В течение последних недель в нашем районе не зафиксирована также работа тайной радиостанции.

— А дипломатические каналы? Разве какой-нибудь легальный иностранец, проезжающий через Явор в Будапешт или Прагу, в Белград или Вену, в Рим или Афины, не мог изловчиться доставить «Бизону» шифровку, посланную особенно рьяным яворским агентом?

— Нет, не мог, товарищ полковник. Во-первых, такой рьяный агент рисковал бы и собой и дипломатом. Во-вторых, простой агент не знает, куда и кому посылать шифровку.

— Ему подскажут. Был бы агент, а подсказчик и адрес найдутся. Евгений Николаевич, имейте в виду: Крапс как можно дольше не должен знать, что случилось с «Колумбусом». Пошлите ему с благовидной оказией «уведомление» Кларка: опасаюсь, мол, провала, бежал в тыл, вглубь страны. Буду пробиваться к иранской границе, Ждите, мол, и прочее.

— Понял, товарищ полковник.

— Только не переусердствуйте. Я насчет Кларка. Не рассчитывайте на-то, что это у вас большой козырь. Ограничьтесь только тем, что я посоветовал. Получится — хорошо, не получится — убытка не потерпим. Крапс — не дурак. Если он уже почуял, что «Колумбус» вышел в тираж, то он исключил из игры все, что известно Кларку.

— Кстати, о Кларке. Неужели он не знает о том, что в Яворе существуют не только Дзюба и Скибан, но и другие агенты? — спросил Громада.

— Существенный вопрос, товарищ генерал. Во время следствия я потратил немало времени и усилий, чтобы прояснить его. К сожалению, ничего не добился. Кларк утверждает, что он знал о существовании в Яворе разветвленной агентуры, но не уточнил ее персонально, так как, мол, решил в целях самозащиты ограничиться Дзюбой и Скибаном. Надеясь исключительно на себя, на свою выучку, изворотливость и на документы Белограя, он действовал самостоятельно. Что ж, это правдоподобно.

Полковник Шатров перелистал записную книжку, в которую в течение всего совещания часто заглядывал.

— А что же дальше? Как именно будет развертываться операция «Горная весна»? — озабоченно спросил Шатров и нахмурился. — Не знаю. И не хочу, не имею права гадать на кофейной гуще. Разведцентр «Юг» и его шеф Крапс достаточно прожженные разведчики, чтобы составить такой ребус, который мы не могли бы расшифровать умозрительно. Есть ли у нас какая-нибудь, хотя бы тончайшая ниточка, с помощью которой можно была бы попытаться размотать клубок «Горной весны»?

Майор Зубавин понял Шатрова.

— В Яворе, — сказал майор, — живет человек, которого мы подозреваем как агента. Его фамилия Батура. Игнат Степанович Батура. Одинокий старик. Полуслепой. Нищий. Стоит перед протестантской церковью и на углу Кировской и Ужгородской, напротив Дома офицеров и штаба авиационного соединения.

— И давно он занимает свой пост у Дома офицеров?.

— Месяца три.

— Имеет хороший доход?

— Порядочный. Почти все офицеры, проходящие мимо, бросают ему в шапку серебро.

— Какие же у вас основания подозревать Батуру?

— В прошлом Батура лет двадцать подряд жил в Америке, в Австралии. Работал в шахтах мастером. Там, говорят, во время пожара повредил себе глаза. Вернулся домой в тысяча девятьсот тридцать седьмом году. Мы установили, что у него на квартире бывал Дзюба.

— Все? — спросил Шатров. — А сама позиция Батуры на углу Кировской и Ужгородской, напротив Дома офицеров и штаба авиасоединения, не вызвала у вас интереса?

— Интересовались и этим. С того места, где он стоит, не видно ни одного штабного окна.

— А может быть, что-нибудь другое видно? Или слышно? Проверьте! Если Батура — агент, то он не зря стоит напротив Дома офицеров и штаба летчиков. Но это попутно. Главное же не упустите момент, когда он наладит контакт через какого-нибудь связника с разведцентром «Юг». Выберите для наблюдения за Батурой хорошего работника, молодого, энергичного, смекалистого, одним словом, такого, на которого вы могли бы положиться, как на каменную гору. Есть у вас такой?

— Есть, товарищ полковник. Лейтенант Гойда.

— А, тот самый? — улыбнулся Шатров. — Вот и хорошо. — Шатров посмотрел на часы. — Ну что ж, на этом сегодня и закончим. Соберемся еще раз завтра. Не возражаете, товарищ генерал?

На другой день майор Зубавин раньше обычного поднялся с постели и приступил к работе. Войдя к себе в кабинет, он снял телефонную трубку, набрал номер оперативного дежурного и приказал срочно вызвать лейтенанта Гойду.

Гойда? Василь Гойда? Тот самый, что разгадал сущность Кларка? Бывший пастушонок, извлекавший из своей дудки мелодии «Верховино, свитку ты наш», «Выходила на берег Катюша», «Каховку», «Интернационал»? Бывший партизанский разведчик, три года доставлявший в штаб Бати ценнейшие сведения о карательных эсэсовских полках, о количестве военных эшелонов, прошедших на Восточный фронт? Знаменитый на все Закарпатье машинист Василь Гойда? Да, это он. В органы государственной безопасности пришел кадровый рабочий, доброволец-разведчик, бескорыстный защитник интересов своего народа, умеющий ненавидеть врага и побеждать его в борьбе умом, хитростью, выдержкой, терпением, бесстрашием. Такого не подкупит самый изощренный враг, не обманет, не втянет в ловушку, не запугает, не соблазнит не поселит в его чистом сердце неверия в честных людей.

Как же паровозный машинист Василь Гойда стал лейтенантом госбезопасности?