На этот раз батальону предстояло в составе морского десанта 18-й армии прорваться в Новороссийский порт на катерах, зацепиться на берегу, уничтожить противника, засевшего в укреплениях на причалах и набережной и вести с ним бой до полного освобождения Новороссийска. Нас вел герой битвы за Севастополь,' 23-летний капитан-лейтенант Василий Андреевич Ботылев.

Вот как характеризует этого командира его бывший начальник, командир Новороссийской военно-морской базы Герой Советского Союза вице-адмирал Г. Н. Холостяков в своей книге «Вечный огонь»: «Именно Ботылеву, командиру боевой группы, наиболее успешно действовавшей против многократно превосходящих вражеских сил, майор Куников завещал перед смертью тетрадь, куда записывал мысли о тактике десантного отряда. Старые куниковцы знали, каков их комбат в бою, а от них знали и молодые. Новичкам рассказывали о его храбрости — в штурмовой десантной части без этого качества командирский авторитет немыслим. Доказал Ботылев и свою тактическую зрелость.Известна была также его прямо-таки беспощадная честность: не простит никакого обмана или преувеличения подчиненному, не прибавит заслуг себе».

Как правдиво сказано!

Однажды к нам в отряд пришли два офицера. Один был в армейской, другой — во флотской одежде. Это были начальник политотдела 18-й десантной армии полковник Л. И. Брежнев и начальник политотдела Новороссийской военно-морской базы В. И. Бакаев. Леонид Ильич тогда предложил направить опытных моряков-малоземельцев в качестве инструкторов в армейские части, которым предстояло впервые участвовать в такой сложной' боевой операции, как морской десант. Леонид Ильич сразу же расположил десантников на откровенную беседу, после чего все они изъявили желание поделиться своим боевым опытом с армейскими товарищами. 25 куниковцев-орденоносцев были направлены в боевые подразделения 18-й армии, где всех нас встречали с большим радушием. Сначала мы проводили теоретические занятия, а затем перешли к практическим.

На поляне находился условный мотобот, катер или баркас, с которого предстояло высаживаться десанту. Каждый знал свое место, очередность посадки и высадки, где и как располагаются пулеметчики, снайперы, автоматчики, минометчики, стрелки и т. д. Занятия проходили успешно. Каждый прием доводился до автоматизма. И только после слов инструктора «Хорошо, молодцы!» занятия прекращались. Предложение Леонида Ильича Брежнева в последующих боях себя оправдало. С честью выполнив возложенные на нас обязанности, мы возвратились в отряд с благодарностями от командования 18-й армии.

Перед посадкой на катера состоялся короткий митинг. Здесь присутствовал командир базы контр-адмирал Г. Н. Холостяков. В его руке был военно-морской флаг Союза ССР.

— Кому доверим водрузить этот стяг на вокзале? — спросил он автоматчиков роты А. В. Райкунова.

Не сговариваясь, автоматчики дружно крикнули:

— Володе! Сморжевскому!

—Согласен,— сказал Холостяков, передавая знамя.

Командир отделения автоматчиков Сморжевский сначала смутился, но вскоре успокоился.

— Спасибо за доверие,— сказал он.— Клянусь перед батальоном, что этот флаг будет развеваться над освобожденным Новороссийском.

Ботылев и Старшинов в своих выступлениях на митинге рассказали о том, как будет проходить десант, какая задача поставлена перед батальоном.

Как и в февральском десанте, мы подписали коллективную клятву. В ней были такие слова: «Мы, автоматчики, идя в бой, клянемся тебе, Родина, что отдадим все свои силы, а если потребуется, и жизнь во имя светлого будущего своей Отчизны. Клянемся драться смело, без страха. Мы, черноморцы, выполним свой долг с честью! Смерть фашистам!»

Пулеметчики тоже дали клятву:

«Мы клянемся тебе, Родина, что боевой приказ командования выполним с честью. Клянемся, что в борьбе с заклятым врагом наши руки — руки черноморцев не дрогнут. Мы будем бить немецких захватчиков до полного их уничтожения. Клянемся отплатить фашистам за пытки над нашим народом, временно попавшим под иго гитлеровского «нового порядка». Для освобождения нашей Родины от немецких захватчиков мы не пощадим своей жизни и, если потребуется, капля за каплей отдадим кровь свою за дело победы. Мы не отступим ни на шаг. Путь наш вперед, и только вперед!

Да здравствует наша Родина! Вперед на разгром врага!»

ДЕСАНТ В СЕНТЯБРЕ

Наш десантный батальон, оснащенный 10 минометами, 62 пулеметами, противотанковыми ружьями, автоматами, гранатами, разместился на 7 катерах, 5 мотоботах и 6 баркасах. В 21 час 9 сентября 1943 года мы вышли из Геленджикской бухты и легли курсом на Новороссийск.

Взвод автоматчиков под командованием лейтенанта Спиридонова и помкомвзвода старшины первой статьи Фотина находился на моторном баркасе. На катере, буксировавшем наше судно, разместилось два взвода автоматчиков, где командирами отделений были Кирилл Дибров и Владимир Сморжевский.

В 2 часа ночи 10 сентября около 140 различных судов с 4580 десантниками на борту подошли к Новороссийску. В 2 часа 44 минуты наша артиллерия открыла огонь по вражеским позициям. Катера обеспечения подорвали минно-боновое заграждение в воротах между восточным и западным молами, после этого катера с десантниками на полном ходу устремились в ворота порта.

Но не дремал и противник. Вражеские артиллерийские и минометные батареи открыли беглый огонь.

Пять линий заградительного огня, пять огненных заслонов надо было преодолеть катерникам, чтобы форсировать ворота порта, а ворвавшись в бухту, искусно уклоняться от пуль и снарядов крупнокалиберных пулеметов и скорострельных пушек. Сотни «люстр» — осветительных ракет на парашютах — повисли над бухтой, вокруг стало светло, как солнечным днем. Противник вел прицельный огонь по каждому катеру, мотоботу, баркасу. Но и катерники, и десантники палили, поливали свинцом огневые точки фашистов. Особенно яростный огненный шквал вспыхнул при подходе катеров к пирсам, причалам, стенкам, пристаням.

От прямых попаданий мин и снарядов несколько судов затонуло. Оказавшиеся в воде десантники плыли к берегу, раненые, еще державшиеся на воде, взывали о помощи. Если бы все это тогда можно было бы записать на магнитофонную пленку или заснять кинокамерой, то и теперь самое крепкое сердце вздрогнуло бы. В Новороссийской бухте царил кромешный ад!

Все десантники залегли на палубах.

На катере, которым буксировали наш баркас, обрубили трос, и судно с полного хода подлетело к лесной пристани. Натренированные десантники в один миг очутились на берегу. Ведя огонь из орудий и пулеметов, катер отошел от пристани, а десантники бросились в атаку. Несколько автоматчиков подорвалось на минах, остальные продолжали бежать, стреляя из автоматов по убегающим фашистам. Перемахнув через каменный забор, они уничтожили прислугу фашистской батареи и устремились к железнодорожному вокзалу.

Навстречу автоматчикам с вокзала и других прилегающих к нему зданий потянулись огненные трассы фашистских пулеметных и автоматных очередей.

Автоматчики старшего лейтенанта Райкунова быстро ликвидировали очаги сопротивления и приблизились к железнодорожному вокзалу. Однако сильный ружейно-пулеметный огонь противника прижал десантников к земле. Опытные командиры Дибров и Сморжевский сразу поняли, что с ходу вокзал не возьмешь, могут быть большие потери. Они решили выбить фашистов фланговым ударом. Взвилась вверх ракета — сигнал к атаке, и отделения Диброва и Сморжевского бросились на штурм здания. После двухчасового боя железнодорожный вокзал был взят. Владимир Сморжевский поднялся на его крышу и водрузил военно-морской флаг, который развевался там до полного разгрома немецко-фашистских войск в Новороссийске.

На головном катере-охотнике отряда капитан-лейтенанта Д. А. Глухова шел командир нашего батальона капитан-лейтенант В. А. Ботылев с группой автоматчиков и штабом. Вдруг корабль вздрогнул от сильного удара в борт, но взрыва не последовало. Оказалось, что пущенная в него торпеда врезалась в борт, прошила его насквозь и ушла к берегу, где и взорвалась.