Но между нами кто-то прошел и привлек ее внимание, словно перед котом покатился клубок ниток. Взгляд Лидии последовал за высокой, тучной девушкой, которая понесла пустой поднос к тележке.

— Менди, где твоя вилка? — спросила Джуди, санитарка, вставая, чтобы увидеть поднос девушки. Напряжение, которое я заметила в ней, вызвало у меня тревогу. Словно она ожидала, что Менди ринется вперед и укусит ее.

Девушка уронила поднос на тележку со звоном столовых приборов, затем сунула одну руку за пояс джинсов и вытащила вилку. Если бы у меня остался аппетит, это бы напрочь отбило его. Менди швырнула вилку на свой поднос, бросила презрительный взгляд на помощницу, а затем, шаркая ногами в одних только носках, отправилась в другую зону отдыха через коридор.

Лидия по-прежнему наблюдала за Менди, но теперь выражение ее лица сменилось напряжением, а одна рука сжалась на животе.

Я посмотрела на ее поднос, чтобы посчитать приборы. Она проглотила нож или вытворила нечто подобное, пока внимание Джуди было приковано к занятой мисс Вилка-в-Штанах? Нет, все ее приборы были на месте, и мне была непонятны причины болезненного вида Лидии.

Теперь, ощутив страх, я встала и вернула поднос, посчитав все приборы, затем поспешила в свою комнату, не оглядываясь назад, пока не закрыла дверь за собой.

— Алло?

— Тётя Вэл? — Я накрутила старомодный витой телефонный провод на указательный палец и отвернулась на жестком пластиковом стуле к стене. Это было все личное пространство, которое я могла получить посередине коридора.

Мое царство в виде телефона.

— Кейли! — Голос тёти звучал живо и радостно, и даже не видя ее, я знала, что она красиво одета и нанесла хороший макияж, даже если ей никуда не нужно уезжать в выходные.

Только если она собиралась приехать, чтобы забрать меня. Пожалуйста, пусть она приедет за мной…

— Как ты себя чувствуешь, солнышко? — продолжила тётя Вэл, искорка тревоги омрачила ее непроницаемую броню из хорошего настроения.

— Нормально. Я чувствую себя хорошо. Приезжай, забери меня. Я готова поехать домой.

Как вы могли оставить меня здесь? Как вы могли меня бросить? Она бы ни за что не оставила свою дочь в подобном месте. Неважно, что бы сделала Софи, тётя Вэл забрала бы ее домой, сделала бы чашку горячего чаю и разобралась бы с проблемой лично.

Но я не могла сказать этого. Моя мама умерла, и у меня не было никого, кроме тёти Вэл и дяди Брендона, поскольку папа переехал в Ирландию, когда мне исполнилось три года, так что я не могла озвучить ранящее душу чувство предательства, что клубилось внутри меня. По крайней мере, без слез, ведь слезы сейчас заявят лишь о моем неустойчивом состоянии, что даст им причину удерживать меня здесь, а тёте Вэл — привезти мои вещи и сбежать.

— Эм… Я как раз собиралась к тебе. Ты уже виделась с доктором? Думаешь, я смогу поговорить с ним?

— Да, конечно. То есть, я же здесь для этого, так ведь?

По словам сестры Ненси, доктор не делает обходы по выходным, но я сказала тёте Вэл, что она могла бы подождать до часов посещения. Был доктор или нет, я была уверена, что она заберет меня, как только увидит это место и меня в нем. Может, в нас и не течет одна кровь, но она вырастила меня. Конечно же, она не сможет просто так уйти дважды, так ведь?

Откуда-то близко, из общего зала громкий мужской голос сообщил, что вот-вот начнется сеанс по изучению владения собой, и некто по имени Брент должен быть там обязательно.

Я прижалась лбом к холодной стене и попыталась заблокировать все вокруг, но каждый раз, открывая глаза и вдыхая холодный стерильный воздух, я вспоминала, где именно нахожусь. И что не могу уехать.

— Ладно. Я привезу тебе некоторые вещи, — мягко сказала тётя Вэл у меня над ухом.

Что? Мне захотелось заплакать.

— Нет. Тётя Вэл, мне не нужны вещи. Мне нужно уехать отсюда.

Она вздохнула, и во вздохе ее было столько же отчаяния, сколько ощущала я.

— Я знаю, но по словам твоего доктора, если он отложит выписку… или еще что-то, разве ты не будешь чувствовать себя лучше в свежей одежде?

— Полагаю, хотелось бы. — Но правда заключалась в том, что я не буду чувствовать себя лучше, пока «Лейксайд» окажется от меня подальше, останется неприятным воспоминанием, а не будет нависать ужасным кошмаром.

— Тебе нельзя передавать ничего, кроме одежды и книг. Хочешь почитать что-нибудь конкретное?

Все, что я хотела, это справку о выписке и нахождение по ту сторону двери приемной. Та, которая открывается со странным сигналом.

— Эм… у меня тест на следующей неделе. Можешь привезти мне «О дивный новый мир»? Книга на моем ночном столике.

Видишь, я не сумасшедшая. Я ответственная и сосредотачиваюсь на домашней работе. Разве ты не хочешь забрать меня домой, чтобы я могла жить согласно моему настоящему потенциалу?

Тётя Вэл молчала мгновение, на протяжении которого неуютное чувство заклубилось внизу моего живота.

— Кейли, я не думаю, что тебе стоит сейчас переживать о домашней работе. Мы можем сказать в школе, что у тебя грипп.

Позади меня послышались шаги — кто-то направлялся на групповой сеанс. Я вставила палец в ухо, пытаясь заблокировать шум.

— Грипп? Ведь на его лечение нужна неделя? — Я бы не пропустила столько дней в школе. Ни одного бы не пропустила, если бы они забрали меня домой сегодня!

Тётя вздохнула, мои внутренности сжались вокруг комка страха, который якорем тянул меня вниз.

— Я просто пытаюсь дать тебе больше времени, чтобы ты отдохнула. И это не ложь. Ты не можешь сказать мне, что на сто процентов чувствуешь себя хорошо…

— Потому что они вкололи мне столько дерьма, что хватило бы усыпить слона! — И онемение у меня во рту тому доказательство.

— Из того, что мы знаем, ты на самом деле могла подхватить грипп. Я слышала, как ты чихала, — закончила она, а я закатила глаза.

— Людей с гриппом не закрывают в психлечебнице. — Даже если это птичий грипп или грипп, что принесет конец света, согласно Стивену Кингу.

— Я знаю. Послушай, я скоро приеду и тогда мы сможем об этом поговорить.

— А дядя Брендон?

Еще одна пауза. Иногда в молчании тёти Вэл больше смысла, чем в ее словах.

— Он повез Софи на ланч, чтобы объяснить ей все происходящее. Для них обоих это тяжелый удар, Кейли.

А для меня легкий?

— Но мы оба приедем сегодня.

Вот только к тому времени я уже выйду отсюда, даже если мне придется на коленях умолять ее забрать меня домой. Если я проснусь здесь еще раз, я потеряю рассудок. Если еще не потеряла.

— Обещаешь? — Я ничего не просила ее обещать мне с тех пор, как мне было девять.

— Конечно. Мы просто хотим помочь тебе, Кейли.

Но меня это все равно не успокоило.

Я ждала в общем зале, упрямо не берясь ни за головоломку, ни за кроссворды, нагромождённые на полке в углу. Я все равно не останусь здесь на столь долгое время, чтобы собрать хотя бы одну из них. Вместо этого я пялилась в телевизор, желая, чтобы включили хорошие мультики. Но если пульт и был где-то, я не смогла его найти.

Пошла реклама, и мне стало интересно, несмотря на мои лучшие намерения игнорировать пациентов. Лидия сидела в противоположной стороне комнаты, даже не притворяясь, что не смотрела телевизор. Она наблюдала за мной.

Я уставилась на нее в ответ. Девочка не улыбалась. Не говорила. Просто смотрела расфокусированным взглядом, на который были способны все пациенты лечебницы. Лидия, казалось, на самом деле рассматривала меня, словно искала что-то конкретное. Что именно — я не имела понятия.

— Странно, да? — Менди плюхнулась на стул слева от меня, выжав своим весом воздух из подушки. — То, как она пялится.

Я подняла глаза, чтобы увидеть, что девушка указывает на Лидию.

— Не более странно, чем всё остальное здесь.

И честно говоря, я не искала собеседников — или друзей — среди тех, кто прячет вилки в штаны.

— Она на попечительстве суда. — Менди вгрызлась в надкушенную шоколадку, затем продолжила с полным ртом: — Никогда не разговаривает. Если ты меня спросишь, скажу, что она самая странная в психушке.

У меня по этому поводу имелись очень сильные сомнения.

— А ты здесь почему? — Ее взгляд опустился ниже моего лица, затем вернулся к глазам. — Дай угадаю. Ты либо маниакально-депрессивная, либо анорексичка.