Лозунг сегодняшнего дня—это планирование. Сознательная и умная реструктуризация всех проблем, к решению которых приступит народ Кубы в предстоящие годы. Мы не можем думать только о защитных действиях, о контрударах перед лицом более или менее непосредственной агрессии, но мы должны приложить все усилия, чтобы выработать целостный план, который позволит нам предвидеть будущее. Люди Революции должны осознанно идти навстречу своей судьбе. Но недостаточно, чтобы это сделали люди Революции, необходимо также, чтобы весь народ Кубы точно понимал, что такое революционные принципы. И чтобы он знал, что вслед за нынешним моментом, когда некоторым людям будущее представляется неопределённым, нас, несомненно, ждёт счастливое будущее, и будущее славное, потому что именно мы заложили первый камень свободы Америки. Поэтому столь важна эта программа, куда могут прийти и высказать свою точку зрения все люди, которым есть что сказать. Не то чтобы это было чем-то новым, потому что каждый раз, когда наш премьер-министр появляется перед камерами, он даёт великолепный урок, который может давать только педагог его уровня. Но и здесь мы планируем образовательную прбграмму и стараемся разделить её на специализированные темы, не ограничиваясь ответами на вопросы. Приступим же непосредственно к нашей теме, как мы уже сказали, это—политический суверенитет и экономическая независимость.

Но перед тем, как сказать о задачах, которые Революция выполняет, чтобы сделать реальностью эти два слова, эти два понятия, которые всегда должны сопутствовать друг другу, следовало бы определить и разъяснить их вам. Определения всегда страдают изъянами, они всегда склонны замораживать понятия, делать их безжизненными—и всё-таки нужно по крайней мере дать общее представление об этих двух категориях-близнецах. Происходит так, что некоторые не понимают или не хотят понять (что, в общем, одно и то же), в чём состоит суверенитет, и пугаются, когда наша страна, например, подписывает соглашение (в подписании которого, кстати, я имел честь участвовать), торговое соглашение с Советским Союзом и, кроме того, получает кредит от этой страны. В истории Америки есть прецеденты подобной борьбы. К примеру, на днях, точнее, два дня назад, отмечалась очередная годовщина экспроприации нефтяных компаний в Мексике при правительстве генерала Ласаро Карде-наса. Мы, молодые люди, в ту эпоху были ещё детьми (с тех пор про-

801 политический суверенитет и экономическая независимость

шло более двадцати лет) и не можем найти точные слова, чтобы описать потрясение, которое это событие вызвало в Америке, но в любом случае термины и обвинения были точно такими же, с какими сегодня приходится сталкиваться Кубе, с какими недавно столкнулась Гватемала, чему я лично был свидетелем; с какими в будущем придётся столкнуться всем странам, которые решительно вступят на этот путь свободы. Сегодня мы можем сказать, почти ничего не шаржируя, что то, как теле- и радиокомпании, крупные газеты Соединённых Штатов, эти глашатаи общественного мнения, преподносят любого правителя, действительно даёт представление о его значимости и честности, если просто заменить соответствующие слова на противоположные. Если какой-либо правитель подвергается большим нападкам, он, бесспорно, является лучшим, а мы сегодня имеем привилегию быть самой атакуемой страной и правительством, не только сейчас, а может быть, на протяжении всей истории Америки. Намного больше, чем Гватемала, и, может быть, даже больше, чем Мексика в 38-м или 36-м годах, когда генерал Карденас издал указ об экспроприации. Нефть в ту эпоху играла важнейшую роль в мексиканской жизни; сегодня у нас эту же самую роль играет сахар—роль монопродукта, который идёт на монорынок, то есть который идёт на один-единственный рынок.

«Без сахара нет страны»,—истерически восклицают глашатаи реакции и верят при этом, что если рынок, который покупает у нас этот сахар, перестанет это делать, крах будет полнейшим. Как будто этот рынок, который покупает у нас этот сахар, делает это только из-за желания помочь нам. В течение веков политическая власть была в руках рабовладельцев, потом у феодальных сеньоров. И чтобы облегчить ведение войн против врагов и подавление восстаний угнетённых, они передавали свои исключительные права одному из них, самому решительному, самому жестокому. Он становился объединяющим ядром—королем, сюзереном и деспотом. Постепенно, на протяжении исторических эпох, он навязывал другим свою волю, пока не сделал её абсолютной. Мы, естественно, не будем рассказывать обо всём историческом развитии человечества, кроме того, время королей уже прошло. Остаются только некоторые образцы в Европе. Фульхенсио Батиста никогда не собирался зваться Фульхенсио I. Ему просто было достаточно, чтобы могущественный сосед признавал его президентом и чтобы офицеры его армии подчинялись ему, то есть чтобы обладатели физической силы, материальных сил, ин-

811 март 1960 года

г. -i-Hi-

струментов насилия подчинялись ему и поддерживали его как самого сильного из них, самого жестокого из них или как того, кто имеет лучших друзей за границей. Сейчас существуют короли без короны— монополии, истинные хозяева целых стран, а иногда континентов, как это было до недавнего времени с африканским континентом и большей частью азиатского континента и, к несчастью, и с нашим американским континентом. Иногда монополии пытаются добиться мирового господства. Первым был Гитлер, представитель крупных немецких монополий, который пытался внедрить идею о превосходстве одной расы и навязать её путём мировой войны, которая стоила 40 миллионов жизней.

Значение монополий огромно, так велико, что оно сводит на нет политическую власть во многих наших республиках. Когда-то мы читали эссе Папини, где его персонаж Гог покупал республику и говорил, что эта республика думает, что у нее есть президенты, палаты депутатов, армии, что она суверенна, когда в действительности это он её купил. И эта карикатура точна; есть республики, которые имеют все формальные характеристики суверенных, и которые, однако, зависят от всеобъемлющей воли, например, Сотра-nia Frutera, чьим ненавидимым всеми директором был адвокат-неудачник. Другие зависят от Standard Oil или от какой-либо другой нефтяной монополии, третьи—от оловянных королей или от торговцев кофе—если приводить примеры из американской жизни, не прибегая к африканским и азиатским. Таким образом, политический суверенитет—это понятие, которому не нужно искать формальных определений, нужно лишь пойти немного глубже, нужно поискать его корни. Все договоры, все правовые кодексы, все политики мира утверждают, что политический национальный суверенитет— это идея, неотделимая от понятия суверенного государства, современного государства. Если бы это было не так, не приходилось бы некоторым державам называть свои колонии свободно присоединившимися государствами, то есть скрывать за этим определением колонизацию. Внутренняя политическая система, которую имеет каждый народ, в той или иной степени позволяющая или совершенно не позволяющая осуществлять свой суверенитет, должна быть вопросом, касающимся только этого народа. Но национальный суверенитет означает, во-первых, право страны на то, чтобы никто не вмешивался в её жизнь, право народа иметь то правительство и образ жизни, которые более всего ему подходят. Это зависит от его

821 политический суверенитет и экономическая независимость

воли, и только этот народ может определять, менять или не менять ему своё правительство.

Но все эти понятия политического суверенитета, национального суверенитета являются фикцией, если им не сопутствует экономическая независимость.

Вначале мы уже говорили, что политический суверенитет и экономическая независимость сопутствуют друг другу. Если нет собственной экономики, если она пронизана иностранным капиталом, нельзя быть свободным от опеки страны, от которой зависишь. И тем более страна не сможет осуществлять свою волю, если она сталкивается с крупными интересами той, другой страны, которая экономически господствует над ней. Эта мысль всё ещё не вполне ясна кубинскому народу, и необходимо повторять её снова и снова. Краеугольные камни политического суверенитета, заложенные 1 января 1959 года, будут надёжно укреплены только тогда, когда будет достигнута полная экономическая независимость. И мы сможем сказать, что идём по правильному пути, только если каждый день будут приниматься меры, обеспечивающие нашу экономическую независимость. В тот самый миг, когда правительственные меры приведут к тому, что движение по этому пути остановится или повернёт вспять, пусть это будет только один шаг назад, это будет означать, что всё потеряно и неизбежно начат возврат к системе колонизации, более или менее замаскированной в соответствии с характеристиками каждой страны и ситуации в обществе.